Эра безумия. Колыбель грёз (СИ) - Анненкова Валерия

- Виктор, куда ты ведешь меня? - Агнесса быстро отдернула его от воспоминаний, заметив, как они дошли до конца коридора, практически упершись в стену.

- Подожди-ка, здесь должен быть потайной ход... - он выпустил ее ладонь и начал ощупывать стену, ища в ней впадины.

Вскоре он нашел ту самую впадину и, немного надавив на нее, потянул в сторону, потайная дверь легко поддалась и без труда открылась. Королевский прокурор вновь взял красавицу за руку и повел в неизвестном и загадочном направлении, когда они стали подниматься по лестнице, дверь сама захлопнулась, отчего девушка испуганно обернулась. Она впервые за всю жизнь видела подобное, чтобы двери сами, как в сказках, закрывались. А между тем стоит заметить, что в потайном ходу было несколько светло из-за миниатюрного окошка, находящегося прямо над лестницей, именно через него лунный свет падал на каменную стену. Мужчина с пониманием в глазах взглянул на жену и, повернувшись к ней и посмотрев прямо в лицо, объяснил:

- Не пугайся, любимая, это все из-за того, что я наступил на небольшой рычажок, вот он. - Де Вильере убрал ногу со ступеньки - и вправду, там оказался рычаг.

Он продолжил вести красавицу вглубь к неизвестности и мраку, замечая, что она полностью доверяет ему, не обращая внимания на мрачное место, стены которого были покрыты пылью и паутиной. К счастью, платье девушки не пострадало, чему она была бесконечно рада, ведь ей нравилась эта роскошная одежда. Спустя пару минут они вышли в другом, почти таком же темном коридоре, но уже на втором этаже дома.

Слегка прикасаясь к тонкой талии Агнессы, королевский прокурор отвел ее на пару шагов подальше от потайного хода, и обнял, прижав ее к холодной стене. Он начал впиваться в нежную шею красавицы жадными поцелуями, вгрызаясь сухими губами в бледно-матовую кожу. Девушка смотрела вперед, наблюдая за мраком, царившим в коридоре, что внушало ей необъяснимую тревогу, мешавшую сосредоточиться на ласках мужа. Руки де Вильере в этот момент заскользили вниз, собрав подол алого платья красавицы. Агнесса закрыла глаза и с предвкушением представила себе последствия нежных поцелуев супруга. Внизу живота возбуждение разливалось и, подобно лаве, плавило все сомнения. Она, наслаждаясь и чувствуя прикосновения ладоней мужчины на своих бедрах, начала забывать обо всем на свете. Был только он, его прикосновения и поцелуи. Но, услышав приближающиеся шаги, девушка уперлась слабыми руками в плечи представителя власти, пытаясь отстраниться от него.

- Виктор, не надо, - прошептала она, продолжая вяло сопротивляться, - нас могут увидеть...

- Никто нас не увидит! - любя прошипел он, не выпуская жену. - Все танцуют, так что у нас есть время.

Его пальцы добрались до набухающего от вожделения бутончика. Агнесса выгнулась, позволяя ему проникнуть вглубь. Де Вильере требовательно покусывал ее губы. Он едва сдерживал себя, вслушиваясь в ее сдавленные приличиями стоны. Разум затуманивали развратные мысли. Взять ее прямо здесь, в коридоре... Овладеть ею так грубо, как только это было возможно. Ему было необходимо доказать, что она принадлежит только ему. Для этого не требовалось ворваться в ее мягкую плоть прилюдно. Нет. В первую очередь он собирался доказать это самому себе.

В следующую минуту в темном коридоре, до которого не долетали блеск и сверкание бала, появился силуэт блеклый графа. Де Вильере, доселе целующий улыбающуюся супругу, невольно ощутил на себе твердый взгляд, наполненный ненавистью и презрением. Он отстранился от девушки, млеющей от ласк мужа. Находясь еще в том состоянии, когда неописуемое блаженство подходит к горлу новой волной похоти, вызывая стоны, Агнесса с неким недовольством открыла глаза и непонимающе посмотрела на королевского прокурора. По одному только его обреченному взгляду она поняла, что их заметили. По коридору эхом пронеслись крадущиеся шаги Монелини, в венах которого начинала вскипать ненависть при виде этой картины: его дочь добровольно позволяла ласкать себя его врагу. От звуков медленных шагов по спине красавицы пробежали мурашки.

