Дилемма дебютантки - Боумен Валери

Она подняла руку, останавливая его, и продолжила издевательски с фальшивой улыбкой:

– И это так скучно – быть известным, богатым и титулованным.

Она невинно захлопала глазами, а герцог опять окинул ее взглядом с головы до ног.

– Впервые вижу дебютантку, которую так обидели мои слова.

На этот раз Джессика вскинула брови.

– О, так это, оказывается, моя ошибка, да? И как это я позволила себе оскорбиться на вашу грубость?

Он пожал плечами.

– Признаюсь, что увидел в вашем лице весьма… неуравновешенную особу.

У Джессики отвисла челюсть, глаза полезли из орбит. Он что, целенаправленно ей выматывает нервы? Она даже не догадывалась до знакомства с ним, что у нее есть нервы.

– Весьма что? Ну все, с меня достаточно!

Подхватив юбки, Джессика направилась прочь из комнаты, заявив на ходу:

– Никаких извинений я не принимаю! И не смейте больше сюда являться, ваша светлость.

Глава 6

– Глядя на тебя, можно подумать, что ты кого-то похоронил, – заметил Кристофер Клермонт, маркиз Сент-Клер, близкий друг Эйдена, за столиком в клубе «Уайтс» вечером того же дня.

Торнбери оглядел зал. Все места были заняты: друзья, просто знакомые общались, смеялись, заключали пари и обсуждали политические дела, но единственным, с кем Эйден мог поговорить по душам, был Сент-Клер, с которым они стали друзьями еще в детстве, в школьные времена. Именно тогда Эйден напророчил Кристоферу, что наступит день, и он станет герцогом. Они оба стали обладателями этого титула, но никогда не напоминали друг другу об этом.

Общества Эйдена искали многие, но далеко не бескорыстно: кто-то добивался его расположения, рассчитывая на выпивку и другие развлечения за его счет, кто-то – на положение в обществе. Сент-Клер был единственным, кто мог сказать Эйдену правду… ну ладно – еще мать.

Сент-Клер – темноволосый, с глазами цвета ореха, с прямолинейным характером – скорее всего, отправил бы Эйдена прямиком в ад, но не сказал бы того, что тот хотел услышать. За это друг его очень ценил и считал едва ли не братом, но единственным настоящим другом – точно.

И тут на память ему пришло глубоко спрятанное воспоминание, как однажды отец сказал ему: «У герцога не может быть настоящих друзей. Тебя всегда будут окружать люди, которым что-то нужно, и, как только у них появится такая возможность, они воткнут кинжал тебе в спину. Твоя задача не дать им такой возможности. А женщины всегда буду рассматривать тебя как возможность обрести титул и разбогатеть. Никогда не забывай об этом, мой мальчик».

Эйден никогда об этом и не забывал, и правота отца всегда подтверждалась. Количество тех, кто претендовал на право стать его другом только потому, что они были знакомы или их вместе с ним представляли принцу, не поддавалось счету, а леди, которые рассматривали его либо в качестве постоянного любовника, либо как мостик к тому, чтобы стать герцогиней, было и того больше.

Эйден тряхнул головой. Эти воспоминания не доставляли ему удовольствия, а сегодня и вовсе не было настроения думать о прошлом. Чтобы обсудить этих несносных женщин, и в частности леди Джессику Уитморленд, Эйден решил отправиться в клуб и напиться.

Ее красота поразила его: темные волосы, экзотический разрез карих глаз. Она смотрела так, словно могла заглянуть в душу и увидеть самые затаенные мысли. Это нервировало. А как она вышла из гостиной! Плечи расправлены, голова высоко поднята. У него осталось смутное воспоминание, что точно так же она вела себя после того, как влепила ему пощечину. Ей удалось удивить его, причем дважды, хотя от женщин он этого давно не ждал.

Эйден глубоко вздохнул: красавица, это правда, однако мегера. Он попытался извиниться, но услышал неучтивый ответ, и это его заинтриговало: в первый раз в его жизни леди-дебютантка не привычно пресмыкается в его присутствии. Это было странно, непривычно. И, что хуже всего, эта дебютантка, судя по всему, упрочила свою репутацию после случившегося: в ее гостиной сидело немало воздыхателей. О господи! При мысли об этом он почему-то испытал легкое замешательство.

