Виктория Лукьянова
Искра на снегу
Глава 1
– Я сожалею, Алессандрина, – скорбным голосом произнес мистер Уилберт Грон и положил поверх дрожащей ладошки свою крепкую, чуть морщинистую крупную ладонь.
Сквозь пелену слез я едва могла различить его печальное лицо.
– Как это случилось?
– Как и бывает в таких путешествиях – шторм стал виной. Корабль затонул, никто не выжил.
– Ох, мистер Уилберт! – ахнула я, закрыв глаза. Выдернув ладонь из руки мужчины, который принес в наш дом ужасную весть, отвернулась и заплакала.
Мой брат… Мой старший брат Даниэль был опорой нашей маленькой, дружной семьи. А теперь и его не стало. Как я буду жить без брата? Как мы все будем жить без него?
Сначала ушла наша матушка, которая долгие годы тяжело болела. Потом не стало и отца. После лихорадка забрала Марцеллу, жену Даниэля. И вот мы были втроем. Я, Дэни и его крошка-дочь Элоиза.
А теперь мы остались вдвоем!
Словно Смерти было мало душ. Она решила забрать самого смелого из нас.
– Ох, мистер Уилберт, как мы будем жить без Дэни?
– Ох, деточка. Не плачь, – нашептывал мужчина, которого я знала всю свою жизнь. – Всё образуется.
Хотела бы верить в его слова, да ведь понимала, что ничего не образуется. Моего брата не стало. Его дочь, которой было семь, осиротела, потеряв два года назад мать, а теперь и отца.
– Как я скажу Элоизе, что ее папа погиб? – Я взглянула на поверенного нашей семьи. – После всего, что ей уже довелось пережить в столь раннем возрасте, потерять еще и отца… – мой голос сорвался на хрип. – Я ведь просила его… Умоляла…
– Не вини себя, Алессандрина. Это было решением Даниэля.
– Он думал, что мы разбогатеем. – Всплеснув руками, я резко подскочила из кресла. – А в итоге мы остались совершенно одни.
– О, моя дорогая, – мистер Уилберт, покачав головой, поднялся из кресла следом за мной.
По моим щекам текли слезы. Я не могла остановить ненавистную мне жидкость, которую проливала за последние годы так часто, что совсем позабыла, как улыбаться и радоваться жизни. После смерти родителей мой мир померк, но со мной были Дэни и Марцелла, и, конечно же, их малышка дочка. Но вот ни Марцеллы, ни брата рядом больше нет, а мне еще нужно будет сказать как-то Элоизе, что ее папа больше не вернется.
– Как нам жить без них?..
Мистер Уилберт крепко обнял меня, позволяя выплакаться в его сюртук. Его объятия всегда были для меня якорем, возвращающим в реальность даже в самые темные времена. Но сейчас даже его тепло не могло проникнуть сквозь ледяной панцирь горя, сковавшего мое сердце.
– Всё образуется, обещаю. Всё наладится.
Собравшись с силами, я отстранилась. Нужно было думать об Элоизе. Мистер Уилберт прав, нужно держаться. Ради нее. Но как сказать ребенку, что ее самый любимый человек, ее папа, больше никогда не вернется? Как объяснить невинной душе жестокость судьбы?
Я найду ответ, смогу подобрать слова, но пока мне нужно было подумать о том, как мы будем жить. Я успею погоревать, но теперь в нашей небольшой семье за главную осталась я. А ведь мне всего-то двадцать два года. Кто-то бы сказала, что уже двадцать два, и я могла бы выйти замуж, родить своих детей и не беспокоится о племяннице, но я никогда не торопилась искать себе мужа, так как все мое внимание всегда было сосредоточенно на семье.
– Я поговорю с Элоизой чуть позже, – произнесла, возвращаясь в кресло. Указав на второе, предложила и мистеру Уилберту сесть. – Я должна собраться с духом, прежде чем говорить с ней. Она сейчас играет в саду, ничего не подозревая… – мой голос дрогнул, и я не смогла сдержать новый поток слез, которые я быстро утерла носовым платочком.
