Развод. Шаг в сторону 4 - Гамаус Лиза

– Опять та же женщина? Скорее всего, там что-то есть, – отвечает на мой печальный рассказ Влад.

Я реально подсела на свободные уши. Всё ему выдала. Без утайки. Как в поезде попутчику. Нахожу трансляцию из сегодняшних новостей в телефоне и показываю Веронику.

– Серьёзный соперник, – кивает Влад, – я её хорошо помню. Она принесла нам торт. Мы тогда сидели ближе к проходу. Я ещё подумал, что она слишком хороша для того мужчины, которого представила своим мужем.

– Он ей не муж. Там сплошные подставные люди, имена, события. Реальность перемешана с конспирацией. Даже толком не знаю, с чем именно перемешана их реальность.

Я несказанно рада, что могу вот так сидеть с человеком, которому интересна. Иначе зачем ему со мной вообще связываться. Влад мне поднимает настроение и даёт призрачную надежду.

– Роман приедет и скажет, что даже её не видел в Турции, а я всё придумываю, как обычно. Нет никакого смысла ему что-либо говорить, – продолжаю я, как заколдованная, – Бесполезно и бесконечно. Меня останавливают только дети. Дочка ещё слишком маленькая. Как ваша, кстати?

– Жена уехала, точнее, переехала из Москвы. Я её ещё не видел. Общаемся по электронке.

Влад говорит подчёркнуто спокойным тоном. Наверное, хочет, чтобы я немного сбавила обороты.

– Сколько ей?

– Дочке? Девять. Тоже маленькая, – потом добавляет, – и большая одновременно. Жена повторно вышла замуж. Дочь называет его «мамин муж».

– Так и есть. А вы? Вы женаты сейчас?

– Анна, – улыбается, – Я женат на работе.

– Вы на всё на том же корабле? Он, кажется, назывался «Атлас»?

– Да, всё верно. Это один из лучших исследовательских кораблей в мире, я горжусь, что там работаю. Туда очень трудно попасть разным состоятельным экскурсантам – всего четыре места, очередь на два года вперёд.

– А… понятно всё с вами. Вы берёте в плавание пассажиров, я правильно поняла?

– Да, это неплохая статья дохода.

Нам приносят две огромные пиццы.

– Знаете, у мужиков бывает одержимость, – вдруг произносит Влад, – с ней ничего нельзя поделать. Это хуже наркотиков. Он будет делать всё, будет с вами вежливым, заботливым, идеальным, будет спать с вами, лишь бы получить свою дозу.

– Видеть её?

– Назовём это «видеть».

– Жестоко. То есть он сознательно живёт двойной жизнью?

– Нет. Я почти уверен, что он так не считает, – разводит руками Влад.

– Мало ли, что он там считает.

– Я хочу встать на вашу сторону, Анна, я, собственно, там и нахожусь, но есть одна вещь, которую вам надо знать. Простите, если говорю назидательно.

– Нет, что вы, Влад! Скажите! Что мне надо знать? Я очень ценю всё, что вы говорите.

Он немного медлит, делает глоток, ставит стакан, смотрит по сторонам.

– Он тоже страдает.

– Нет! – почти кричу я, – только не это! Разве можно сравнить меня и его? Мои страдания и его? Нет! Он лжец!

– Я почти уверен, что он пытается вырваться, поднять голову и увидеть себя в этом лабиринте.

Слово, которое пару часов назад мне самой пришло в голову. Я настораживаюсь.

– Он ищет выход из этого лабиринта, раз не уходит из семьи. Мучается. Но выхода нет. Есть только поиск этого выхода. Безнадёжный, во что он не хочет верить.

– Только не надо сейчас меня спрашивать про его родителей, детство и прочее. Оставьте эти психологические штучки и сюжеты. Мне плевать! Я не собираюсь ему помогать. Он тряпка.

Знал бы Влад, как я била Романа по голове тяжелой книгой чуть ли не до смерти в своём воображении пару часов назад.

– Анна, пожалуйста, думайте о себе, не о нём. Я имею в виду, смотрите на всё с той точки зрения, что он, скорее всего, в лабиринте. Это его ситуация. Он давно в ней, судя по вашим рассказам.

– Вы считаете, нам надо развестись? – я почти сдаюсь. – Другого выхода для меня нет.

– Такие вещи решаете только вы. Теперь вы будете меня избегать или, ещё хуже, ненавидеть. Кто даёт такие советы? Я точно такое не могу посоветовать. Вы сами должны к этому прийти. Простите за банальность.

