Кухарка из Кастамара - Муньес Фернандо Х.

Если в жизни и было что-то важное, помимо этих чувств, так это ее принцип, что раз удалось найти себе место под солнцем, то его ни в коем случае нельзя было упускать. Поэтому экономка никогда бы не допустила, чтобы власть над Кастамаром, которой она с таким упорством добилась, выскользнула у нее из рук. Благодаря благосклонности герцога и герцогини и своей усердной работе ей удалось стать кем-то вроде управляющего. Урсула следила за всем и вся и даже – тайно – за дворецким. Не слишком вникала она, пожалуй, только в чисто финансовые вопросы и учет расходов, отдавая все это на откуп дону Мелькиадесу, более сведущему в цифрах, и его секретарю, дону Альфонсо Корбо, который ей все докладывал. Даже помощники дворецкого, которые не относились к постоянному штату слуг, загодя знали, что именно экономка принимает решение взять их на работу. Поэтому ей важно было показать свою власть над сеньорой Эскривой перед новой кухонной работницей, чтобы та четко понимала, кто управляет прислугой в Кастамаре.

Внимание сеньоры Беренгер привлекло то, что девушка очень хорошо умела скрывать свои чувства. Если бы господин не узнал Клару в винном погребе, то она бы и не заподозрила, что они раньше встречались. В первое мгновение она подумала, что эта девушка – обычная охотница за деньгами, которая пытается соблазнить знатного господина, но вскоре отбросила эту мысль. Она больше походила на девушку в тяжелой жизненной ситуации, достаточно умную, чтобы понимать, что те, кто устраиваются на работу с такой целью, оказываются в интересном положении, а затем их бросают на милость Всевышнего и с бастардом на руках. Кроме того, соблазнить такого человека, как дон Диего Кастамарский, было идеей, обреченной на провал. «Любовь всей его жизни – призрак его жены», – сказала она себе.

Все в Кларе Бельмонте вызывало у нее интерес, поэтому она тайком отправила одного из своих доверенных слуг на площадь Пуэрта-де-Вальекас, где располагался госпиталь Благовещения Пресвятой Богородицы. Как говорилось в рекомендательных письмах, это было последнее место работы девушки, и именно там ее посыльный получил подробную информацию о ее жизни. Некая донья Монкада, думая, что ее слова послужат на пользу девушке, не сдерживалась, рассказывая чудеса о ее усердии в работе. Она рассказала, что отец Клары, уважаемый доктор, погиб на войне.

Урсула собиралась посвятить в эти подробности дона Диего: когда господин узнает, что она одна из многих девушек, пострадавших от жестокости мужчин, то наверняка потеряет к ней всякий интерес. Случай представился в тот же вечер, когда она получила приказание предстать перед герцогом. Господин, вернувшись с верховой прогулки с маркизом де Сото по окрестностям поместья, уединился в своем кабинете, чтобы уладить некоторые дела, оставив гостя на попечение доньи Мерседес.

Урсула поднялась на верхний этаж, прошла через галерею и оказалась перед дубовыми дверями. Она осторожно постучала и подождала, пока дон Диего разрешит войти. Войдя, она закрыла за собой дверь и обнаружила господина герцога за столом рядом с сеньором Гранеросом, нотариусом его светлости, который передавал ему документы на подпись.

– Это последний за вашей подписью, вы владеете одним из самых крупных поместий на американском континенте, – сообщил нотариус, забирая бумаги. – Мои поздравления, ваша светлость, – подытожил он, прежде чем удалиться с толстой папкой документов под мышкой.

– Ваша светлость, – поздоровалась донья Урсула.

– Сеньора Беренгер, – ответил герцог, поворачиваясь к книжным полкам. – Кто та девушка, которую я вчера увидел рядом с вами?

Урсула выдержала секундную паузу, чтобы не создать впечатления, что она заранее приготовила ответ.

– Клара Бельмонте, ваша светлость, – ответила она, не углубляясь в детали, поскольку хотела понять, насколько герцог заинтересован.

Тот оторвался от полок и удивленно взглянул на нее:

– И это все?

– Ой, простите, ваша светлость, – ответила Урсула с наигранным простодушием. – Она работает на кухне. По рекомендации. Согласно сопроводительным письмам, она была первой помощницей кухарки, хотя это пишет ее собственная мать, с которой она работала в последнее время. Она умеет читать и писать на английском, французском, латыни и, среди прочего, знает немного греческий. Играет на фортепиано и немного на арфе.

