Ирина Лисовская
Ты не узнаешь меня, но…
Глава 1
Лея
Где-то в центре города, спрятанное между книжным и пекарней, уютно обосновалось небольшое кафе с теплым светом, который лился наружу через окна, как домашний очаг в морозный вечер. С причудливым названием "Мандариновый лес". Пахло здесь свежесваренным кофе, апельсиновой цедрой и корицей.
По привычке я уселась за угловым столиком с видом на вход. Поскольку немного припозднилась, меня ждала чашка капучино, в котором пенка уже начала оседать.
Я приходила сюда каждый вечер на протяжении года. Меня тут знали и ждали, как родную. В кофейне было спокойно. Здесь не спрашивали, чего ты добился в жизни или почему снова в одной и той же одежде. Здесь просто варили хороший кофе.
Казалось бы, ничего необычного: вечер, уставшие люди после долгого рабочего дня, взволнованные студенты и просто влюбленные парочки. Мне нравилось наблюдать, ловить эмоции людей и переносить их на бумагу. Но рисовала я выборочно и лишь по зову сердца.
Этим днем мой привычный, унылый мирок пошатнулся, как только в двери кофейни вошел он.
Высокий. Стильный. В пальто цвета ночного неба. Лицо сосредоточенное, но не отстраненное. Мужчина был в наушниках и не пропускал звуки внешнего мира. Он не гляделся по сторонам, только коротко кивнул бариста и заказал эспрессо.
Я увидела мужчину и мир замер, словно кто-то нажал на паузу. Просто тишина внутри и громкий стук моего сердца, раздающийся в ушах, как бас в наушниках на полной громкости.
Незнакомец вошел в нашу уютную, слегка пыльную кофейню, будто перепутал ее с дорогим бизнес-лаунжем в центре города. В мужчине не было ничего показного, но в то же время кричало: "Я знаю себе цену". И это сводило с ума.
Я не могла отвести глаз. Ни на секунду и складывалось впечатление, что он был не человеком, а картиной – той самой, перед которой стоишь в музее, забыв дышать. Он точно не из тех, кто приходит сюда за капучино и кексом. Он как сон, внезапно ставший реальностью.
И вдруг… мужчина повернулся.
Наши взгляды встретились. На мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы у меня подкосились колени, хотя я и сидела.
Тогда и поняла: я отчаянно, до зуда по коже захотела его нарисовать. Не подойти. Не познакомиться. Просто нарисовать. Словно нужно было успеть поймать этот момент, иначе он исчезнет. Уплывет, как утренний сон, едва откроешь глаза.
В лице мужчины было что-то до боли знакомое. Может, я видела его когда-то. Во сне? Может, в другой жизни. Скулы, взгляд, легкий изгиб губ – он не улыбался, но я отчетливо понимала: когда он улыбается, это что-то настоящее. Не маска, не вежливость. А тепло. Глубокое, редкое.
Я нащупала блокнот, едва соображая, что делаю. Карандаш сам заплясал по бумаге, руки знали, что рисовать без команды от головы. Я ловила каждую черту, словно срисовывала кого-то очень близкого. Это было… странно легко. Почти пугающе.
И тут он снова посмотрел в мою сторону.
Не прямо. Скользнул взглядом, но мне этого хватило, я захлебнулась воздухом. Все вокруг стало тихим и размытым, как в киношных сценах про любовь с первого взгляда.
– Только бы не ушел раньше, – прошептала себе под нос и ускорилась.
Мужчина пил быстро, и я понимала, что могла упустить его. А встречу ли потом снова?
За пять минут я успела уловить самое важное. Его глаза. Его силуэт. Как пальцы касаются чашки, как он чуть склоняет голову, будто витая в мыслях.
Мужчина явно снова почувствовал взгляд. Он поднял глаза и встретился с моими. И на этот раз наши гляделки задержались дольше. Достаточно для того, чтобы сердце дрогнуло и стукнуло так отчаянно громко, что зашумело в ушах.
Дыхание сбилось, и я моментально опустила голову. Вовремя, потому что щеки загорелись от неловкости. Я все продолжала рисовать, пока, наконец, не поставила на нем последний штрих. Бережно подняв блокнот, осмотрела рисунок критическим взглядом и сразу нашла много изъянов. Но, нарисованный в спешке и дрожащей рукой, – он казался идеальным. Я сделала акцент на глаза, и они поражали глубиной, с налетом усталости и легкой задумчивостью.
