Пробуждение (СИ) - Митанни Нефер

В одну из таких ночей Анна, которой благодаря усилиям Джона удалось разместиться у печи, сквозь сон, быстро сморивший её, ощутила лёгкое прикосновение к своей руке. Приоткрыв глаза, она застыла от ужаса – её пальцы обнюхивала довольно упитанная серая крыса с пышными усами! Анна вскрикнула и вскочила. Но чьи-то руки вновь потянули её на пол:

- Тише! Тише, мадам! – услышала она шёпот Чедвика, - Это всего лишь крыса! Уверяю вас, бедное животное не сделает вам ничего плохого!- заверил Джон, удерживая её за плечи.

- То есть, - пробормотала Анна, в ужасе хлопая глазами и озираясь, - Как вы можете быть в этом уверенным?!

- Ну, уж поверьте мне! – к её удивлению Чедвик улыбался. – Вы слишком крупная добыча для неё… Во всяком случае, если вы начнёте шуметь, то перебудите всех, - заметил он шёпотом и добавил ещё тише, опасаясь, что их кто-то услышит: - Думаю, разгневанные мужики могут оказаться пострашнее крысы, и я не поручусь за нашу с вами безопасность.

Остаток ночи Анна провела сидя на полу у печки, боясь сомкнуть глаза. Ещё затемно, Чедвик устроил её за столом и принёс чай, а сам отправился договариваться о лошадях.

***

Особенно лютым холодом встретила путников Енисейская губерния. Ещё один день в дороге закончился быстро: темнело рано. Уже с полудня солнце тускнело, а когда Брегет пробивал четыре часа дня, темнота уже окутывала окрестности. Обвязав голову шалью прямо поверх мехового капора, укутавшись поверх шубы песцовым пледом и подоткнув плотнее меховой полог повозки, Анна сидела, сжавшись в комок, не имея сил глубоко вздохнуть, так как мороз, казалось, пробирал до самого нутра. Холод добирался до неё даже сквозь толстые слои тёплой одежды и меха. Она пребывала в каком-то оцепенении, не было сил беседовать с Чедвиком, не было сил даже просто пошевелиться. Это оцепенение, однако, уводило её в мир прекрасных грёз. Закрыв глаза, она видела лицо Сергея. Улыбающийся трогательно и нежно, он смотрел на неё своими тёмно-синими лучистыми глазами с невыразимой любовью. Анна хотела протянуть к нему руки и обнять, провести кончиками пальцев по его векам, тронуть немного заросшие щетиной щёки, но… Счастливый сон оставлял её.

Очнувшись, она скользила взглядом вокруг и натыкалась на стены повозки. Сердце сжималось в тоске, и ей казалось, что холод проникает в глубину её существа. Потребность согреться стала главной, ни голод, ни усталость, не могли сравниться с этой потребностью в тепле. Анна вспомнила, как однажды они с Сергеем провели ночь в лесу в стогу сена. И хотя стояло лето, тогда ей тоже было холодно и неуютно. Однако в ту ночь она нашла желанное тепло в объятиях Сергея. Он согревал её собой точно ребёнка. Ах, как бы ей хотелось сейчас ощутить тепло его рук! Но любимый муж так далеко! И вдруг кинжалом пронзала мысль – а ведь он сейчас тоже переживает этот холод! И нет ничего, чем можно укутаться. А что, если он простудился и заболел? Или открылась старая рана?

Сжимая крестик, Анна горячо молилась о здоровье мужа. Только бы он был жив и здоров! Она вынесет всё. Она пройдёт через эту снежную бездну, лишь бы вновь увидеть синие глаза мужа, согреться в его объятиях от поцелуя!

В одну из таких ночей, среди безмолвных снегов они с Чедвиком встретили Новый год.

- С Новым годом, сударыня! – Джон смотрел на неё с открытой улыбкой.

Он казался весёлым, но она замечала, что в глубине его глаз прячется печаль. Что-то тревожило его. Иногда он погружался в какую-то отрешённую задумчивость. Анна думала, что он раскаивается в своём решении сопровождать её. Ей хотелось бы сказать ему откровенно о своих мыслях, но она не решалась завести разговор, опасаясь показаться бестактной и нарушить приличия. Почему-то ей казалось, что своим предположением она может обидеть его. Как же ей везло! Думала Анна. Жизнь подарила ей не только любовь Сергея, но и встречу с такими замечательными людьми, как Николай и Джон. Они так добры к ней! Так искренне заботятся. И она неустанно благодарила Господа, что ниспослал ей таких друзей.