Господин выслушал ее молча. Он нашел книгу, которую искал, достал ее с полки, поглаживая кожаный переплет, вернулся к столу и аккуратно положил ее туда. Несколько мгновений он стоял в задумчивости, погрузившись в размышления, слегка сжав губы. Урсула бы дорого заплатила, лишь бы узнать, о чем он думал. Она стояла молча, ловя каждое его движение и стараясь понять, что так привлекло его в этой девушке.

Господин подошел к высокому окну и взглянул на сады Кастамара.

– Судя по всему, отцом ее был доктор Армандо Бельмонте, – заметила Урсула.

Дон Диего взглянул на нее и кивнул. Урсула подумала, что, возможно, это и послужило причиной интереса господина к девушке: знакомое лицо, которое он не мог вспомнить. Герцог повернулся и так же задумчиво, как вначале, сел за стол.

– Мне кажется, что я где-то уже слышал это имя, – вдруг произнес он. – Что сталось с отцом?

– Погиб на войне. Роковая встреча с врагом, – поспешно уточнила она, пока он поднимал взгляд, готовясь выслушать объяснение. – Насколько мне известно, ее мать зарабатывает на жизнь службой у его высокопреосвященства господина Альберони и уехала с ним, когда он впал в немилость. Похоже, сеньорита Бельмонте искала работу недалеко от Мадрида, и дон Мелькиадес взял ее.

Дон Диего вздохнул и снова сосредоточился на книге.

– Благодарю. Можете идти, сеньора Беренгер.

Она поспешила удалиться и, уже оказавшись за дверью, выждала немного, чтобы убедиться, что вокруг никого нет. После этого взялась за дверную ручку и, слегка повернув ее благодаря годами выработанной сноровке, открыла дверь. Она внимательно вгляделась в сидящего за столом дона Диего. Ей едва удавалось различить его взгляд, но, исходя из того, с каким вниманием он читал, она пришла к выводу, что все любопытство, которое пробудила в нем случайная встреча с Кларой Бельмонте, исчезло.

15 октября 1720 года, раннее утро

Клара услышала удар, от которого задрожали стены кухни. Проснувшись, как и предыдущей ночью, она поклялась, что ни воры, ни даже целое войско пехоты со штыками наперевес не заставят ее покинуть каморку. Преимуществом этого закутка было то, что его, по крайней мере, не было видно за сдвижной дверью, и она могла там спрятаться. Снова послышался шум, и она вспомнила, как Элиса Коста говорила, что господин с гостями после ужина отправились отдыхать в свою комнату. Вероятно, это кто-то из них не мог заснуть и пошел в библиотеку. Однако долетавший до нее смех совершенно точно слышался со стороны патио, на который выходила кухня. Кларе стало немного не по себе, и она приоткрыла сдвижную дверь. Снаружи две фигуры, тускло освещенные маленькой переносной лампой, шли вместе через дворик, нервно посмеиваясь невпопад. Клара из чувства ответственности вышла на кухню и, прячась, подошла к калитке, ведущей к выгребной яме, в которую выливали помои. Темнота в достаточной мере скрывала открытое пространство, не давая ей впасть в обморочное состояние.

Две фигуры направлялись к внешней двери, ведущей в коридор кладовой на противоположном конце кухни. Там одна из них достала ключ и открыла калитку, через которую доставляли продукты и другие товары для господина герцога, привезенные из Мадрида. Это должен был быть кто-то из слуг, поскольку мало у кого был доступ к этой калитке. Клара сказала себе, что это ее не касается и что нужно вернуться под защиту своей маленькой норки. Так и сделав, она укуталась в одеяла, пока приглушенные звуки шепота и смеха тех двух теней еще доносились снаружи. Потом тишина снова растеклась по тому крылу дома, и она неожиданно услышала тихий стон. Клара было подумала, что ей послышалось, но тут раздался еще один. Она опять поднялась и, ежась от холода, босиком проскользнула до угла галереи. Двойная дверь кладовой была приоткрыта. Клара отчетливо услышала сдержанное, приглушенное постанывание женщины одновременно с глубоким, тяжелым дыханием мужчины.