Первый урок грязного отчима (ЛП) - Поттер Мэри

Не поймите меня неправильно. В Уиллоу Бранч у меня появилось несколько замечательных друзей, и я люблю многих своих учителей. Проблема в том, что я прошла период полового созревания без малейшего руководства или способности обрабатывать новые желания и потребности. Конечно, некоторые девушки в конечном итоге продолжили сексуальные отношения друг с другом, а мы с моей лучшей подругой Сарой поцеловали друг друга и дошли до того, что потерли друг другу сиськи, прежде чем мы оба одновременно остановились и сказали, что это нехорошо. Для нас, это точно. Но для меня, девушки, которая определенно любит мальчиков, ничего не было.

Зачем учить девочек о птицах и пчелах, если школа не принимает на работу никого с пенисом, верно?

В любом случае, я рада, что моей матери больше нет, потому что, насколько я понимаю, первый пункт моей повестки дня — выйти туда и познакомиться с людьми. Надеюсь, пройдет немного времени, прежде чем знакомство с людьми превратится в возможность узнать о моем теле, пока его исследует горячий парень. Я так отчаянно хочу научиться всему, чему можно научиться!

Я купила журнал в аэропорту. Я чувствовала себя разоблаченной и виноватой, когда купила его, хотя это был всего лишь журнал мод. Я купила его, потому что на обложке был большой заголовок и улыбающаяся женщина. Заголовок меня очень привлек. Техники прелюдии для отличного секса!

Я прочитала это в полете и поняла, что вообще ничего не знаю о сексе. Я имею в виду, я знала, что пенис входит во влагалище. Я знала, что мужчинам нравится трогать женскую грудь. Я понятия не имела, сколько разных вещей люди делают пальцами и ртом!

Я хочу научиться всё это делать. Я не знала, что мамы не будет в аэропорту, поэтому купленный мной журнал спрятан в карман спинки перед моим креслом в самолете. Мне бы хотелось, чтобы он у меня был, потому что я бы использовала эту статью, чтобы составить список того, чему я хочу научиться.

Я хочу мастурбировать.

Я очень, очень хочу мастурбировать.

И я не знаю как. Разве это не печально? Я имею в виду, что у меня есть общее представление: нельзя жить в школе для девочек в годы становления, не испытывая возбуждения и отчаяния, так что можете поспорить, что я пыталась мастурбировать. Проблема в том, что я пыталась, но ничего не добилась. Я просто расстраиваюсь еще больше, потому что хочу оргазма больше, чем хотела до того, как начала пытаться мастурбировать.

Я не думаю, что когда-либо испытывала оргазм.

Я знаю, вы, должно быть, думаете, что это глупо, но позвольте мне объяснить. В Уиллоу-Бранч есть лошади, и мы можем покататься на них. Однажды, когда я каталась, я поняла, что это действительно приятно. У меня не было иллюзий, что чувства, которые я чувствовала, когда лошадь бегала, были сексуальными. Я погнала кобылу галопом, и мне стало еще лучше. Я не думаю, что это был оргазм. Я думаю, это было просто приятно. Но кто знает?

Я скажу вам, что пока мы едем, меня охватывает довольно драматическое чувство удивления. Меня не держали дома шесть лет, но школа занимала практически весь остров, а это означало, что на самом деле там не было ничего, кроме школьной собственности. Есть большая разница между ездой на лошади и возможностью увидеть деревья, траву и случайных белок, и глядя в окно машины и видя здания, дома, машины и даже людей.

— Мы будем дома примерно через час. Я подумал, может быть, мы закажем пиццу, а затем посмотрим фильм или два, но если ты устала и хочешь просто отдохнуть сегодня, мы можем сделать это завтра, — говорит Дрейк.

Я не устала. Я вымотанная. Последние четыре ночи я не спала больше пары часов в сутки, настолько взволнованная и стремясь выбраться из школы, что сон просто не приходил. Я хочу прыгнуть прямо в кровать, положить голову на подушку и какое-то время оставаться без сознания.

Но я не ела пиццу с тех пор, как была маленькой девочкой, и едва могу вспомнить её вкус.

И я за шесть лет не видела ни одного фильма, который не был бы связан со школой!