- Господин де Вильере, - обратился граф к представителю власти, изо всех сил сдерживая злобу, - извините, что отрываю вас от увлекательнейшего занятия, но мы все решили собраться в моем кабинете, чтобы обсудить одну занятную тему и, мне кажется, вам она будет тоже очень интересна.

- Да, конечно, граф, мы сейчас подойдем! - ответил Виктор, поправляя фрак. Впервые в жизни он чувствовал себя мышью, пойманной в капкан.

- Вот и чудесно! - воскликнул Монелини, направившись в сторону кабинета. - Следуйте за мной.

Де Вильере с Агнессой проследовали в кабинет графа, замечая вокруг себя любопытных дворян, так же собравшихся на разговор. Мерзкие, жалкие людишки, чье любопытство могло повергнуть любого в состояние ярости и безумной злобы. Королевского прокурора всегда раздражали такие большие сборища, состоящие из господ, целью которых всегда являлось лишь одно - выказывать свою глупость, желая показаться остроумными.

- Я хотел поговорить с вами, мадам и месье, по поводу грядущего будущего! - сказал Монелини, когда все зашли в кабинет. - А что же считается «будущим», господа? - все только вопрошаемо устремили взгляды на него, все, кроме де Вильере. - Будущее, я вам скажу, это революция, некое освободительное пламя, которое народ надеется пронести сквозь мрак нашего времени, дабы изменить мир! Как вы, господа, относитесь к баррикадам?

И тут комнату охватила тишина, ставшая для каждого ответом на странный вопрос, заданный графом, ибо многие из присутствующих ни разу в жизни не встречались с этим явлением, будучи не замешанными в политике. Андре, находившийся среди этих дворян, только тревожно поднял голову, испугавшись, что его рассекретили, и хозяин бала уже знает, кто он такой. Молодой человек впервые примерил на себя совсем другую роль, не революционера, а князя, равного в своем положении всем присутствующим. Тут студент заметил, как на него смотрел королевский прокурор, буквально просверливая взглядом, словно желая угадать, кто скрывался за шелковой тканью темно-зеленой маски. Он немного растерянно начал осматриваться по сторонам, надеясь, что наблюдал представитель власти вовсе не за ним, но, к несчастью, предметом интересов его отца оказался именно он, ибо дама, что стояла рядом, отошла в сторону. Внутренняя паника начала расшатывать нервы Андре, что не могло не отразиться в его глазах, а это, в свою очередь, де Вильере просто обязан был заметить.

- Мне кажется, что баррикады - замечательнейшее зрелище, такое величественное и в то же время страшное, одним словом, грандиозное! - продолжил граф. - Я не могу сказать, что критикую государство и власть, вовсе нет! - он кивнул в сторону королевского прокурора. - Но я уважаю того человека, что затеял переворот, он, воистину, великий!

Эта лесть, летевшая в адрес Андре, баловала его, обжигая огнем величия и желания славы и жизни в веках. Молодой человек сейчас погружался в мечты о том, как изменит Париж, Францию, да что там, весь мир! О, эта юношеская места, в погоне за которой следовало пролить немало людской крови, крови человека, а не дворянина, не знавшего всех тяжестей лишения. Отрываясь от этих мыслей, он бросил взгляд на де Вильере, только теперь заметив возле него Агнессу, смотревшую на графа. Она была прекрасна в серебряных лучах луны, заливающей этим блеском ее алое платье, выделяющееся на фоне черного фрака представителя власти. Студент заметил, как руки его отца легли на талию девушки, заставив ее прижаться спиной к груди мужчины. И хоть сделал Виктор это на полном праве, являясь ее супругом, но разум Андре уже вскипал от возмущения.