Монолог фармацевта. Книга 1 - Хюганацу

«Так все было напрасно…» – посетовала про себя Маомао.

Она прекрасно знала, что именно вызвало недуг наследного принца. Наложница Лихуа, как и ее личные прислужницы, имела привычку обильно накладывать белила. Сие средство было столь дорогим и изысканным, что безродная девица его и во сне не увидит. Обычно белилами пользовались первые красавицы «улиц цветов», только те получали за одну ночь столько, сколько крестьянин за всю жизнь. Одни покупали белила сами, другим дарили покровители.

Нередко бывает так, что девушка для утех густо белится день за днем, отказываясь замечать, что белый порошок разъедает ей кожу и постепенно губит. И не счесть, сколько женщин уже отравилось и умерло, но, как бы отец Маомао ни предупреждал, красавицы не внимали ему и не желали бросать белила. Помогая отцу, Маомао перевидала множество таких несчастных, уже истощенных и слабых. Они медленно угасали, а после уходили из жизни. Иными словами, предпочитая здоровью красоту, в итоге они теряли и то и другое.

Поэтому Маомао, догадавшись, в чем причина недуга наследника, отломила две первые попавшиеся ветки рододендрона, набросала на клочках от юбки предостережения, привязала и отнесла наложницам. Только она не особо верила, что к ее посланиям отнесутся с должным вниманием.

Когда семь дней скорби подошли к концу и разрешили снять черные пояса, до Маомао дошли слухи о наложнице Гёкуё. Поговаривали, будто император, страдая от гибели наследника, необыкновенно привязался к выжившей принцессе. А вот слухов о том, что государь якобы по-прежнему посещает наложницу Лихуа, потерявшую, между прочим, их общего сына, не было и в помине.

«Удобно устроился», – съязвила в своих мыслях Маомао, доела жидкую похлебку, в которой плавал крошечный кусочек рыбы, убрала за собой посуду и пошла на работу.

– Вызывают? Меня? – удивилась Маомао, когда ее с бельем остановил один евнух и передал, что всем служанкам велено прийти в срединный дворец, в кабинет старшей смотрительницы.

Во дворце императорских жен устроили три больших приказа, и девы-чиновники низшего ранга были приписаны к одному из них. Во втором служили так называемые внутренние чиновники – наложницы, имеющие собственные покои. В третьем же, именуемом Приказом внутреннего служения, состояли евнухи.

«Кому я там понадобилась?» – удивилась Маомао.

Но вскоре она увидела, как евнух зазывает других служанок, и решила, что понадобилась не она одна. Успокоившись, Маомао сочла, что срединному дворцу просто не хватает рабочих рук, и, поставив корзину с бельем у дверей очередной наложницы, последовала за евнухом.

Павильон, где устроили кабинет старшей смотрительницы, находился близ главных врат, через которые проходил сам государь, посещая дворец императорских жен. Всего таких врат было четверо, по числу сторон света.

Маомао уже не раз бывала в павильоне старшей смотрительницы, но все равно чувствовала себя там неуютно. Он несколько уступал по красоте соседнему, где расположилась начальствующая над внутренними чиновниками, зато превосходил в своей пышности любые покои наложницы среднего ранга. Перила здесь украшала богатая резьба, киноварные колонны обвивали ярко раскрашенные драконы.

Кабинет, куда пригласили Маомао, оказался не в пример скромнее наружного убранства и скудно обставлен: там был лишь один большой стол. Его уже обступили около десяти служанок и беспокойно топтались на месте, явно чем-то встревоженные, или воодушевленные, или же по-хорошему взволнованные.

– Все, достаточно, остальные могут идти, – вдруг услышала Маомао и очень удивилась.

Она нашла странным, что ее ни с того ни с сего выделили в толпе прислужниц и оставили в кабинете, но послушно прошла далее, пока остальные с озадаченным видом потянулись наружу.

Несмотря на скудность обстановки, кабинет был довольно просторен, и здесь могло бы уместиться целое звено чиновников. Маомао растерянно поглядела по сторонам и запоздало заметила, что взгляды служанок прикованы к одному месту. В углу кабинета, как будто стараясь не выделяться, сидела некая молодая госпожа, рядом с которой высился услужливый евнух, а чуть поодаль от них расположилась еще одна женщина, но уже в летах. Маомао припомнила, что последняя как раз и есть старшая смотрительница, но тогда кто же другая напыщенная госпожа?

