Под лунным светом (СИ) - Згама Наталия Николаевна "НаталиГриценко"

Едва кругом воцарилась тишина, и слова, которые соединяют браком, ещё не вырвались из уст, как в храм ворвались люди короля, напугав всем своим грозным видом.

— Именем короля арестуйте этого предателя!

Люди, подчиняясь команде, пошли выполнять приказ. Они направились к Савуази и взяли его под руки, пытаясь увлечь к выходу.

— Что вы делаете? Это недоразумение! — вскричал возмущённый жених.

— Вы — предатель, милорд, — только и ответил один из мужчин.

Далее объяснений не последовало, но предводитель подошёл к леди Грейс и поклонился.

— Прошу, простите меня, миледи, если сумеете. Но мы долго пытались найти доказательства тому, что ваш жених является предателем и изменником. Едва мы их нашли, как кинулись искать мерзавца. Но, увы, к большому несчастью, так получилось, что днём его ареста стала ваша свадьба.

Мужчина ушёл, оставив Грейс в полном оцепенении. Ей показалось, что это шутка. Она стала нервно оглядываться, словно ища поддержки. К ней тут же подошёл Генри Уолкер.

— Ах, дитя моё! Прости.

Он что-то ещё говорил, переплетая слова извинений со словами оправданий, но леди его не слушала. Матильда, подоспевшая вслед за мужем, тоже принялась успокаивать дочь. Когда первая волна удивлений, недоумений и разговоров, стихла, Грейс направилась к выходу, и почти бегом, кинулась прочь на улицу.

Алекс последовал за ней, оставив позади шокированных гостей, и графа в том числе. Когда храм остался позади, скрытый другими постройками, Грейс остановилась, переводя дух. Томпсон тут же, обнял её и поднял на руки. Он не представлял, что сейчас нужно говорить, и просто стал одаривать её лицо поцелуями, с которого перед этим скинул вуаль.

— Оставь меня, Алекс, — леди дала волю скопившимся слезам.

— Почему? Ты что хотела за него замуж? Грейс, моя сладкая, успокойся. Всё хорошо.

Но она не могла успокоиться. Слёзы лились и лились. Затем, решительно встав на ноги, девушка потянула Алекса дальше.

— Куда мы?

— Скажи мне, Алекс, такое бывает!?

— Нет. Но сами небеса тебя услышали и не допустили этого брака.

Когда они окончательно скрылись из виду, Грейс остановилась.

— Я не могла даже подумать о том, что Савуази преступник. Хотя, ранее меня посещали такие мысли, но никак не убеждения.

— Забудь о нём, родная.

— Но, что мы теперь будем делать, Алекс?

— Как что? — мужчина посмотрел в глаза своей леди, и слегка улыбнувшись, сказал: — Ты выйдешь за меня замуж!

— Разве это возможно? Отец и брат никогда не допустят этого! Алекс, хоть ты в будущем возможно и станешь рыцарем, но твоя семья опозорена и выслана самим королём! У тебя нет земельных владений, денег для положенного приданного. Это невозможно. Нам не позволят!

— Я так не считаю. И почему-то уверен, что граф мне поможет в этом, — леди посмотрела на своего героя, пытаясь представить себя его женой, как множество раз представляла вечерами, когда Алекс даже не мог помыслить об этом. — Так что, миледи? Это отказ?

— Нет. Конечно, нет. Теперь я выберу себе мужа сама, — она поцеловала Алекса в губы, и решительно зашагала с ним рядом к своему поместью.

Алекс отправился в свою старую комнату, где жил, когда прислуживал Уолкерам. Ему приходилось ждать мучительно долго, пока Грейс вернётся.

Генри находился дома, и был встревожен и опечален. Он боялся, что это сильно большой удар для дочери, не подозревая, что она мечтала о таком исходе. Когда Грейс вошла в его кабинет, отец напрягся.

— Дочь, прости меня ещё раз. Мы обязательно найдём тебе отличного жениха и в будущем — мужа.

— Нет.

— Понимаю, что ты расстроена, но…

— Я уже выбрала себе мужа, отец.

— Выбрала? Кого? — встрепенулся мужчина.

— Алекса Томпсона.

Глаза Генри расширились то ли от удивления, то ли от гнева. Но Грейс стояла на своём и даже не переменилась в лице.

— Не может этого быть! Этому не бывать! Он тебе не ровня!

