Очаровательная негодница - Сэндс Линси

– О ком ты говоришь? – спросила Эмили, озираясь по сторонам и стараясь проследить за ошеломленным взглядом Мюри. – Кто это?

– О том мужчине в синем дублете, с темными волосами, сильными широкими плечами и мягкими губами.

– Мягкими губами? – изумилась Эмили и, резко повернув голову, посмотрела на подругу.

– Ну да, у него были мягкие губы, когда он целовал меня во сне, – ответила Мюри на ее немой вопрос и нахмурилась. – Мягкие, но властные.

Эмили не сразу пришла в себя после подобных откровений. Справившись с потрясением, она снова взглянула на мужчину, о котором шла речь.

– Это лорд Гейнор, – сообщила она.

– Гейнор, – мечтательно повторила Мюри, как будто пробуя это имя на вкус.

Ей показалось, что оно превосходно звучит. Имя было сильным и могучим, как и мужчина, который его носил.

– Ты должна все рассказать мне, – потребовала Эмили. – Весь сон – от начала и до конца. Я слушаю!

– Она тебя видела.

– О чем ты? – спросил Балан, когда кузен занял место рядом с ним.

– О леди Мюри. Я проходил по залу мимо нее и леди Рейнард и подслушал их разговор. Леди Мюри говорила, что ты был тем мужчиной, который приснился ей ночью. – Сделав паузу, Осгуд приподнял бровь. – Почему ты не сказал мне, что она видела тебя?

Балан вздохнул.

– Потому что надеялся, что леди Мюри не вспомнит обо мне, когда проснется.

Это не было откровенной ложью. В душе Балана шла борьба. Благородная часть ее искренне надеялась, что Мюри забудет о ночном происшествии. Совесть требовала от Балана, чтобы он завоевывал руку девушки более достойным образом. Другой части, однако, было наплевать, как он добьется ее руки. И, подчиняясь уговорам этой худшей части, Балан страстно мечтал поскорее жениться на Мюри, чтобы иметь возможность заниматься с ней любовью в каждом укромном уголке замка. Хотя, честно говоря, в королевском замке было не так много пригодных для этого укромных уголков.

Осгуд покачал головой.

– Это еще не все, – продолжал он. – Я был не единственным, кто слышал разговор. К леди Эмили и леди Мюри хотела подойти Лауда, но остановилась неподалеку, услышав, о чем они говорят. Было заметно, что она страшно разволновалась, узнав такие новости, и начала метаться по залу, искать кого-то. Я, конечно, последовал за ней.

– Ну, еще бы! – сухо заметил Балан.

Его кузен обожал приключения.

– Оказалось, что Лауда искала брата.

– И что дальше? – с интересом спросил Балан.

– Сейчас они как раз обсуждают события. Видишь? – Осгуд показал пальцем на сидевших поодаль за столом Малкулинуса и его сестру, которая что-то оживленно говорила.

Лауда была явно недовольна. Она повернула голову и посмотрела в их сторону; Малкулинус последовал ее примеру. Балан демонстративно осклабился. Пусть эта парочка знает, что ему известны их планы. Возможно, это остановит их.

– Интересно, они догадываются о том, что происходит? – промолвил Осгуд, наблюдая за Олдосами.

– Скорее всего, да, – пробормотал Балан, когда брат и сестра отвернулись от них и яростно зашептались.

– Они снова что-то замышляют.

– Ага, – раздраженно буркнул Балан. – Хотел бы я знать, о чем они говорят.

– Скоро узнаешь, – с довольным видом заверил его Осгуд и, поймав на себе колючий взгляд кузена, пожал плечами. – Я послал своего пажа шпионить за Олдосами.

Бросив взгляд туда, где сидела коварная парочка, Балан заметил мальчика, слонявшегося неподалеку от них. Через некоторое время он сел, скрестив ноги, на подстилку из камышей и стал играть с собакой. Никто не обращал на него ни малейшего внимания.

Балан улыбнулся.

– Уильям – хороший парнишка.

– Это точно. Он отлично справляется с подобными заданиями. У него прекрасная память. Уильям перескажет мне все, что слышал, слово в слово, когда будет докладывать.

Балан кивнул и хотел уже приняться за трапезу, пододвинув к себе тарелку с хлебом и сыром, но тут Осгуд снова заговорил:

– Итак?

Балан настороженно взглянул на кузена.