И чем дольше Маомао разглядывала ее, тем больше недоумевала. У напыщенной госпожи оказались совсем не женские плечи и довольно строгие одежды. Волосы на затылке были подобраны в пучок, а оставшиеся свободно ниспадали на спину и чуть-чуть на плечи.

«Так это мужчина», – догадалась Маомао.

Мужчина глядел на столпившихся служанок с прекрасной мягкой улыбкой – так улыбаются лишь небесные девы. При виде него старшая смотрительница, вопреки летам, бесстыже краснела. И не она одна. И теперь-то Маомао понимала, почему все присутствующие девы стоят с алыми щеками. Скорее всего, перед ними сидел тот самый необычайно красивый евнух, о котором ходили слухи. Он и вправду был ослепителен: шелковистые волосы, мягкие черты лица, миндалевидные глаза, изящно изогнутые, словно ветви ивы, брови… Нет, подле этого господина любая небесная дева, сошедшая со свитков, устыдилась бы своей безобразности.

«Жаль! Такая красота пропадает…» – мельком подумала Маомао.

Краснеть она не собиралась, ведь знала, что во дворец императорских жен вхожи лишь евнухи, лишенные детородного корня, стало быть, потомства от них не дождешься. Ах, какие бы красивые дети родились от этого мужчины!

Пока Маомао размышляла о всяких непотребствах (например, что с такой красотой небожителя впору соблазнять самого императора, будь, конечно, сей человек не мужчиной, а женщиной), созвавший служанок господин вдруг плавно поднялся с кресла, подошел к столу, взял кисть и принялся что-то изящно выводить по бумаге. Затем он вскинул голову, одарил всех присутствующих сладкой, как нектар, широкой улыбкой и показал написанное. Прочитав, что там на листе, Маомао так и остолбенела.

«Ты, с веснушками, останься».

Мужчина с красой небесной девы, должно быть, сразу заметил ее замешательство, поскольку перевел взгляд прямо на нее и снова улыбнулся до ушей. Убрав листок, сей господин дважды хлопнул в ладоши и объявил:

– Все, можете расходиться. Возвращайтесь к работе.

И вновь обескураженные служанки потянулись наружу, то и дело поглядывая через плечо. Они не понимали, что за надпись показал необычайно красивый евнух.

Тут Маомао заметила, что все собравшиеся были как на подбор: маленькие, хрупкие и с явными веснушками. Однако они, в отличие от нее, не послушались письменного приказа, поскольку были неграмотны. А ведь он предназначался всем, не только Маомао…

Сообразив, как сглупила, она попыталась выйти вслед за всеми, как вдруг чьи-то цепкие пальцы вцепились ей в плечо. Перепугавшись, Маомао дернулась и оглянулась, чтобы наткнуться на сияющую улыбку небесной девы. Улыбку, что не допускала никаких возражений.

– Куда же ты? Я ведь попросил остаться.

Глава 5

Приставленная к покоям

– Странное дело… Мне сказали, что ты неграмотна, – нарочито красиво изрек евнух, обращаясь к Маомао. Та, чувствуя себя до крайности неуютно, покорно плелась за ним.

– Да, семья у меня простая. Все это – какое-то недоразумение, – поспешила уверить господина она, а в мыслях своих огрызнулась: «Стала бы я о себе болтать!»

Она собиралась притворяться до последнего, ведь неграмотным при дворе живется куда легче. С первого дня службы всех дворовых помечали как грамотных и неграмотных. Надобность была и в тех, и в других, но грамотные хлопотали больше. До сих пор Маомао удавалось не выделяться: речь ее была чуть неправильной, грубоватой, как и положено безродной служанке.

Прекрасный евнух представился ей господином Дзинси. Улыбка у него была тонкая, невинная, будто этот человек и мухи не обидит, и все же в ней таилось нечто зловещее. Маомао чувствовала подвох и понимала, что ее загнали в угол.