Анчутка (СИ) - Малых Алексей

— Что вы удумали? — простонал Извор, когда Креслав подступил ближе.

Больше он уже ничего не мог произнести — его рот был заткнут той же тряпицей, что до этого держала в руках Сорока. Извор чуть не задохнулся от кислой вони ударившей в его нос и даже показалось, что помутился разум. Храбр одним рывком усадил его на лавку и разом подтянув его сорочицу к верху, зацепил её на голове сковав и руки, что и так обессиленный Извор не мог двинуться. Ему оставалось только глухо рыкать.

Одним отлаженным действием ведун полоснул Извора острым клинком. Тот забился в руках Храбра, пока Креслав проникал ему под кожу, напрягся и замер.

— Что там? — шепнул Креслав.

— Пока ещё жив.

— Сам закончу, а ты к Сороке ступай.

Храбр поспешно вышел наружу и широким шагом поторопился к стряпной избе. Вдали, возле главных ворот боярского подворья, разрастался тихий гул, но Храбра это особо не волновало, он хотел поскорее остаться с Сорокой наедине, рассказать ей о своих чувствах, чтоб уже с чистой совестью мог оградить её от любого общения с другими мужами.

Но когда увидел её, в миг пропала вся его смелость. Он молча стоял в дверном проёме, наблюдая как девица-щебетунья затапливает жаровню.

Как же лучше ей признаться? Подойти со спины и обнять, не давая заглянуть в лицо или взять её за руки и высказать всё глаза в глаза?

Она подошла к нему первой. Вот отличный момент, чтоб ей признаться. Храбр набрал в грудь воздуха понудившись двинуться к ней навстречу. А та опередила — почти в плотную подошла. Храбр невольно проглотил всю свою смелость, громко да больно — верно вместе с воздухом набранным в лёгкие.

— Воды принеси, — протараторила Сорока и мышкой прошмыгнула в отверстие в проёме между Храбром и косяком. Набрала щепок возле дровницы и мигом назад проскользнула.

Храбр, досадуя сам на себя, ступил в чернеющий двор, направляясь к колодцу и не унимая своего раздражения вовсе не желая нести воды для отваров, чтоб Сорока готовила их этому новоявленному брату, злобно рыкал.

— Эй, стой! — ночная охрана окликнула его. — Назовись.

Храбр не сразу понял, что обращаются к нему. Но настойчивость кривоносого сотского и приближающиеся тяжёлые шаги понудили его вкопаться на месте.

— Это же наш чудо-стрелец! — опознал кто-то из недавнего разъезда и подлетев к тому по-доброму хлопнул по плечу. — Ты не видел никого подозрительного?

Спрятав своё раздражение, что те прервали его от столь значимого дела, Храбр натянул дружественную улыбку. Он кинул вопросительный взгляд на сотского с вислыми усами, украшенными под подбородком серебряными кольцами.

— Старого стряпчего прирезали недавно. Олег с Миром ему допрос хотели учинить, пришли к порубу, а там бойня была.

— Стражу его тоже убили, — среди дружинников кто-то злобно отметил. — Словно не желал кто, чтоб наместник с ним встретился, верно тот секреты какие хранил.

— Давно? — спросил опасливо поглядывая на клеть, где укрылся Креслав с Извором — наставника не должны заметить иначе его планы будут нарушены.

— С годину, не раньше.

Храбр приподнял брови, словно это его поразило и, не имея интереса к этому делу, пошёл к колодцу. Далеко не ушёл — Гостомысл опять остановил.

— Что это? — куда-то вниз указал запалённым светочем (факел), освещая руки Храбра. — Твои руки в крови, — подозрительным взглядом окинул того.

Храбр медленно отступил в глубину ночной тени, избегая света. Спрятав руки за спиной, забегал глазами, не зная что и ответить.

— Да и твои руки тоже не чисты, — нашёлся Храбр и попал в цель.

Гостомысл с лёгким свистом шмыгнул носом и посмотрел на свою ладонь, повертел ею в воздухе, рассматривая еле приметный рудистый крап. О бок отёр.

— Мертвецов рассматривал, вот и замарался, — прогудел как бы между прочим, отметив про себя зоркость новака — сам даже и не догадывался, что перепачкался.

— Храбр, вода где? — выглянула Сорока из избы недоумевая, где тот шляется, и не разобравшись что к чему, подбежала, понимая, что его задержало. Она запнулась на последнем слове, тоже увидев кровавые пятна на рукавах, на которые до этого не обратила внимания.

