Обесчещенная леди - Патни Мэри Джо

Да, именно так: она чувствовала то же самое!

– Большинство друзей предпочли забыть о моем существовании. Остались очень немногие, но они не понимают, что значит жить с такой репутацией. Да, мы в самом деле родственные души. – Он был с ней честен, мысленно добавила Кенди, – значит, и она отплатит ему той же монетой, какую бы боль это не принесло. – Для меня очень важно то, что вы сказали: нужно преодолеть прошлое и жить дальше, решить, чего я больше всего хочу, и стремиться к этой цели.

– И какова же ваша цель?

– Мой сын. – Она прикрыла глаза, вмиг наполнившиеся слезами. – Хочу вернуть сына!

Глава 3

Этот возглас, полный тоски и боли, наполнил собой небольшую гостиную, отразился от ее стен, и Лукас почему-то ощутил укол удивления, хотя, строго говоря, удивляться было нечему. Прошло достаточно времени, чтобы леди Деншир обзавелась даже не одним, а несколькими отпрысками, но, судя по ее словам, ребенок был только один, и Лукас мгновенно понял, в чем суть проблемы.

– Согласно английским законам, все права на детей принадлежат отцу. Деншир не позволяет вам видеться с сыном?

Она кивнула, крепко сжав полупустой бокал, и с горечью ответила:

– Поскольку я опозорена, теперь он не только вправе, но и обязан держать Кристофера от меня подальше.

– С чего началась ваша история? Почему вы вышли замуж за Деншира?

Теперь уже Кенди встала и принялась мерить комнату шагами.

– Вскоре после того, как вы поступили на службу, я познакомилась с Гилбертом Стаффордом. Он был умен, красив, добр, с ним было весело. Мой дед его одобрил, я понравилась его родителям. Побывав у них в поместье, я уже ясно представляла, как мы будем жить там и растить детей. Мы обручились…

Она умолкла.

– Он умер? – осторожно спросил Лукас.

Кенди тяжело сглотнула.

– Такая нелепая смерть! Поранил руку ржавым крючком: просто царапина, но она воспалилась, и три дня спустя… Очень долго я не могла даже представить, что выйду замуж за кого-то другого, но мне хотелось иметь семью, растить детей, и я поддалась уговорам престарелой родственницы, которая выводила меня в свет в первый сезон, вернуться в Лондон. Ни в кого больше я не влюблялась, но Деншир был очень привлекательным и показался мне вполне достойным стать моим мужем. Мы поженились и поначалу неплохо ладили. – Она помолчала. – До брака я не понимала, что за приятной внешностью и манерами может скрываться человек жестокий и бездушный. Вы знали, что я богатая наследница?

– Нет, – с некоторым удивлением ответил Лукас. – Я не собирался жениться, так что этим не интересовался. А Деншир оказался охотником за состоянием?

Она кивнула, продолжая мерить шагами маленькую гостиную. В полумраке он не мог разглядеть выражения ее лица.

– Мой дед с материнской стороны разбогател на коммерции и оставил мне большое наследство, однако, будучи шотландцем, не считал, что состоянием жены должен распоряжаться муж, поэтому разместил мои деньги в трастовых фондах, к которым никто не мог получить доступ без моего позволения.

– Для охотника за наследницами неприятность серьезная! Но ведь Деншир должен был об этом узнать, когда обсуждались условия брачного контракта?

– Да, и пытался выторговать себе свободный доступ к моим средствам, но дедушка и его поверенные не поддались. У Деншира имелось немалое собственное состояние, так что в конце концов он принял условия моего деда, сделал вид, что для него это не имеет значения, но позже я узнала, что он был в ярости. И так мне этого и не простил. – Она вздохнула. – Как бы мне хотелось, чтобы он тогда же разорвал помолвку! Конечно, было бы унизительно, но в сравнении с тем, чем кончился наш брак…

– Богатые наследницы на дороге не валяются, – цинично заметил Лукас, – так что, должно быть, он решил вас не упускать. Быть может, полагал, что, если ему понадобятся ваши деньги, не составит труда вас уговорить или вынудить их отдать.

