Конфидентка королевы. На службе Ее Величеству - Нордье Софи

— Спасибо, Родриго, за теплые слова. — Подъехав к кастильцу вплотную, Сабина похлопала его по руке, держащей поводья. — Но я же знаю твою неистребимую страсть к новым знаниям.

— Было бы желание, остальное приложится! — Секретарь сверкнул молодыми зубами. — Я познакомился с несколькими схоларами. Их впечатлили мои познания в арабском, способность к переводам и, как следствие, то, что я неплохо знаком с наследием античных авторов. Я пообещал обучить их арабской грамматике, они же за это будут проводить меня бесплатно на особенно интересные лекции магистров.

— Взаимовыгодный обмен знаниями?

— А как иначе? Город-то торговый.

И меж каменными стенами зазвенел веселый смех.

***

Королева не может иметь подруг; ее супруг постоянно воюет. Поэтому Бланка остро нуждалась в человеке, с которым можно было бы почувствовать себя обыкновенной женщиной: иногда слабой и плаксивой, иногда — неприлично хохочущей над двусмысленной шуткой. При этом она хотела быть уверенной в том, что ее мимолетные слабости не станут известны всему дворцу. И Господь послал ей мадам д’Альбре! Начитанная остроумная красавица подобно яркому огню осветила монотонные будни королевских покоев — к великому удовольствию Бланки, с трудом выносившей все серое и невзрачное. Фавор Сабины стремительно набирал обороты.

— На маленьком семейном обеде я хочу представить вас Луи. Восемь лет назад после того, как умер мой старший сын Филипп, Людовик стал наследным принцем, — сказала как-то Бланка.

— Почту за честь! — Сабина с радостной улыбкой слегка поклонилась.

Королева великодушно кивнула в ответ, понимая, что баронесса не пытается к ней подольститься, поскольку действительно оказывала честь своей фаворитке, приглашая ее на обед в узком семейном кругу.

Пока Луи с младшими братьями Робером и Жаном упражнялся в верховой езде на Большом внутреннем дворе, дамы решили прогуляться в саду. Устав, они присели на резную скамейку в уютной беседке. Сопровождавшие их служанки остановились в отдалении, оживленно обсуждая новости, которыми щедро снабжала их дворцовая кухня. Скользнув по ним снисходительным взглядом, королева начала нужный для Сабины разговор:

— Однажды я заметила, как вы по-свойски приветствовали сеньора де Руа. Не сочтите меня нескромной, но я расспросила его, и он поведал мне о вашей просьбе.

— В моей просьбе нет никакой тайны.

— Вот и славно! Я решила слегка вмешаться, чтобы помочь вам.

— Ваше величество, сто`ит ли? У вас и без того множество дел!

— Сто`ит! Я ценю ваше нежелание о чем-либо меня просить. Но когда помощь предлагает человек, стоящий гораздо выше по положению, отказываться от нее уже глупость, а не скромность! Вас же, баронесса, трудно заподозрить в недостатке ума. — Несмотря на резкость тона, глаза Бланки улыбались: Сабина явно осознавала, сколь действенным будет ее вмешательство. — План мой таков. Люди Бартелеми распространят в Бордо слухи о том, что баронесса д’Альбре находится под моим особым покровительством, и это, несомненно, отобьет у кузена Генриха охоту возвращать беглянку, то есть вас, домой. К тому же де Руа уже подобрал толкового нотариуса, и тот немедленно выезжает, чтобы на месте побеседовать со сватавшимся к вам виконтом.

— С Пьером де Безом? Но он просил моей руки для своего сына Аманье…

— Не важно. Раз уж он положил глаз на Альбре, то во время переговоров будет вести себя покладисто. Думаю, эти меры помогут побыстрее продать вашу сеньорию. А теперь давайте вернемся в дворцовые покои — мне нельзя переохлаждаться. — И, поймав удивленный взгляд Сабины, королева добавила: — Я беременна.

— Госпожа Бланка, какая великолепная новость! Я так рада за вас!

— Вы считаете, что подобная весть ни у кого не вызовет ехидной насмешки? Мне ведь уже тридцать восемь. Впрочем, зачем кокетничать? Я сама в восторге — моя летняя поездка в Авиньон не прошла бесследно! Когда вы явились ко мне в первый раз, я как раз писала своему мужу, чтобы сообщить ему это радостное известие. И тут мне сообщают о падении Авиньона. Думаю, это счастливое предзнаменование для нашего ребенка. Он будет талантливым полководцем и отважным воином! — Плотнее закутавшись в теплый плащ, Бланка на миг задумалась.

