Мила Реброва
Измена. Я (не) вернусь!
Пролог
– Алёна, я хочу развестись.
Я моргнула.
– Чего?
Вадим спокойно убрал телефон в карман и посмотрел на меня. Глаза у него были пустые, без тени сомнений.
– Я ухожу, Алёна.
Я стояла на кухне, всё ещё с тарелкой в руках. Только что разогревала ему ужин, потому что он поздно пришёл с работы. Потому что он мой муж. Потому что я люблю его.
– В смысле, уходишь?
– В прямом.
Тарелка дёрнулась в руках, я еле успела поставить её на стол.
– Это… Это шутка?
– Нет.
Я открыла рот, но не смогла выдавить ни слова.
– Ты знаешь, почему, – добавил он спокойно.
– Нет, не знаю, – я говорила быстро, слишком быстро, словно пытаясь угнаться за мыслями. – Мы с тобой с первого класса вместе. Вадим, с первого класса! Всю жизнь! Мы всегда были друг у друга, всегда! Ты… Ты добивался меня сам! Ты говорил, что без меня не можешь дышать! Мы поженились в восемнадцать, ты был счастлив, ты же был счастлив!
Он молчал.
Я сглотнула, чувствуя, как перехватывает дыхание.
– Ты сказал, что не можешь жить без меня… Ты говорил, что я единственная… Ты так меня любил…
– Я любил тебя, – произнёс он ровно.
Я вздрогнула.
– В смысле… «любил»?
Он отвёл взгляд.
– Ты не можешь больше иметь детей.
Я замерла.
– Ты серьёзно сейчас?
– Да.
– Но у нас же есть девочки…
– Есть.
– Тогда при чём здесь…
– Я хочу сына.
Я выдохнула, провела рукой по лицу, будто это могло как-то помочь собраться с мыслями.
– Ты… Ты мне тогда что сказал, а? Когда врач сказал, что детей больше не будет? Ты ведь помнишь?
Он промолчал.
– Ты сказал: «Главное, что у меня есть ты». ТЫ ТАК СКАЗАЛ, ВАДИМ!
Он сжал губы, но не ответил.
– А теперь что? Теперь это больше не главное? Теперь можно просто взять и… вычеркнуть всё?
– Я всё решил, – сказал он наконец.
Я покачала головой, сжимая руками стол, чтобы не упасть.
– У тебя кто-то есть?
Он отвёл взгляд.
Я закрыла глаза. Всё ясно.
– Кто она?
Молчание.
– Кто она, Вадим?!
– Это не имеет значения.
– ДЛЯ МЕНЯ ИМЕЕТ!
Он шумно выдохнул, будто ему это всё уже надоело.
– Я заберу вещи и поеду.
– Сегодня?!
– Да.
Я быстро вышла из кухни, направляясь в спальню.
Чемодан уже стоял у двери.
Я медленно подошла, провела пальцами по молнии. Он уже собрался. Он уже всё решил.
– Даже не собирался мне сказать заранее?
– Я не хотел скандалов.
Я обернулась, глядя на него в упор.
– А девочки?
Он посмотрел в сторону их комнаты.
– Я буду помогать.
– Помогать?! – у меня перехватило дыхание. – Они тебе нужны?!
Он молчал.
– Тебе так легко нас вычеркнуть? Меня, их?
Он сжал челюсть.
– Я всё решил.
Я замерла, чувствуя, как ноги перестают меня держать.
– Ты даже не оглянешься, да?
Он не ответил.
Просто подошёл, взял чемодан, открыл дверь и вышел.
Не обернулся.
Просто сел в машину и уехал.
Забрал с собой вещи.
И всю мою жизнь.
Глава 1
Я не спала всю ночь.
Лежала в пустой постели, завёрнутая в одеяло, и просто смотрела в потолок.
Вадим не звонил. Не писал. Не вернулся.
Я ловила себя на мысли, что жду. Всё ещё жду. Секунду назад мне казалось, что сейчас хлопнет входная дверь, послышатся знакомые шаги, он тихо зайдёт в спальню, ляжет рядом, обнимет и скажет: «Прости. Мне просто нужно было подумать. Я не знаю, что на меня нашло».
Но дверь не хлопнула.
Шаги не послышались.
Пустота давила со всех сторон, сжимая грудь, обволакивая, как плотный туман.
Я не плакала. Даже не могла. Как будто внутри что-то сгорело дотла, оставив только серый, холодный пепел.