– Именно на это он и рассчитывал – и очень зря! – кивнула Кенди. – Впрочем, первые несколько лет мы прожили неплохо. Я сама оплачивала свои счета и вкладывала, как полагала, разумную долю своих доходов в домашнее хозяйство. Родился Кристофер, и дальше я почти все время проводила с ним в деревне, пока Деншир вел светскую жизнь в Лондоне. Особой любви не было, но мы неплохо ладили, не хуже, чем большинство супругов, до тех пор, пока Деншир не спустил все деньги.

– Он играл?

– По большей части да, хотя помимо карточной игры предавался целому ряду дорогостоящих пороков. Он сделался… очень требовательным.

Машинально она коснулась левой щеки, и Лукас подумал: неужели Деншир за неповиновение награждал ее пощечинами? Очень на это похоже.

– Он приезжал, только чтобы потребовать денег. В первый раз я имела глупость согласиться, но потом стала отказывать. Его это раздражало, он становился все более несдержанным и грубым. В конце концов я решила, что терпеть это дальше невозможно, и попыталась официально оформить раздельное проживание. Он взбеленился и решил мне отплатить.

– За этим последовал скандал?

– Вот именно. Еще одним поводом стала смерть деда. Основную часть своего состояния он завещал мне. К концу жизни он ясно понимал, что за человек Деншир, поэтому защитил мое наследство от посягательств мужа еще более строгими, чем прежде, юридическими ограничениями. Тогда Деншир решил отомстить – развестись со мной, но так, чтобы как можно сильнее запятнать мое имя.

– Единственный законный повод для развода в Англии – прелюбодеяние со стороны жены, – ровным голосом заметил Лукас. – У вас был с кем-то роман?

– Разумеется, нет! – фыркнула Кенди. – Я даже собственного мужа не желала, что уж говорить о других мужчинах.

Лукас нахмурился, чувствуя, что ступает на опасную почву.

– Однако развод состоялся, а это значит, что ваш муж представил суду какие-то убедительные доказательства. Что же произошло на самом деле?

– Трое его друзей свидетельствовали в суде, что пришли к нему в гости, напились, а затем я предложила им со мной переспать, – ответила она сухо.

Лукас поморщился:

– Насколько я понимаю, они солгали?

Она снова принялась расхаживать по комнате, словно пантера в клетке.

– Мне кажется, они были уверены, что все так и было. Я сама совершенно не помню ту ночь. Все как в тумане. Скорее всего, Деншир подмешал мне в еду снотворное или что-то подобное, нанял продажную женщину, похожую на меня, и поручил ей исполнить мою роль. В темноте, да еще и пьяные, его друзья поверили, что развлекались со мной, и потом заявили об этом в суде.

Лукас шумно втянул воздух:

– Ну и мерзость! Что за человеком надо быть, чтобы хладнокровно сотворить такое со своей женой, матерью своего ребенка?

– Его заботили лишь его собственные желания и удовольствия, – сказала она холодно. – А меня он к тому времени возненавидел. Думаю, он все придумал для того, чтобы подвергнуть меня величайшему публичному осуждению и отобрать сына.

– Возможно ли, что, будучи без чувств и не сознавая, что происходит, вы действительно подверглись насилию? – осторожно спросил Лукас.

Она покачала головой:

– К тому времени у меня уже не было близости с мужем. Если бы меня изнасиловали трое мужчин, разумеется, на следующее утро я бы это почувствовала. Нет, я уверена, что ту ночь просто спала, за что благодарна судьбе.

– А что говорила на суде ваша горничная?

– В ту же ночь она исчезла. До сих пор не знаю, что случилось: то ли Деншир заплатил ей, чтобы скрылась с глаз долой, то ли просто прикончил. – Кенди задрожала всем телом. – Боюсь, он и вправду мог ее убить.

Лукас попытался представить, что пережила Кенди рядом с таким чудовищем. Не каждая на ее месте выдержала бы.

– А вам никто, разумеется, не поверил…

– Женщина не вправе свидетельствовать на суде в свою защиту! – словно выплюнула Кенди, голос ее дрожал от ярости. – Я ничего не могла предпринять. Ничего! Деншир со мной развелся, объявил, что я никогда больше не увижу сына и что он начал судебный процесс, призванный обеспечить ему доступ к фондам, оставленным мне дедом, поскольку я должна ему огромную сумму в качестве моральной компенсации за свое непристойное поведение. Это не человек, а исчадие ада!