Укрощение ловеласа - Уинтерз Ребекка

— Что-то не так? — прошептал Люк.

— Нет. — Она пристально посмотрела ему в глаза.

Он вздохнул и сел.

— Это был просто идеальный день!

— Я знаю, — прошептала она в ответ. — Слишком идеальный. Я больше так не могу.

— О чем ты?

— Я не могу быть с тобой.

Его лицо скривилось.

— Другими словами, я тебе надоел.

— Лучше бы я тогда просто позвонила тебе с новостями о Реми. Это было безумием — ворваться в твой офис, а после решить, что можно провести с тобой отпуск перед отъездом из Франции и не заплатить за это огромную цену. Пожалуйста, не пойми меня неверно. Ты вел себя со мной просто замечательно. Даже слишком. Но эта ситуация становится для меня невыносимой. Я бы хотела вернуться завтра в Кань-сюр-Мер.

— Даже если это причинит мне боль?

— Что поделаешь? Хотела бы я выпить волшебный напиток забвения, чтобы улететь домой без всяких воспоминаний о том, что пережила в этой стране. Но так не бывает. Ты ведь знаешь, что я не смогу тебя забыть, поэтому каждая лишняя минута, проведенная с тобой, обойдется мне дорогой ценой. — Жасмин вскочила с лежака. — Мы не так долго знаем друг друга, но то, что я к тебе чувствую, просто разорвет мне сердце, если я не расстанусь с тобой как можно скорее.

— А как же вечеринка у Ника в субботу вечером?

— Не думаю, что мне стоит там появляться. Нам нужно расстаться, поэтому не хотелось бы знакомиться с твоими родными или друзьями. Так будет лучше.

Люк разозлился. Он встал и положил руки на плечи Жасмин.

— Почему ты так говоришь?

— Ты прекрасно знаешь почему. Ты — генеральный директор самого крупного банка на юге Франции. Твоя жизнь — здесь. А моя жизнь — с моей семьей. Я боюсь, что если не вернусь сейчас к родным, то могу потерять их любовь. Между нами ничего не может быть. Пожалуйста, отпусти меня. У нас все равно ничего не получится.

— Ты так сильно хочешь вернуться? — Люк почти прошипел эту фразу.

— Да, потому что рядом с тобой я больше не доверяю сама себе.

Он медленно выдохнул и снял руки с ее плеч. Оставался еще один способ выиграть эту битву. Но не сейчас.

— Если ты этого хочешь, мы прямо сейчас поплывем обратно. Спускайся вниз, ложись спать. К утру мы будем в Кань-сюр-Мер, и я отвезу тебя домой.

Жасмин побледнела и с трудом сглотнула.

— Люк… Прости! Мне так жаль!

— Не извиняйся. Я наслаждался каждой секундой, проведенной с тобой. Спокойной ночи, дорогая.

Когда Жасмин покинула палубу, Шарьер поднял якорь и завел мотор. Темнота не станет помехой плаванию, ведь Люк всю жизнь бороздил эти воды, да и все равно уснуть сегодня не удастся. Слишком многое предстояло обдумать — для этого потребуется целая ночь.

Жасмин почти не спала этой ночью. Когда она проснулась в семь утра, ее подушка все еще была мокрой от слез. Звука мотора не было слышно — катер лишь слегка покачивался на волнах.

Она умылась, прихватила волосы заколкой, надела топ и шорты и упаковала свои немногочисленные вещи. Поднявшись на палубу, Жасмин обнаружила, что Шарьер благополучно привел катер в Ниццу и уже пришвартовал его к причалу. Сейчас Люк возвращался от автомобиля, куда, должно быть, отнес вещи с катера. Он, как настоящий джентльмен, сделал это сам, не стал ее будить.

Внимательно посмотрев на Жасмин, Люк сказал:

— Я знаю, что ты хочешь попасть домой как можно скорее, так что я не стал готовить завтрак, а прихватил с собой немного провизии.

— Спасибо, мне сейчас, наверное, и не хочется есть. Тебе помочь перенести еще что-нибудь в машину? Ты, должно быть, очень устал после бессонной ночи.

— Я в порядке, и все уже готово. Поехали?

— Да.

Шарьер взял у нее сумку и, придерживая Жасмин за руку, помог ей сойти на причал. Когда они сели в машину и выехали с парковки, Люк повернулся:

— Не хочешь выпить кофе по дороге в Грасс?

— Нет, спасибо.

Через несколько миль он спросил:

— Ты твердо решила улететь в воскресенье?