– Все в порядке, – наконец удостоил он ответом Сент-Клера. – Просто я…

– Что не так?

Приподняв брови, Сент-Клер жестом потребовал у проходившего лакея еще бренди.

– Просто я не в себе, – проворчал Эйден, запустив пятерню в волосы.

Склонив голову, Сент-Клер какое-то время разглядывал его, потом спросил:

– Это все из-за той дебютантки, которая дала тебе пощечину?

– Да, – признался Эйден, покрутив в бокале янтарную жидкость. – Не могу припомнить, когда в последний раз мне было так плохо.

– Мне казалось, что ты собирался извиниться. Что-то пошло не так? – поинтересовался Сент-Клер.

– Да, извинялся, по крайней мере пытался, но она не приняла моих извинений.

Эйден сдвинулся в глубину кресла и допил остатки бренди.

Сент-Клер пожал плечами.

– Ну, это уже ее проблема. То, что зависело от тебя, ты сделал.

– Только, кажется, мне удалось оскорбить ее еще раз.

Эйден перевел дыхание и, поставив свой бокал на столик между их креслами, откинул голову на спинку.

– Уитморленд настаивает, чтобы я добился у нее прощения. Не думал, черт бы ее побрал, что это так сложно.

Сент-Клер приподнял бровь.

– Ах да, у тебя ведь огромный опыт в таких делах!

Эйден в недоумении уставился на друга.

– Что именно ты ей сказал? – спросил Сент-Клер, когда вернулся лакей и принес заказанную выпивку.

Опершись на подлокотник, Эйден пожал плечами.

– Ну… что она хотела познакомиться со мной только из-за моего титула.

– Опять? – удивился Сент-Клер.

Поморщившись, Эйден потер шею.

– А еще – что не нужно обижаться на мои слова.

– И все?

– Нет. Еще я назвал ее весьма неуравновешенной особой.

– В самом деле? – медленно произнес Сент-Клер, покачав головой. – Тогда не могу винить ее в том, что она не согласилась любезно принять твои извинения.

Эйден насупился.

– С мужчинами все проще: либо да, либо нет – и дуэль, и никаких обид.

– О, не всегда! Вспомни, как в школе сказал директору, что твой отец может купить Оксфорд, а потом продать.

– Ну, директор не раз слышал нечто подобное от самовлюбленных детишек аристократов, – возразил Эйден.

– Я хочу сказать, Торн, что ты так и не научился следить за своим языком.

– С какой стати? – буркнул Эйден, глотнув бренди.

– Полагаю, существует единственный способ решить эту проблему: тебе не стоит посещать балы, где собираются дебютантки, если ты не можешь общаться с ними прилично.

– Согласен! Мне ни к чему эти невинные создания. В следующий раз, когда мать попросит меня поприсутствовать на светском вечере, мой ответ будет «нет», – проворчал Эйден.

– Рад это слышать. Меня никакими силами не заманишь в зал, набитый дебютантками. В таких местах холостяки вроде нас с тобой как куски сырого мяса, которые бросают в клетку к львицам. Лучше держаться от всего этого подальше.

– Больше близко не подойду, в особенности к леди Джессике, как только получу от нее прощение.

– Ты все еще надеешься на это? – нахмурившись, спросил Сент-Клер. – Зачем? Никогда не думал, что тебе есть дело до такой ерунды. Она тебя терпеть не может, так почему тебе это покоя не дает?

Эйден едва не зарычал.

– Ведь я уже говорил, что пообещал Уитморленду добиться прощения от его сестры.

Подняв свой бокал, Сент-Клер пожал плечами.

– Джастин – человек здравомыслящий. Скажи, что попытался, и этого будет достаточно.

– Теперь это дело чести, – возразил Эйден. – Я ему сказал: «Считай, дело сделано».

Сделав еще несколько глотков, Сент-Клер кивнул.

– Тогда, наверное, тебе нужно попытаться еще раз и постараться сделать это как следует.

Эйден поерзал в кресле.

– Не уверен, что знаю, что для этой девицы значит «как следует». Меня безумно раздражает, что приходится выворачиваться перед какой-то…