Несмотря на всё это, в памяти продолжают всплывать сотни, а то и тысячи счастливых моментов. Мне тридцать четыре, скоро тридцать пять, и большую часть жизни я провела рука об руку с Максом. Такое за несколько дней из головы не выкинуть и не забыть. Только выстрадать.
А Женя так и вовсе теряет на моих глазах отца. Не поступи Макс так по-свински грязно, я бы не была против их общения. Мои обиды никак не связаны с детьми, но он сам все испортил.
Упал в глазах сына на самое дно.
– Не прощу, мы с тобой обсуждали этот вопрос, сыночек, – опустив ладонь на его спину, поглаживаю участок между лопатками. Вот уж и экземпляры мужчин мне попались, что ни слово, то я под ударом. – Мы с твоим папой разводимся, вопрос уже решенный.
Мне требуется несколько секунд, чтоб увидеть небольшой конвертик с запиской. Бледно-розовый, он почти сливается с пушистыми бутонами, и Женька его не заметил.
Достав небольшую записку, смотрю на послание, написанное крупным размашистым почерком.
«Напоминаю о себе. Вдруг ты потеряла мою визитку»
Внизу номер телефона указан.
Божечки, не говорите только, что он не отвяжется.
У меня сейчас в разработке куча дел. На мужа и его «компаньонов» в свободное время по крупицам информацию собираю. Распыляться на миссию «Отвадить нахала на быструю руку» я точно не хочу.
– Это не от папы, – мягко обращаюсь к сыну. – Но выкинуть всё же можешь. Дома нам они не нужны.
– Цветы как-то с ним связаны? – упорно допытывается.
Резкий щелчок мозг прошибает: сын, оказывается, весьма проницателен.
Прямое попадание.
Мы с Арсеньевым из разных вселенных и пересечься могли только в рабочих сферах, но бытует мнение, что хватка у меня акулья – со слов некоторых компетентных лиц, поэтому мало кто хочет продолжать общение со мной в неформальной обстановке. Так сказать, боль в «области прищемленного эго» надолго остается фантомной.
Слегка зависаю над вопросом сына.
«Милый, это цветы от мужа любовницы твоего папы», – плохая формулировка.
– Один из подследственных адрес наш как-то узнал, – отзываюсь.
– Так это взятка? – сын загорается весельем.
– Хорошего же ты обо мне мнения! – цокаю. – Всё, иди ужинать, пока я не разозлилась из-за твоих бессовестных обвинений.
***
Аппетита у меня в последние дни нет от слова совсем. Кое-как впихнув в себя несколько вилок салата, встаю из-за стола, услышав звонок своего мобильного.
– Да, Ром, – в ответ получаю усталое приветствие. – Ты что, до сих пор на работе?
По тяжелому вздоху понимаю, что попала в яблочко.
– Викусь, я зашился. Прости. Забыл к тебе заскочить с утра. Пока вернулся в управу, ты уже смоталась. Что у нас по Топорову? – произносит фамилию многозначительно. Она у нас что-то вроде кодового слова. Сначала дурачились, а потом приелось. – Ты согласовала перенос сроков задержания?
Кошусь на Виктора.
Ага, как же, согласовала. Прямо сейчас этим занята.
Словно почувствовав мой взгляд, Смолов поворачивает голову и смотрит в упор. Порой его взгляд бывает очень тяжелым, как и аура, царящая вокруг мужчины.
Мне в свое время, как я считала, повезло. Он знал моего мужа и сильно не прессинговал, но для меня не секрет, насколько строг он бывает в своих словах и решениях. Он ни на кого не кричит, но смотрит так, что сам захочешь себе в лоб пулю пустить.
Сейчас мне хватает пары лишних секунд, чтобы понять: не время и не место говорить с Виктором о работе.
– Не переживай, нормально сработаем. Я тебя специально дергать не стала. У меня все под контролем.
– А почему тогда мы меняем первоначальный план? Уже ведь обговорено было. Парни местность проработали полностью, – Рома не унимается, откуда у него только силы берутся.
Делаю динамик потише. Отхожу на несколько шагов вглубь кухни, смежной со столовой.
– Они встречу свою перенесли в людное место. Мне не нравятся такие изменения.
– Ты думаешь, кто-то из наших…?
