— Было бы неплохо иметь таких соседей, как вы!
— Это было бы прекрасно! Хорошо, что ты сюда переехал и увез Амиру из вашего села.
— Почему ты так говоришь?
— Есть у вас в селе такие люди, которым хочется свернуть шею!
— О чем ты?
— Случилось так, что я немного одного парня поколотил! Знаешь, самое смешное что? После я узнал, что ты раньше тоже его избил.
— Но зачем ты его избил?
— Мне не понравилось, что я услышал, вот и избил!
— Ты мне не скажешь, что ты услышал?
— Боюсь, то, что я скажу, ни тебе не будет приятно услышать, ни мне!
— Это касается Амиры?
— Да!
— Вот же!.. Нужно было его тогда убить! — ударив кулаком по сюфре, недовольно проговорил молодой охотник.
— Аббас, успокойся, не делай резких движений. Я его поколотил так, что он пару месяцев не то что говорить, но и ходить не сможет.
— Благодарю тебя!
— Не стоит благодарности, мой друг, я бы никому не позволил о ней так говорить! Хорошо, уже поздно, давай помогу тебе.
На следующий день Надир и Ибрагим ушли. Спустя еще несколько дней Аббас смог уже сам ходить, но медленно. Он играл с Искандером, не выходя из дома.
Так прошла их первая зима, настала весна. Деревья пробуждались от сна, птички возвращались в свои дома.
Лежа на своей постели, Аббас почувствовал, как ему внезапно стало тепло. Открыв полусонные глаза, он увидел Искандера, который обнимал его, лёжа рядом. Аббас обнял малыша.
Наутро Амира проснулась и не нашла ребенка. Открыв двери в комнату Аббаса, она увидела, как ее мужчины спят в обнимку. Она тихо, чтобы не разбудить, зашла, укрыла их одеялом и вышла.
Когда мальчики проснулись, вода уже была теплая. Аббас умыл Искандера, после и сам умылся. Все сели за сюфре.
После завтрака Аббас взялся за свои дела, а малыш повторял все за ним.
Надир и Лейла нередко навешали их. Отец и мать также были частыми гостями.
— Сынок, почему же ты не зарежешь одного из этих баранов, их у тебя достаточно? — глядя на пасущихся баранов, как-то спросил Ибрагим.
— Отец, я не собираюсь у них отнимать жизнь!
— Это еще почему? — удивился отец.
— Амире это не нравится, а я не буду делать то, что ей не нравится! Она их кормит своими руками, эти животные доверяют ей.
— Сынок, но таков замысел Всевышнего. Все в этом мире взаимосвязано.
— Это, может, в мире все так связано! Но в моем доме я не позволю убивать этих созданий. Мы их убиваем, чтобы съесть и забыть. Хотя они могли бы еще несколько лет жить, никому не причиняя вреда!
— Аббас, зачем тогда они тебе? Ты же знаешь, что их нужно кормить!
— Я буду их кормить, мне они не мешают. Весна пришла, трава расцвела, пусть пока пасутся, на зиму сделаю больше запасов.
— Ах, Аббас, пусть будет по-твоему, сынок. "Любовь человека меняет"! Сынок, если тебе нужно будет что-нибудь, только скажи.
— Мне, кроме вашего здоровья, ничего не нужно! Пусть Аллах даст вам долгих лет жизни, вы мои крылья!
— Я рад это слышать. Хорошо, сынок, давай вернемся в дом.
Наутро Ибрагим и Валидэ вернулись в свой дом, большой, но пустой.
Если бы не голубые глаза и светлая кожа, то Искандер был бы вылитым Аббасом. Возможно, оттого, что ребенок привык к нему и запомнил все его движения.
Шло время. Сама того не замечая, Амира начала испытывать к мужу чувства. В тот миг, когда она это осознала, было уже поздно. Для того чтобы уберечь свое сердце и сохранить память о первом муже, она решила избегать Аббаса. Раньше просыпалась, не оставалась с ним наедине, даже глаза отводила в сторону, когда с ним говорила. Увидев столь холодное отношение, он решил поговорить с ней.
— Амира, почему ты меня избегаешь? Скажи мне, что я сделал не так?
— Я тебя не избегаю!
— Тогда я не понимаю, почему ты так со мной. Я понимаю, и раньше ты ко мне была холодна, но сейчас я чувствую этот холод.
— Тебе так кажется. Ничего не изменилось. Теперь прости, мне нужно готовить ужин.
— Скажи мне, что я не так сделал. Возможно, тебе не нравится, что Искандер спит со мной?