Мужчина кивнул, понимающе посмотрев на меня. Он знал Даниэля с детства, видел, как он рос и становился настоящим мужчиной. Он также дружил с нашим отцом еще со времен их учебы в академии. Мистер Грон тогда получил юридическое образование, а наш отец занимался естественными науками. Уилберт Грон был частью нашей семьи. Поэтому он был единственным, кто знал истинное положение дел и мог помочь разрешить возникшие проблемы.
– Вас беспокоят закладные?
Я сглотнула тугой комок, забившей горло, и медленно кивнула. Смерть пришла в мой дом, забрала самых близких и дорогих мне людей, но Элоиза и я были здесь, и нам еще предстояло как-то выживать в этом мире.
– Да. Я знаю, что брат заложил наш дом.
Мистер Грон кивнул. Лицо у него стало суровым, а взгляд затянуло темной пеленой. Я узнавала это выражение лица – он думал о чем-то серьезном и, увы, ответ, который готовился мне дать мужчина, не сулил ничего хорошего.
– Я предупреждал Даниэля, что закладывать дом, чтобы получить ссуду не самая хорошая идея.
– Но у нас больше не было денег, – подтвердила я, хоть в прошлом мало интересовалась семейным бюджетом. Сначала я была слишком юна, чтобы разбираться во взрослых делах, а потом моя голова была забита воспитанием Элоизы. Поэтому я почти не заботилась делами брата, но знала, что он заложил семейный дом, чтобы получить деньги на экспедицию, которая должна была нас озолотить. По крайней мере, брат говорил именно так, получая мою подпись на документах, ведь я тоже унаследовала от отца этот дом и имела полное право распоряжаться своей долей.
– Он был уверен в успехе, – проговорил мистер Горн, скорее себе, чем мне. – Даниэль всегда отличался неиссякаемым оптимизмом и верой в удачу. Но, к сожалению, удача не всегда сопутствует даже самым смелым.
Я вздохнула. Слова мистера Горна отзывались болью в моем сердце. Да, брат был полон надежд, когда подписывал бумаги. Он мечтал о великих открытиях, о том, как прославит нашу семью и обеспечит будущее мне и Элоизе. Но экспедиция провалилась, и теперь мы остались ни с чем, погрязшие в долгах.
– Какова ситуация с закладной? – спросила я, стараясь говорить как можно спокойнее, хотя внутри всё дрожало от страха.
Мистер Грон нахмурился.
– Ситуация сложная, – признался он. – Даниэль не выплачивал проценты по кредиту в течение нескольких месяцев. Банк может в любой момент потребовать погашения всей суммы, а иначе дом будет выставлен на торги.
Я почувствовала, как земля уходит у меня из-под ног. Мысль о том, что мы можем лишиться крыши над головой, была невыносимой. Элоиза еще слишком мала, чтобы понимать все происходящее, но что будет, если мы окажемся на улице?
– Сколько у нас времени? – прошептала я, надеясь услышать хоть какой-то обнадеживающий ответ в этом мрачном прогнозе.
Мистер Грон тяжело вздохнул.
– Времени почти нет. Я уже связался с банком, пытаясь договориться об отсрочке, но пока безрезультатно. Они непреклонны. Если до конца месяца не будет внесена значительная сумма, они начнут процедуру отчуждения.
Отчаяние накатило волной. Конец месяца… Это всего лишь несколько дней. Я окинула взглядом кабинет брата, заполненный рядами книг и документов, словно ища там спасение. Но ответы, увы, не прятались среди этих томов. Единственное, что я нашла, – это отражение собственной растерянности в зеркале напротив. И не узнавала ту девушку, что смотрела на меня красными заплаканными глазами. Ее белые щеки впали, а темные волосы обрамляли осунувшееся личико. Неужели это я?
Резко отвернувшись, громко выдохнула. Не время для паники.
– Есть ли хоть какой-то выход? – спросила я, умоляюще глядя на мистера Горна. – Может быть, продать что-то из имущества? Фамильные драгоценности?
Мистер Грон покачал головой.
– Мы уже оценили все ценные вещи. К сожалению, их продажа покроет лишь небольшую часть долга. Нам нужно найти значительную сумму в кратчайшие сроки.
Я закрыла глаза, пытаясь обуздать панику. Нужно было взять себя в руки, ради Элоизы. Я должна была найти способ сохранить наш дом, наше единственное убежище в этом жестоком мире. Но что я могу сделать? Где найти деньги?