Вадим ушёл.
Собрал чемодан, вычеркнул меня и девочек, выбрал другую женщину и ушёл.
Это должно было причинять боль. Должно было разрывать на части, душить, рвать изнутри. Но я ничего не чувствовала. Только тишину.
В какой-то момент в коридоре послышались лёгкие шаги. Потом шорох.
Я знала, кто это.
– Мам?
Я повернула голову.
Кира стояла в дверях босиком, с растрёпанными косичками и заспанным лицом. Маленькая, теплая, ещё совсем сонная.
– Мам, а где папа?
Она ещё не знала.
Я медленно села, протянула к ней руки.
– Иди ко мне.
Она подошла, забралась на кровать, уткнулась мне в грудь.
– Папа… уехал.
– Куда?
Я сглотнула.
– В командировку, солнышко.
Кира зевнула, потёрла нос.
– А когда вернётся?
Я закрыла глаза.
– Попозже, милая. Ложись спать, хорошо?
Она кивнула, спрыгнула с кровати и поплелась в свою комнату.
Я дождалась, когда дверь закроется, и медленно опустила лицо в ладони.
Как сказать им? Как объяснить, что их отец просто… ушёл?
Как такое вообще можно объяснить?
Сколько у меня есть времени, пока они не начнут задавать вопросы? День? Два? Неделя?
Я поднялась и включила свет в ванной.
В отражении смотрела на меня незнакомая женщина.
Глаза потухшие, тёмные круги под ними, волосы спутаны. Лицо бледное, как будто из него выжали всю жизнь.
Я подняла руку, провела пальцами по щеке.
Куда делась та Алёна, которая была счастлива?
Когда всё успело сломаться?
Вадим никогда не был таким.
Никогда.
Я вспомнила, как он узнал, что я больше не смогу иметь детей.
Помню, как закрылась в ванной, сидела на полу, сжавшись в комок, задыхаясь от слёз.
Помню, как он вошёл, сел рядом и обнял.
– Главное, что у меня есть ты, – сказал он тогда. – Только это важно.
И я поверила.
Я поверила ему.
А теперь…
Я резко включила холодную воду, зачерпнула в ладони, умылась.
Пора.
Сегодня выходной, а значит, мне придётся делать вид, что всё в порядке. Готовить завтрак, улыбаться девочкам, говорить, что папа просто уехал ненадолго.
А потом?
А потом как-нибудь справлюсь.
Я вышла на кухню, включила чайник.
Взяла кружку.
Вторую.
Только потом поняла, что делаю это на автомате.
Вторая кружка всегда стояла перед его местом.
Я смотрела на неё, пока вода внутри не остыла.
В голове снова пронеслось: «Он даже не обернулся».
Я резко взяла кружку и убрала в шкаф.
Будто это могло что-то изменить.
Будто что-то вообще можно было изменить.
***
Я готовила завтрак. Точнее, пыталась.
Глаза натыкались на пустой стул Вадима, на его тарелку в шкафу, на чашку, которую я вчера уже убирала, но сегодня по привычке снова достала.
Руки дрожали.
Я делала вид, что всё в порядке. Надо же как-то жить.
Кира и Надя с утра смотрели мультики, и, слава Богу, не задавали вопросов. Но они обязательно начнут. Не сегодня, так завтра.
Как объяснить детям, что их отец выбрал другую семью?
Громкий звонок в дверь пронзил утреннюю тишину.
Я вздрогнула.
Открыла.
На пороге стояла мама.
Тёплая, светлая, с доброй улыбкой, как всегда. В одной руке держала сумку, в другой – контейнер с пирожками.
– Алёнушка, милая, привет! – она шагнула ко мне, чмокнула в щёку. – Испекла вам пирожки. Вадиму любимые, с мясом. Ну что ты стоишь, помоги матери занести!
Я замерла.
Любимые пирожки Вадима.
– Доченька, что с тобой? Ты какая-то бледная…
Я не успела ничего сказать, она уже прошла на кухню, поставила контейнер на стол, посмотрела вокруг.
– Где Вадик? – спросила она, заглядывая в коридор. – Вадик, зять мой дорогой, ты где там? Иди пробуй, пока горячие!
Я сжала руки в кулаки.
– Мам…
Она обернулась.
– Что, солнышко?
Я сглотнула.
– Вадима больше не будет.
– Что? – она нахмурилась, потом рассмеялась. – В смысле «не будет»? Ты что, шутишь?