— Ваше величество, не сочтите мой вопрос за дерзость… Вы счастливы в браке?

— Очень… — Бланка прищурила глаза и, немного помедлив, соизволила приоткрыть конфидентке сокровенные уголки своей души. — Я действительно счастлива. В монарших семьях это большая редкость. А еще у людей, вступающих в династический брак, зачастую имеется значительная разница в возрасте. Нам с Луи повезло и в этом. За двадцать шесть лет супружества бывало, конечно, всякое, но глубокое уважение и нежную привязанность друг к другу мы сохранили до сих пор. И все наши двенадцать детей, несомненно, плод искренней любви. Правда, в живых осталось лишь шестеро, но и за это спасибо Господу! [53]

Перед обедом они поднялись на верхний этаж и оказались в просторной комнате с большими окнами, где обитали малыши со своими няньками. Стены были драпированы ярко-желтой, цвета одуванчиков, тканью, благодаря чему комната казалась еще более солнечной. Пылающий очаг был огорожен ажурной металлической решеткой, чтобы сорванцы, бегая, не пострадали ненароком от огня. Подсвечники с ярко горевшими свечами, также в целях безопасности, были высоко подвешены.

— Мадам, мы только что закончили читать Псалтырь, — низко поклонившись, отчиталась старшая наставница.

Она с двумя мальчиками сидела на низкой лавке, а крохотная девчушка на огромном красочном ковре деловито возилась с деревянным осликом.

— Превосходно… Мы ненадолго. Знакомьтесь, баронесса д’Альбре, это Альфонс, Филипп и Изабель.

Сабина присела в реверансе. В ответ ей по очереди с истинно королевским достоинством кивнули шести- и четырехлетний принцы. Полуторагодовалая крошка Изабель, неожиданно быстро проковыляв к матери, требовательно дергала ее за подол. Рассмеявшись, Бланка подхватила дочь на руки и, нежно воркуя, стала целовать упитанную кроху. Альфонс и Филипп тем временем затеяли шумную игру в мяч, и Изабель, завертевшись, решила к ним присоединиться. Нехотя опустив дочь на пол, Бланка выслушала короткий отчет кормилицы, возникшей будто из-под земли.

Сабина не заметила в одежде детей особой роскоши: ни золотых вышивок, ни сверкающих камней, ни переливчатого шелка, все добротное и удобное. Игрушек было много, но тоже все довольно простые: деревянные лошадки и мечи, тряпичные куклы и кожаные мячики. В комнате гостья не увидела ни одного изображения геральдической лилии!

— Мои сыновья и без внешней атрибутики прекрасно знают, что они королевские отпрыски и на них лежит большая ответственность, — просто ответила королева на высказанное вслух наблюдение Сабины, когда они вышли из детской. — Помпезность еще успеет их утомить, пусть же пока побудут обычными детьми. Я стараюсь внушить сыновьям и дочери простую истину: подлинное величие правителя — в его душе и поступках, а не в роскошной одежде, украшениях и прочей мишуре!

В Малом зале баронесса д’Альбре увидела худого и очень высокого для своих двенадцати лет мальчика. Он нетерпеливо приплясывал у стола, который расторопные слуги привычно сервировали к обеду, но, заметив вошедших дам, замер. Шурша подолом платья о каменные плиты, Бланка приблизилась к сыну и, не сдержавшись, ласково коснулась его руки. Мальчик ответил ей нежным взглядом. Сабина сразу почувствовала между ними тесную связь.

— Принц Луи, разрешите представить вам баронессу д’Альбре.

— Ваше высочество! — Сабина склонилась в глубоком реверансе.

— Рад знакомству, мадам, — по-взрослому сдержанно кивнул наследный принц, и русая прядь изящной волной упала ему на лоб.

От матери он унаследовал прямой нос и красивые губы, густые же брови и скуластое лицо у него были как у родственников со стороны отца. Сабина ожидала увидеть в больших голубых глазах мальчишеское озорство, но внезапно наткнулась на спокойный, непроницаемый взгляд и подумала: «Это взор истинного короля». Впрочем, по одежде трудно было определить, что перед тобой принц: на Луи было обычное коричневое сюрко до колен и такая же неброская нижняя рубаха, на ногах — темные шерстяные шоссы и простые мягкие башмаки на шнуровке.