— Не уж-то Извор так плох? — дружинники беспокойно зашептались. — А я говорил, что у него неспроста жар, что с коня свалился.

— Может помощь нужна? — некоторые ринулись к его клети.

— Извор спит, — остановил отроков Храбр, желающих навестить того. — Я только что был там — обработал рану. Её одной будет достаточно, — кивнул на Сороку, объясняя её ночную суету в стряпной избе.

Гостомысл одобрительно гукнул и, очертив подбородком постройки скрытые в темноте, распорядился:

— Тогда давайте с амбаров начнём. Храбр, и ты с нами — мне нужен твой зоркий глаз, — он явно хотел испытать Храбра, так сказать, присмотреться к тому получше.

Дружинники, и так задержавшись с осмотром детинца в поисках убийцы пробежали мимо стряпной избы, лишь мимолётно осмотрев её, убедившись, что в ней нет посторонних. Сорока понятливо кивнула, различив молчаливый знак Храбра, чтоб помалкивала и не выдала присутствие Креслава на дворе — тот приложил свой палец к свои изогнутым, словно лук степняка, губам. Уже продолжив поиски в дальнем углу подворья, при любом удобном случае, он беспокойно поглядывал на клеть, где затаился его наставник, или на стряпной дом, от прикрытой двери которого сквозь щели струился мягкий свет горящих лучин.

Сорока тоже выглядывала во двор. Приоткроет дверь, просунет голову и опять спрячется. Она уселась перед жаровней, ожидая пока отвары натомятся как следует. Тепло исходящее от тлеющих поленьев своей мягкостью согревало и томило её тоже. Набегавшись за день Сорока почувствовала сладостную негу навалившегося сна. Веки тяжелели, и девица даже не заметила, как её повело в сторону, и лишь поёжилась в удобных руках, которые словили её, падающую на пол.

Они заботливо уложили спящую на лавку, поправили льняную прядь, упавшую на лицо, заботливо укрыли, слегка тронув хрупкие плечи мозолистыми ладонями. Сорока безропотно приняла всю эту опеку, уже не замечая, как он любуется ею. Наблюдает, как та сны смотрит беспокойные, от которых верно проснуться хочет, но не может.

Не одной ей сегодня ночью шишимора сны спутала. Креслав навис над побледневший лицом Извора и льнул к его губам выслушивая дыхание.

— Нет… Не тронь её… Отец, прошу, не убивай Любаву… Я люблю её…не тронь мою невесту…Нет! — выкрикнул и разбудил себя своим же криком.

Вырвавшись из оков ночных страхований, Извор распахнул свои булатные глаза и с долю времени уставился в одноокого ведуна зависшим над ним, кривой ухмылкой, которая лишь ещё больше того уродовала, приветствуя очнувшегося. Тот тронул лоб и засобирался уходить.

— Не думал, что я буду во власти твоей, — Извор приподнялся, понимая, что чувствует себя на много лучше.

Ведун, молчаливо подхвативший свою котомку, был остановлен почти покаянной мольбой. Ещё слабый голос Извора был наполнен смирением, а его слова ударились о спину ведуна.

— Я понимаю — верно мой отец досадил и тебе? Но я не могу изменить прошлого…я могу лишь повиниться перед тобой… Что сделать мне, чтоб получить прощение?

— Вина твоего отца настолько велика, что только его смерть может искупить её, — Креслав не поворачивался лицом к раненному, не желая показывать тому свои переживания.

— И всё же ты пришёл и помог сыну своего врага? Я благодарен тебе, ведун. Говори, чего желаешь, я отплачу тебе, — выдавил Извор, не желая оставаться в долгу перед бродником.

— Я это делал не за уплату, а лишь от того, что Сорока просила об этом. Если бы ни она, я бы даже пальцем не пошевелил, чтоб помочь тебе. Мимо бы прошёл и не взглянул.

— Но ты спас меня, пусть и на время, но ты оставил свою обиду. В твоём сердце есть место состраданию. — Извор ощупал себя, осматривая тугие узлы на груди. — Что ты сделал?

— Я спустил тёмную кровь, которая в преизлишке скопилась в твоём теле — шрам останется, но он будет намного уродливее всех остальных… Если бы я хоть на немного задержался, думаю, что уже бы не смог помочь тебе.