Обычно, рисуя посетителей или случайных прохожих, я всегда оставляла рисунок себе, для портфолио, но не сегодня…
Я видела, что вложила в портрет душу и даже саму себя, показывая свой уникальный стиль, но все равно приняла решение отдать рисунок мужчине.
Я все держала лист из блокнота дрожащими пальцами, словно собиралась выдавать на суд что-то слишком личное, почти интимное. Правда, хотела отдать рисунок сама, но… замерла. Приклеилась к стулу из-за неуверенности в себе.
Колебалась слишком долго, а мужчина, казалось, только меня и ждал, не уходил из кофейни. Все сидел, водил пальцем по давно пустой чашке и витал где-то в своих мыслях.
Наверное, момент подвернулся идеальным. Просто подойти и вручить листок. Я так и сделала: уверенно встала, сделала пару шагов, но в последний момент свернула прямиком к хорошо знакомому мне парнишке-официанту.
Внутренняя дрожь только усилилась и, когда я отдавала листок, рука с ним снова дрогнула.
– Пожалуйста, отдай вон тому мужчине, – осторожным кивком головы указала для Пашки направление.
И сразу уловила хитрый взгляд темноволосого парнишки. Он ухмыльнулся, тогда я в спешке затрясла перед его лицом ладонями:
– Не говори, что это я нарисовала, – сконфужено пропищала, а он хмыкнул:
– Тю, – пожал плечами и забрал листок, – трусиха.
Я кивнула. Паша спешно пошел к столику, ну а я… трусливо сбежала из кофейни и умчалась шустрее ветра.
Да, вот такая я – неуверенная и нерешительная. Вряд ли смогла бы сделать первый шаг, даже если мужчина мне, стыдно признаться, понравился с первого взгляда. А вдруг он женат? Или помолвлен? Может просто есть вторая половинка! Это было бы так неловко! Я терпеть не могла попадать в крайне унизительные сцены, из которых нет нормального выхода.
Я же сказала себе, что не буду больше рисовать случайных посетителей… Честно. Просто посижу, попью кофе, разомнусь от скуки и домой. Без глупостей. Без романтизации случайных взглядов. Ага, конечно.
Ключ с трудом вошел в замочную скважину, будто и он знал, что я не в себе. Я влетела в квартиру, скинула ботинки, пальто – все на ходу. Сердце било в ушах так, будто я пробежала марафон. Хотя на самом деле пробежала я ровно до остановки и спряталась за киоском с шаурмой, как школьница, укравшая шоколадку в супермаркете.
– Боже, Лея… – выдохнула я в пустоту.
Квартира была маленькой. Даже не квартирой, а скорее комнатой с крошечной кухней, балконом, который никто не открывает зимой, и стенами, на которых постепенно отходили старые обои. Но она была моей крепостью и местом, где можно смело спрятаться.
Сразу вошла в спальню и повалилась на кровать. Устало вздохнула, ведь те глаза не отпускали. Удерживали внимание, даже если я пыталась думать о чем-то другом. Блокнот все еще был при мне в кармане флиски, нащупала его пальцами и с волнением задержала дыхание. Страницу с рисунком я вырвала… и он ее держит прямо сейчас в руках. Или выкинул. Или, наоборот, думает, кто могла быть та странная девчонка.
– Зачем ты это сделала? – спросила себя.
В голос. Это уже как привычка. Говорить с собой, когда никто не слышит. Может, это и есть некая форма терапии одиночек?
Ответ нашелся сам по себе: потому что что-то внутри меня… щелкнуло. Я увидела его, и он показался мне не просто красивым. Он был живым. Не как эти парни из инстаграма, что позируют рядом с тачками ради лайков. Он смотрел на мир и не соглашался с ним. И мне захотелось его сохранить. Не для галереи, не для лайков. Для себя. На бумаге. Как будто это сделает момент реальным.
Я закрыла глаза, а образ его лица все еще был четким. Особенно взгляд. Мужчина вроде бы не смотрел прямо на меня, но в то же время смотрел прямо в душу.
