Бывшие. Ты моё спасение - Ром Рика

Нет, я не властна над своим сердцем. Ни капли. Оно живет вне меня. Существует по своим законам и правилам. Прикрываюсь липким солёным потом. Растираю ладони о бедра, а они вмиг вновь становятся влажными.

Артур никогда ничего не говорит просто так. Каждое его слово весит тонну. И вокруг него всегда полно тех, кто ловит любой его чих и готов выпрыгнуть из окна, если он попросит.

Но сейчас мы одни и я вынуждена барахтаться на дне, надеясь только на себя саму.

– Помощница Алексея Ивановича? Я? – откашливаю тот самый колючий ком. – Ты шутишь? Нет, ты точно не в себе…какая из меня помощница? Я не смогу, я не справлюсь…

Тараторю, незаметно ковыряя ноготь указательного пальца большим пальцем. Волосы встают дыбом там, где не должны.

– Во–первых, на «вы», а во–вторых, я заплачу тебе столько, сколько скажешь. Переведу деньги, как только пройдешь первый этап оформления. Назови сумму.

Все двадцать три года моей жизни проносятся перед глазами в одном спешном потоке слайдов. Щелк, щелк, щелк…

А Артур спокоен и собран. Сдирает с меня кожу одним только взглядом.

– Почему? В чем ваша выгода?

– Ты же именно этого и добиваешься, Софья Романовна? Вся суть ведь деньгах? Я ни к чему не склоняю, ты сама говоришь, что не выйдешь из моего кабинета без работы. Я предлагаю тебе бонус к деньгам: должность девочки на побегушках у моего отца. Об этой должности мечтают тысячи девушек. Работать в такой компании, как эта, большая удача. Даже если ты разносишь кофе и подтираешь зад старому чудику. – Он замолкает на целую секунду. Явно планирует изучить мою анкету, узнать причину моего возвращения в город. А в ней ничего. Лишь сухие выдержки из моей профессиональной жизни. – Пополню твой счёт сейчас той суммой, которую попросишь и ежемесячно будешь получать зарплату, прописанную в трудовом договоре. Социальный пакет в полном объеме. Выбор за тобой.

Артур разводит руки, рубашка на груди натягивается и кажется, я слышу треск ткани. А возможно, это у меня нервы лопаются. Виски сильно давит, даже тошнить начинает.

Ненадолго прикрыв глаза, свожу все «за» и «против». Я смогу завтра же перевести деньги за операцию, смогу вытащить своего отца из пропасти. Мы заживем как прежде. Вдвоем. Перестанем думать о неизбежном и гадать, когда же оно настанет.

А оно может настать внезапно. Я провожу все свободное время в папиной палате и благодарю бога за любой его вдох, за едва заметное подрагивание век, за шанс видеть его утром в окружении пищащих приборов.

– Твой ответ. Я жду.

Соленый морской бриз, свежесть цитрусов…так пахнет только Артур. Его одеколон окружает меня невидимым облаком. Я даже растираю этот запах языком, вспоминая солнечную Тоскану и наш незабываемый отпуск.

– Я согласна. – Распахиваю глаза и вижу его прямо перед собой. Он выше папы. А мой папа в юности был капитаном баскетбольной команды. И сейчас, я будто играю в защите, а он в нападении. Позади стол, впереди Артур. – Шестьсот тысяч. Столько мне нужно.

Ощущаю пульсацию вены на шее и зажимаю ее рукой. Тише, Соня, спокойнее, все в порядке.

Но так ли это? Почему тогда мои колени дрожат, словно я сдаю самый важный экзамен. С чего вдруг мурашки хватают флаги и несутся на амбразуру?

– Договорились, Софья Романовна. Отправляйтесь в отдел кадров, и скажите, Милане Ренатовне, что вы на место Валентины.

– Хорошо.

Нащупываю сумку, сжимаю ее и, стараясь не задеть Артура даже поверхностно, иду к двери.

Молюсь о том, чтобы не упасть. Только мозг ногам не указ. Они не слушаются и время от времени подкашиваются.

– Почему ты босиком?

Артур застает меня прямым вопросом, когда я уже берусь за ручку и кручу ее вправо.

– Настроение такое. Босоногое.

Полушепотом отвечаю я и скрываюсь за дверью.

Брюнетки хмыкают, оглядев меня небрежными взглядами.

– Везет же мышам. – Бурчит одна из них. Даже не знаю кто. Я быстро двигаюсь по коридору, желая поскорее найти местечко для собственной реанимации.