Перестаю его слушать, потому что улавливаю движение за своей спиной. Напрягаюсь, как по команде выпрямляя спину до идеально ровного состояния.
Стараясь хотя бы казаться спокойной, разглядываю участок стены между вытяжкой и кухонным гарнитуром. Если присмотреться, становится видно небольшое пятно серого цвета. Раньше я его не замечала.
– Давай мы с тобой завтра всё обсудим, – прошу Рому.
Он ведь не знает, кто у меня над душой стоит. Возможно, я дую на воду, но где гарантия, что Фролов всё же не спелся с Виктором? Товарищи, как-никак. У меня нет желания давать лишний повод присматривать за собой тщательнее.
«Ещё немного, и тебе везде будет мерещиться заговор», – мысленно вздыхаю.
Смолов, конечно же, мой руководитель, но я никогда непосредственно перед ним не отчитывалась, вернее, бывало такое нечасто. И сейчас согласовывать ничего не собираюсь. Будет нужно, наш курирующий заместитель сам решит этот вопрос.
– У тебя какие-то проблемы?
Чуток съеживаюсь под его уверенным тоном.
У меня масса проблем. И, кажется, теперь ещё плюс одна.
Скорее всего, Витя заехал со мной поговорить, убедить… Но появление Стаса карты смешало.
Я в дела Макса никогда не вмешивалась, но некоторые нюансы их «рабочей» схемы мне всё же известны. Через кого договариваются, как происходит оплата. Мне нужно ещё немного времени, чтобы закончить начатое.
Как только он поймет, что я не шучу, разговаривать со мной начнет по-другому. Либо Ева возвращается домой, либо вся информация попадет в руки, заинтересованные в том, чтобы немного – полностью – перетрусить судейский состав.
– Пятно, – пальцем указываю. – Нужно будет мастера вызвать. Что они там делают: соскребают, грунтуют, красят?! Некрасиво совсем, – наклоняю голову набок, продолжая разглядывать. – Будто чем-то облили.
– У тебя мозг отдыхает когда-нибудь? – интересуется Виктор с усмешкой. – Я надеялся, что хотя бы дома ты отдыхаешь.
Терпение меня явно подводит, потому что я спрашиваю прямо в лоб:
– Вить, зачем ты приехал?
Глава 16
Услышав предложение Смолова, едва ли не морщусь.
– Шутишь, наверное. Какой из меня пресс-секретарь? Как ты это себе вообще представляешь?! Я не того формата человек. Читать с листочка новости – это, скорее, наказание, чем работа.
Любые публичные выступления вгоняют меня в депрессию, нежели в кураж. Не стесняюсь и не боюсь, но мне подобное в тягость.
Я люблю свою работу. Она мне действительно нравится. Есть, конечно, нюансы, но сейчас не о них.
– Тебе стоит быть на виду. Помелькаешь немного то тут, то там, пока шумиха вокруг вас не утихнет.
– И заодно от существенных дел меня оградишь, – усмехаюсь невесело.
– Это тоже. Я не хочу, чтобы ты в ближайшие месяцы ставила себя под удар. Всегда остается возможность какой-то подставы. В твоем случае её желательно исключить.
Поздний вечер, я очень устала, да и вымотана прилично за последние дни. Я бы сейчас лучше выпила снотворного и легла спать. Очень хочется забыться, хотя бы на время.
С трудом понимаю, что Смолов задумал. Подставы? Это что, мне второй раз за день намекают на взятки?
Нужно быть полностью отбитой, чтобы так рисковать.
– Я не о том, – Виктор верно считывает мои мысли. – У вас в разработке несколько крупных дел. Не мне тебе рассказывать, случиться всякое может. И никто не узнает.
Едва уловимо киваю. Не каждое тяжелое задержание становится достоянием общественности. Зачем портить и без того хрупкое доверие к органам правопорядка? Операция может разрабатываться несколько месяцев, а закончиться не особо удачно.
– Не нагнетай, пожалуйста. И так паршиво.
Я хоть и стараюсь гнать из головы недобрые мысли, всё же волнуюсь. Поводов, чтобы трястись от страха, на самом деле полно.
Да, самый главный из них – Ева. А что, если дочь по итогу все же выберет отца, а не меня?! А если с ней что-то случится?! А если кто обидит мою малышку?!