— Аббас, прости, мне готовить нужно, после поговорим, — пряча глаза, проговорила Амира.
И так каждый день. Амира избегала разговора, выдумывая сотни причин. Тогда Аббас решил, что вино, которое принес ему Надир, сейчас нужно как никогда.
Однажды Амира, уложив ребенка и спустившись в гостиную, увидела там Аббаса, сидевшего с самым решительным видом.
— Присаживайся.
— Я устала, Аббас. Поговорим завтра, — попыталась она избежать разговора.
— Амира, прошу тебя. Подойди и присядь. Нам нужно поговорить. Долго ты будешь избегать меня? Мы с тобой живем под одной крышей. Не заставляй меня повышать голос.
— Я ведь сказала, что устала, да и ты выпил. Лучше иди отдыхай, завтра поговорим!
— Мы поговорим тут и сейчас! Не вынуждай меня причинять тебе боль, — Аббас серьезно посмотрел ей в глаза.
Амира, увидев злость на его лице и пронзающий взгляд, решила все же выслушать его. Раньше он на нее так не смотрел. Взгляд охотника, и сейчас добыча — она.
— Спасибо. Теперь скажи мне, что я не так сделал?
— Ты ничего не сделал! — она опустила глаза.
— Тогда почему ты так холодно ко мне относишься? Раньше ты хотя бы со мной говорила, в глаза смотрела, но сейчас слова мне не скажешь, пока я не спрошу. Амира, почему ты не смотришь мне в глаза? Скажи мне, я должен знать, что я не так сделал? Что я должен исправить?
— Послушай, все не так, как ты думаешь, — возразила она.
— Тогда как? Если я ничего не сделал плохого, чем я заслужил это?
— Я вспомнила прошлое, поэтому была немного не в себе, прости! Больше такого не повторится.
— Прошлое?! Я ведь сотни раз просил прощения у тебя за то, что тогда сделал. Я знаю, что ты не простишь. Я тоже не могу себя простить.
— Аббас, прости, я не хотела тебя ранить, ведь столько времени прошло. Пора бы уже забыть обо всем, что было.
— Не забывай! Никогда не прощай меня, никогда не забывай наше прошлое, пусть даже оно будет такое. Я жил все это время воспоминаниями. Я помню каждую нашу встречу, я не забыл ничего, я помню наш первый поцелуй.
— Ты помнишь?! — удивленно переспросила она.
— Как я могу забыть о таком дне? В тот день впервые моё сердце забилось так, что мне захотелось плакать — и я бы, наверное, заплакал, если бы не Надир.
— Не знала, что ты все так хорошо помнишь.
— Я помню все, потому что воспоминания связаны с тобой. Я люблю тебя так же сильно, как и тогда. Поэтому прошу тебя, не будь ко мне так жестока, я многого не прошу: говори со мной, как и прежде; улыбайся мне так же. Не избегай меня.
— Хорошо. Сейчас тебе нужно отдохнуть. И отдай мне бутылку.
— Ты когда-нибудь сможешь мне полюбить? — с грустью взглянув на жену, спросил Аббас. — Полюбить больше, чем его? Сколько мне ждать? Пять? десять лет? Я готов ждать, только скажи, сколько.
— Не жди! — Амира повернулась к нему спиной.
Услышав её ответ, Аббас, опершись о стену, поднялся. Шатаясь, подошел к девушке, схватил обеими руками за плечи и повернул к себе.
— Повтори, что ты сказала!
— Не жди!
Не удержав равновесия, Аббас покачнулся, и вместе они упали на пол.
Он какое-то время лежал на ней, опираясь на руки и глядя ей в лицо. Последний раз он был так близко от нее больше года назад, в доме Надира.
— Глупо было с моей стороны спрашивать! Я ведь знал, каков будет твой ответ! И все же я не терял надежду, надежду, что ты хотя бы скажешь «жди»! Но ты, как всегда, категорична и жестока. Прости меня, я все понял. Больше я никогда с тобой не заговорю о любви. Я обещал, что я не прикоснусь к тебе и пальцем. Моя любовь тяготит тебя! Больше я тебя не потревожу. Как и обещал, я позабочусь о тебе и о сыне.
Поднявшись, Аббас, шатаясь со стороны в сторону, пошел к себе в комнату.
Слова его звенели в её ушах.
Наутро он встал рано, сам себе приготовил завтрак и вышел заниматься делами. За ужином они не разговаривали без особой нужды. Между ними словно образовалась пропасть.