Мне срочно нужен разряд в двести двадцать вольт для восстановления нормально ритма.

– Эй, новенькая!

Алена окликает меня, а я спешу к кулеру с водой и наливаю полный стаканчик.

– Я с тобой разговариваю! – девушка хмурит брови, становясь рядом со мной. – Отдел кадров этажом ниже. Я уже позвонила туда и сказала, что ты сейчас придешь.

– Быстро. – Я выпиваю воду залпом.

– Артур Алексеевич ненавидит медлительных людей. Так что, поторопись, а то и мне из–за тебя прилетит.

Я молчу. Мне просто нечего ей сказать. Смотрю на нее и хлопаю ресницами.

– Ну, чего стоишь? Вперед!

Выбрасываю скомканный стаканчик в урну возле кулера и иду к лестнице, на которую мне указывает Алена. Девушка выглядит сурово. И не только потому, что на ней ядовито–алая юбка и такие же туфли. Но и по вине острых черт лица: длинный ровный нос, узкие карие глаза, треугольный подбородок.

Я спускаюсь вниз и следую по коридору, читая таблички на стенах возле дверей. Финансовый отдел, планово–экономический, юридический и наконец, кадровый.

Если я сейчас переступлю порог, моя жизнь кардинально изменится. Навсегда. И грустный смайлик, нарисованный мной утром, превратится в смайлик с ручьями слез.

– Пока, девочки. Увидимся завтра на…

Из отдела кадров выходит ОНА. Рыжая бестия, кобра, с талантом отравлять чужие сердца ядом. Против нее нет антидота. Только смерть. И вот мы нос к носу. Глаза в глаза. В моем животе болезненные колики, которые усиливаются с каждым вдохом.

– Ты? – ее зрачки разливаются и затемняют зеленую радужку. – Мне не мерещится?

– Здравствуй, Алина.

Какой у меня осипший голос…

– Что ты здесь забыла? Снова хочешь попытать удачу с моим братом?

Приставляет тонкие ручки к своей осиновой талии.

– Он только что принял меня на работу. Буду помогать вашему отцу в мелких делах и выполнять разные поручения.

– Чего? Артур совсем рехнулся?!

Алина брезгливо морщится, осматривая меня надменным взглядом.

– Ну, я ему устрою!!! А ты, – ее пальчик упирается мне в грудь. – Ноги твоей не будет в нашей компании!!! Я сделаю все, чтобы и в этот раз ты не получила ничего. Эта компания и должность генерального директора мои по праву!

Чернышевская Алина Алексеевна откидывает гладкие рыжие волосы на спину и, вонзая каблуки в бетон, исчезает в конце коридора. Я захожу в отдел кадров и спустя полчаса, направляюсь в бухгалтерию.

Еще получасом позже, стою возле тридцатиэтажного здания, задрав голову к небу, и пытаюсь вдохнуть теплый майский воздух. Но дыхательные пути сужены, будто я несколько часов пробыла в задымленной комнате. На языке привкус гари, а все тело болит от ожогов.

Ожоги невидимы. О них знаю лишь я. Но боль, которую они доставляют невыносима.

Я думала, все в прошлом. И боль, и страх, и обиды. Всё иначе. Раны до сих пор кровоточат…

Фух…выдыхаю, спустя целую вечность.

Телефон издает «плям» и я достаю его из сумки с туфлями. Надо не забыть свернуть в ремонт обуви.

«Перевод на сумму шестьсот тысяч от Чернышевского А.А»

Моргаю, будто сообщение о пополнении счета сотрется. Не стирается. Перечитываю его снова и снова, и понимаю, назад дороги нет.

Прижав телефон к груди, стою неподвижно секунду или две. Папа будет жить…а остальное неважно…

ГЛАВА 3

У меня в груди будто бы дребезжит колокольчик, когда я перечитываю сообщение о пополнении счета на шестьсот тысяч. Мне до сих пор не верится, и я упорно гляжу в телефон, боясь моргнуть, и потерять уведомление из виду.

Но все реально. Не сон.

Папа получит шанс побороть тяжелый диагноз, сможет вернуться к нормальной жизни. Относительно нормальной. А я перестану вздрагивать от телефонных звонков из больницы и со щемящим сердцем просыпаться каждое утро.

– Сонечка…– папа кашляет, пытается содрать кислородную маску.

– Папуль, – я спрыгиваю с подоконника и спешу к нему. – Папулечка, тише, надень маску обратно.