- С Новым годом! – отозвалась она, тоже улыбнувшись в ответ.

- Странная штука жизнь, - заметил он, - Никогда даже в самых смелых своих фантазиях я и представить не мог, что встречу очередной год своей жизни не просто в дороге, но в этой холодной, - он попытался подобрать слово, но не найдя его, выразился на родном языке, - middle of nowhere.**

- Здесь мы с вами похожи, - усмехнулась Анна, - Я тоже никогда не предполагала, что встречу этот год в дороге и без моей семьи…

Глаза наполнились слезами, но она с усилием сдержала их: плакать при Чедвике ей не хотелось.

- Завтра будем в Красноярске, - заметил Джон, - Говорят, это довольно крупный город, есть лавки и постоялый двор. Быть может, вы сможете отдохнуть в нормальной постели.

- Ой, боюсь, что о нормальном отдыхе нам пока и мечтать не стоит! – возразила Анна и вдруг спросила: - Скажите, а что вы думаете о разбойниках? – ей хотелось узнать мнение Чедвика, хотя она и понимала, что из опасения испугать её он вряд ли буде откровенен, но всё же она решилась поинтересоваться.

- Я уверен, нам нечего опасаться! – отвечал он. – Не думаю, что они действуют так близко к городу. Мы проехали уже десятки вёрст и никого не встретили, так с какой стати им орудовать здесь, так близко к населённому месту, и следовательно, к властям?

Он говорил что-то ещё, но Анну, убаюканную размеренным ходом саней и его голосом, сморил сон. Она проснулась от какого-то шума, очнувшись от сна, поняла, что сани стоят, и воет вьюга, решилась выглянуть наружу. Сквозь летящие хлопья снега разглядела, что ямщик и Чедвик стоят неподалёку и о чём-то спорят. Из-за вьюги она не могла рассмотреть выражение их лиц, в свете тусклого фонаря, висящего на повозке, они вообще напоминали две призрачные фигуры, выступающие из снежной круговерти.

- Что случилось? – спросила Анна и решилась выйти наружу, однако сразу же провалилась в глубокий снег, а её лицо обдала волна холодного ветра, к тому же мокрого от кружащегося снега.

- Мы сбились с дороги, мадам, - сообщил Чедвик, вытаскивая её из сугроба.

- И что же делать? Мы заночуем здесь? – Анна встревоженно переводила взгляд с Джона на ямщика.

Её вовсе не обрадовала перспектива заночевать в тайге на морозе, в метель. К тому же она опасалась разбойников, о которых их предупредили на предыдущей станции.

- Не извольте беспокоиться, сударыня! – отозвался ямщик, - Тут рядом по моим прикидкам есть зимовье. Ежели немного в сторону двинем, то непременно выйдем к нему и заночуем под крышей.

- Он, пожалуй, прав, - согласился Чедвик, - Залезайте в повозку, Анна Александровна, я сяду с ним.

- Но как же мы сдвинемся, ведь метель? Я едва вижу вас, - Анна встревоженно всматривалась в облепленное снегом лицо Чедвика.

- Не волнуйтесь! Лошади сами выведут нас к жилью…

Он успокаивал её, но Анна понимала, что он и сам встревожен, однако ей не хотелось разыгрывать капризную даму, какой она и не была, тем более, что иного выхода у них, кроме как отыскать зимовье, всё равно не было. Поэтому она позволила ему вновь устроить её в карете. Закутавшись, как только можно, стала прислушиваться к происходящему снаружи.

К счастью, ямщик оказался прав – вскоре они вышли к зимовью дровосека. Выглянув сквозь щель в пологе, Анна даже сквозь метель рассмотрела свет в небольшом оконце.

Когда они зашли в избёнку, то увидели там ещё пятерых постояльцев, это были бородатые мужики, в добротных полушубках, по виду – местные купцы, и одна женщина с рябым скуластым лицом, в дохе***и пёстрой шали, видимо, жена одного из мужчин, так решила Анна.

- Барышня, садитесь к печке, - любезно предложила она и указала на место около себя прямо на полу.

Бросив плед, Анна послушно опустилась на него и протянула руки к теплу. Неподалеку на скамье сидел старик, весьма благообразного вида, с голубыми лучистыми глазами и пышной седой бородой. Было в нём что-то нездешнее, но что именно – Анна понять не могла, и решила, что видимо он из староверов, они уже встречались ей в пути, немногословные, державшиеся всегда отстранённо, впрочем, лишённые какой бы то ни было угрюмости, столь частой на лицах сибиряков.