– В чем дело?

– После всех заверений, что ты не опустишься до уровня Малкулинуса, что ни за что не покажешься на глаза одурманенной зельем девушке, ты, оказывается, поцеловал ее.

Балан явно занервничал.

– Я не собирался этого делать.

– О, я тебя понимаю! Как только оказалось, что леди Мюри вопреки твоим намерениям все же увидела тебя, ты решил, что теперь имеешь полное право поцеловать ее, поскольку она все равно станет твоей женой. Почему бы и нет?

– Я поцеловал ее, потому что она проснулась, когда я пытался поправить на ней ночную рубашку.

– Вот как? – произнес Осгуд с лукавым выражением лица. – И как же случилось, что ее ночную рубашку потребовалось поправлять?

– Должно быть, ворочалась и металась в постели, – ответил Балан, но, взглянув на кузена, понял, что тот посмеивается над ним. – Почему, черт возьми, ты ухмыляешься?

– Мне нечасто доводилось видеть тебя в таком смятении, – весело заметил Осгуд. – Кроме того, у меня есть причина для радости: мы спасены. Ты завоевал руку прекрасной дамы. Ну, или близок к этому! Похоже, ты ей очень понравился. Она с упоением описывала свой «сон» леди Эмили.

– Она обо всем рассказала подруге? – с тревогой спросил Балан, гадая, какие именно воспоминания сохранились в памяти леди Мюри.

Помнила ли она, как он ощупывал ее грудь в полутьме?

– Да, и о жарких объятиях, и о пламенной страсти, и об обжигающих поцелуях, – ответил кузен.

Балан в ужасе уставился на него. Неужели дурманящие травы, которые подсыпала Лауда, исказили восприятие Мюри? Нет, в крови Балана, конечно, тоже вспыхнула страсть, когда он прикасался к ней, но в описаниях Осгуда было слишком уж много эпитетов, связанных с огнем и пожаром. Может быть, из-за трав и тухлого мяса жар был у самой Мюри?

– Что ж. – Эмили откинулась на спинку стула и стала обмахиваться рукой. – Твой рассказ звучит так, словно все было на самом деле…

– Да, – вздохнула Мюри. – Сон был похож на явь.

Эмили пристально посмотрела на нее.

– Если отбросить всю эту чепуху о кануне святой Агнессы, лорд Гейнор – прекрасный человек. Реджинальд высокого мнения о нем. И король, кстати, тоже.

– Рада это слышать. Я уважаю мнение твоего мужа. И если король тоже высоко ценит лорда Гейнора, он не будет возражать против нашего брака.

– Надеюсь на это, – кивнув, сказала Эмили и добавила: – Лорд Гейнор сражался в войске короля в битвах при Креси и Кале и, как говорят, показал себя с лучшей стороны как неукротимый воин.

Мюри было приятно это слышать. То, что ее избранник хорошо владел мечом, означало, что он сумеет защитить их домашний очаг.

– Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь плохо говорил о лорде Гейноре, – продолжала Эмили. – Он хорошо обращается с людьми, к какому бы сословию они ни принадлежали, любит детей и животных. Этот человек справедлив и благороден.

– Я начинаю уважать его, – с улыбкой сказала Мюри.

Эмили вздохнула.

– Но не все так гладко. Ходят слухи, что замок лорда Гейнора сильно пострадал от чумы. Я знаю, что отец Балана умер и Балану, вернувшемуся из военного похода, пришлось взвалить на плечи заботы об оскудевших землях, которые он унаследовал.

– Балану? – в замешательстве спросила Мюри.

– Да, это имя нынешнего лорда Гейнора, – пояснила Эмили.

– О… Балан, – промолвила Мюри, пробуя на вкус это имя. Оно ласкало ей слух.

Балан и Мюри…

Эмили прикусила губу, чтобы сдержать улыбку.

– Как я понимаю, в данный момент твой избранник на грани разорения из-за чумы. Я уверена, что он преодолеет все трудности, однако…

– Родители оставили мне в наследство неплохое состояние. Финансовые трудности жениха не имеют для меня особого значения, – беззаботно отмахнулась Мюри от слов подруги.

Она все еще смаковала имя избранника. Балан, лорд Гейнор… Балан и Мюри. Леди Гейнор. Как прекрасно это звучит! «Интересно, как выглядит замок Гейнор? – подумала Мюри. – На что он похож?»