— Ты мне уже столько раз выбирал тех, кто по-твоему является ровней, что печально вспоминать. Как я решила, так и будет, отец. Ты можешь гнать меня из дому, но никогда не сможешь изменить этого решения.

Генри почти побагровел от злости, но Грейс уже направилась к выходу, не желая слушать причитаний отца. Она пошла к матери, чтобы сказать тоже самое, а затем пойдёт даже к Джозефу, не боясь их гнева. Когда леди переступила порог в спальню матери, та сидела на краю кровати и плакала.

- Что с вами, мама? — побеспокоилась леди.

- Мне так жаль тебя, дитя.

— Это пустое. Я только что от отца, и сказала ему новость, которую пришла поведать и тебе.

- Какую, дочь моя?

— Я хочу стать женой Алекса Томпсона, — лицо женщины почти не поменялось, словно она знала, что скажет её дочь. — Вы не удивлены, мама?

— Нисколько.

— Отчего же?

— Я же женщина, дорогая. И давно заметила, что ты влюблена. Стоило только посмотреть на твои глаза, когда ты находилась рядом с ним. Они светились счастьем, как никогда.

— И вы не против этого брака?

— Против. Но, скажи, дитя моё, ты видела, чтобы твоя мать была счастливой в браке и её глаза светились от счастья?

— Вероятно, нет.

— Теперь ты знаешь мой ответ, Грейс.

Дочь подбежала к матери, и обняла так крепко и нежно, что без слов становились явными все её чувства.

— Спасибо вам, мама!

— Будь счастлива, дочь!

Теперь не всё казалось таким страшным и нереальным, как прежде. Хотя бы Матильда оставалась на стороне дочери. А это уже много значит.

Грейс закрыла дверь снаружи, и прислонилась к ней спиной. Сколько пережитого осталось позади. Теперь стоит ещё одна задача — поведать Джозефу об её решении. Ведь она нисколько не сомневалась, что даже не отец является главой в этом доме, а именно её брат.

И, собравшись с мыслями и духом, она направилась к комнатам брата. Едва нога ступила с лестницы на пол в его крыле, как Джозеф сам почти налетел на неё.

— Ты неблагодарная, лживая лицемерка! — вскричал мужчина, в эту минуту больше походя на свирепого зверя. — Для тебя и деньги, и слава, и красивый жених, а ты!..

— Замолчи, Джозеф, — ответила Грейс, пытаясь подавить непроизвольный страх перед братом. — Я теперь сама себе хозяйка!

Она направилась обратно, но услышала слова Джозефа.

— Убирайся прочь с нашего дома! И забирай своего оборванца с собой! Как поживёшь с ним на помойке, сразу передумаешь. Но учти, что будет поздно.

— Не тебе решать, идти мне из дома или нет. Но я надеюсь на справедливость и любовь отца.

С этим Грейс направилась к Алексу. Когда она вошла в комнатку, Томпсон нервно ходил туда-сюда.

- Грейс, ты здесь! Я думал, что сойду с ума. Зачем ты меня здесь оставила, как нашкодившего мальца?

— Тише! Возвращайся пока что к графу, ведь ты не свободен ещё от него. К тому же, так будет лучше, пока родные не смирятся с моим решением или не выгонят меня прочь.

— Да. Только давай мне знать обо всём, Грейс, родная!

— Иди, Алекс.

Выпроводив возлюбленного, мисс Уолкер пошла к себе в комнату.

Она долго лежала одетой на кровати, полностью измяв подвенечное платье. Затем, после вечернего омовения, легла в постель. Ночь подкралась, вовсе не посылая сон. Как тут, она услышала знакомые любимые звуки под окном. Грейс испугалась, что Алекс её ослушался и остался. Она мигом спохватилась и кинулась до окна. И тут, вслушавшись в текст песни, расслабилась. Алекс пел довольно весёлую песню, дополняя её сладким звучанием лютни.

Грейс снова легла в постель, наслаждаясь сладкими мелодиями. Давно Алекс не играл для неё и не пел, не имея возможности. А теперь, снова поёт. Для неё одной. С улыбкой на пухлых губах и тёплыми мыслями, леди заснула.

Наутро, довольно рано, в комнату постучали. Вошёл Генри Уолкер.

— Прости, что я рано! Я обязан выяснить с тобой всё, как можно раньше.

— Я вас слушаю, отец.

— Начну с того, что Луи Савуази приговорили к казни, — он подождал реакции дочери, затем продолжил, когда увидел, что она весьма спокойна. — И самое главное…