Но больше всего на меня определенно влияет близость с Дрейком. Такое ощущение, что мои соски очень чувствительны. Между ног я тоже многое чувствую. Это приятное чувство, чувство, которое заставляет меня хотеть большего. Это очень похоже на катание на лошадях, приятно, и этого почти достаточно, чтобы я осталась довольна.

— Это было бы очень здорово, — говорю я.

— Что бы ты хотела посмотреть?

Я хихикаю.

— Я не знаю. Я так давно ничего не смотрела. Ничего подходящего для ребенка, ясно? Было так много ограничений на то, что я могла или не могла делать в школе. Я просто хочу быть взрослой. Это звучит глупо?

— Вовсе нет, — говорит он. — А что, если я просто позволю тебе выбирать фильмы.

— Действительно? — не знаю, что мной владеет, но я кладу руку ему на ногу. Я имею в виду, я не могу его обнять, когда он за рулем. Я кладу руку ему на ногу и говорю: — Ты серьезно?

— Конечно, — говорит он с улыбкой и неловко ерзает. У меня вообще нет опыта, но я думаю, что вижу, что у него в штанах становится твёрдо. Я убираю руку, стараясь не показать слишком очевидно, что я реагирую.

— Спасибо, папочка! — говорю я. В моей голове уже крутятся глупые идеи и надежды, которые просто не могут произойти.

За исключением того, что мой разум также бурлит от возможностей, мыслей о том, что, возможно, это может случиться, особенно если моя мать будет относиться к Дрейку так же, как она относилась к моему отцу.

Глава третья

Дрейк.

— Это красивый дом! — говорит Одри, как только мы входим внутрь. На самом деле это обычный, нормальный дом. Её энтузиазм подсказывает мне, что большую часть лет своего становления она вела чертовски аскетичный образ жизни.

Я злюсь всё больше и больше на её мать. То, как её мать говорила об этом, создавало впечатление, будто Одри училась в какой-то модной, дорогой школе-интернате, которая подготовила её к успеху. Может быть, Одри получила хорошее образование, я не знаю, но девушке не следует быть такой уж наивной и невинной.

— Спасибо, — говорю я. — И теперь это твой дом.

Она хихикает и говорит:

— Месяц или около того. Мама вернется домой и расскажет о своих великих планах на меня: это будет её способ найти мне другое жилье, чтобы ей не приходилось думать о моем отце.

— Ух ты, — говорю. — Ты правда думаешь, что это так?

— Конечно, — сказала она. — Я многое узнала о себе, когда мне пришлось пройти курс психологии для получения степени бакалавра. Я многое узнала о том, как все работает, и все встало на свои места. Мама не хотела заниматься сексом с моим отцом, и он бросил ее.

У меня отвисает челюсть.

Я в шоке смотрю на неё, и она краснеет до густого малинового цвета.

— Мне жаль. Я… я не привыкла к тому, что можно говорить в обычных разговорах. В школе были только я и девочки, и, поскольку на самом деле мы ничего не могли испытать, мы говорили обо всем. На уроках психологии это как-то называлось. Что это… Хм, я думаю, неуместное раскрытие информации. Может быть, неуместный обмен? Я не знаю, но мне жаль, что я так тебя шокировала.

Я качаю головой.

— Я в шоке, дорогая, но не из-за темы. Это не табу или что-то в этом роде, но я в шоке, потому что ты веришь, что именно поэтому твой отец бросил твою маму.

На самом деле я шокирован, потому что думал, что пренебрежение моей жены было связано с ужасными отношениями раньше, а не с её личностью в целом.

— Я была молода, но всё время слышала, как они ссорятся. Она говорила ему, что раз в пару месяцев более чем достаточно. Она никогда особо об этом не говорила, но её семья считала, что сексом занимаются только для того, чтобы завести детей, а не для развлечения.

— Я не могу… вау. Я никогда этого не понимал…

Лицо её принимает странное выражение, а затем медленно превращается в сочувственное выражение. — Папа, — говорит она тревожным голосом. — Она и с тобой так поступает, не так ли? Вот почему ты сказал, что никогда не понимал, вместо того, чтобы просто никогда этого не знать.