– У вас было такое?

– Речь сейчас не обо мне. Знаете почему я так говорю? Потому что нет рецептов. Каждая история неповторима.

– У вас так было, я поняла. Я бы послушала.

Представила его влюблённым, одержимым, как он сам сказал со знанием дела.

– Вы упомянули одно имя, когда рассказывали мне про вашу поездку в Питер, – меняет он тему или бежит от неё. – Никита Савохин, владелец пятизвёздочного отеля и что-то там ещё, связанное с вашей Вероникой. Оно мне кажется знакомым. Подождите минуту, – Влад достаёт телефон и начинает искать в галерее фотографии, – вот, смотрите, это он?

На экране я вижу, как на палубе «Атласа» стоят два человека в летней одежде, в футболках и шортах. Один из них Влад, а второй, с поднятой рукой, который как бы машет тому, кто снимает, Никита Савохин.

– Да, это он, – удивлённо шепчу я.

У меня широко, шире некуда, открываются глаза. Какой же маленький мир! Или…

ГЛАВА 3. Черепахи

Я беру в руки его телефон и внимательно всматриваюсь в фотографию.

– У вас есть ещё фото?

– Нет, я оставил одну штуку, и то случайно. Он ходил с нами этой весной на «Атласе».

– Как экскурсант?

– Да. В Бразилию.

– Кто он? Как он представился? – мне интересно.

– Как Питерский бизнесмен. Подробности никто не уточнял. Зачем нам?

– У вас остались его контакты?

– Думаю, да, – он смотрит куда-то сквозь стену, проводит рукой по волосам, – дело в том, что завтра я еду в Питер к дочке. Они теперь там живут. Я сразу не стал вам этого говорить. Знаете почему?

– Нет.

– Подумал, что у нас с вами слишком много каких-то странных совпадений, вы не находите, Анна?

– Я не обращаю внимание на совпадения и случайности. Если к ним относиться безразлично, то они теряют свой сакральный смысл и проходят бесследно, но если циклиться и верить в каждую повторяющуюся цифру, то это только сбивает с толку и часто меняет планы, – я останавливаюсь. Отрезаю кусок пиццы и кладу в рот. Рома всегда ест её руками, откусывая прямо с кончика треугольника, но я так не могу, да и губы накрашены.

Влад тоже решает поесть, потому что зимой еда очень быстро остывает, независимо от того, какая температура в помещении. Я давно это заметила. И ест, как Рома.

– Возможно, случайности не случайны, как наши с вами встречи, где я непременно падаю, а вы меня спасаете, – продолжаю я, – возможно, в этом есть своего рода символизм, этого никто не знает. Символы надо уметь правильно считывать, а мы их считываем только в свою пользу.

– Вы видите злой умысел в нашем знакомстве? – спрашивает Влад.

Я смеюсь. Он тоже.

– Пожалуй, я попробую найти Самохина. Как называется отель, в котором вы остановились тогда в Питере?

– Амадеус. Рома мне сказал, что это его отель. Он реально крутой. Отель, в смысле.

– А! Знаю такой. Нам Никита такой информации не давал. Скромничал. Или побаивался. Богатые все пугливые, их главная задача сохранить и преумножить, как вы понимаете, и исключить риски.

Я вижу, что он печатает в телефоне.

– Простите, это срочно. Неприлично отвлекаться на телефон, но у меня так мало времени. Завтра уже уезжаю.

– Конечно, пишите, – ещё бы я играла сейчас в хорошие манеры. – Найти Савохина?– думаю вслух. – А что вы ему скажете, Влад? Ведь Вероника может быть не Вероникой в миру, он сразу поймёт, что что-то не так. Я волнуюсь.

– А вот этого не надо. У вас и так достаточно волнений. Я постараюсь его привлечь в одно плавание, причём, совершенно реальное. Оно выставлено на торги. Поедет тот, кто больше заплатит.

– Ничего себе, бизнес! – удивляюсь я, – и куда же планируете плавание?

– На Галапагосские острова. Туда практически невозможно добраться за вменяемые деньги отсюда. А уж вдвоём получается очень накладно. На самих островах тоже дорого. Если человек захочет нормальный отель, дешевле четырёхсот долларов даже нечего и думать. Это очень элитарное направление, и за него сейчас идёт борьба. Мы даже дали ещё два места, потеснили персонал и сделали третью люксовую каюту.