— Да.

— Значит, это последний раз, когда мы вместе.

— Не начинай. Я не хочу с тобой прощаться, но я должна это сделать.

— Я знаю. Ты здорово помогла Реми, исполнила волю дедушки. Теперь тебе только осталось вернуться домой и проводить как можно больше времени с близкими. Я понимаю тебя лучше, чем ты думаешь. После катастрофы родители поддержали меня, не позволили мне навсегда скатиться в пропасть жалости к самому себе. В то время они стали главной опорой для меня. И с тех пор я старался быть любящим сыном. Ты собираешься поступить благородно. Могу себе представить, как обрадуются твои родители, узнав, что ты больше их не покинешь. Я хочу, чтобы ты знала, как я тобой восхищаюсь. Благодаря встрече с тобой я узнал и о двух замечательных людях — твоем отце и твоем дедушке. И я благодарен тебе за это.

«Если он не замолчит, я сейчас закричу от боли», — мелькнуло в голове у Жасмин.

— Я тоже благодарна тебе, Люк. Никто другой не сделал бы для меня то, что сделал ты. Твои доброта и порядочность стали для меня откровением. Даже не знаю, как тебя благодарить.

— Полагаю, мы в расчете. Раз уж мы возвращаемся в Грасс, объясни мне, как добраться до фермы Флери. Мне хотелось бы взглянуть на нее, прежде чем я отвезу тебя домой.

Скоро они уже ехали по дороге, обсаженной фиалками в том месте, где Жасмин впервые увидела Реми. Неожиданно Люк съехал на обочину и остановился.

— Я на минутку.

Словно зачарованная, Жасмин смотрела, как он вышел из машины, нарвал небольшой букет фиалок, а затем, вернувшись к автомобилю, вдохнул их аромат.

— Этот запах всегда будет напоминать мне о тебе. Сладкий, как весеннее утро.

Он протянул ей букет, поцеловал в губы и снова завел мотор.

Всю оставшуюся дорогу до дома Жасмин сидела молча.

Люк притормозил рядом с ее «ауди».

— Вот и все. Наше длинное путешествие подошло к концу. Не знаю, как ты, а я ни о чем не жалею.

Проводив Жасмин до дома, он произнес:

— Ненавижу долгие прощания. Счастливого тебе полета домой! — а затем обхватил ее лицо ладонями и горячо поцеловал в губы.

Глядя, как Шарьер садится в машину, а после его «ягуар» исчезает за поворотом подъездной аллеи, Жасмин почувствовала, что у нее сейчас подкосятся ноги, и, чтобы не упасть, ухватилась за ручку входной двери.

В голове стучала лишь одно: «Люк… Люк…»

В субботу днем Шарьер вел по шоссе взятый в прокат автомобиль, направляясь на ранчо, принадлежащее семейству Мартин, расположенное в окрестностях городка Дригс в штате Айдахо. «Как здесь великолепно!» — думал Люк, глядя на высящийся над заросшими полынью равнинами величавый горный хребет Титон и вдыхая аромат сосновой хвои, наполняющий теплый воздух.

Двухэтажный дом хозяев ранчо, сложенный из бревен, казалось, воплотил в себе подлинный дух Дикого Запада. Рядом с ним было припарковано несколько грузовиков и сельскохозяйственных машин.

Остановившись перед домом, Люк поднялся на крыльцо. Не успел он позвонить в дверь, как внутри залаяла собака.

Затем раздался женский голос, успокаивающий пса, дверь открылась, и перед гостем предстала женщина лет пятидесяти в ковбойской рубашке и джинсах, очень красивая, со светлыми волосами и великолепной фигурой. Лицом она очень походила на Жасмин.

Без сомнения, это была ее мать — Бланшетта, младшая дочь Максима и Меган Ферье.

— Добрый день, мадам Мартин, — заговорил Люк по-французски. — Извините, что приехал к вам без предупреждения, но я не смог найти вашего телефонного номера в справочнике. Я прилетел из Ниццы, чтобы познакомиться с вами и вашим мужем. Меня зовут Люсьен Шарьер. Последние несколько недель меня и вашу дочь Жасмин связывало деловое сотрудничество.

— А! — Брови собеседницы взлетели. — Вы — внук Раймона Шарьера и управляете банком после смерти деда.

— Да.

— Со слов Жасмин, благодаря вам Реми смог возглавить дом Ферье. Спасибо за то, что помогли моей дочери восстановить справедливость. Прошу. Входите.