Не надо боли - Коваль Лина

– Чем вчера занималась? – спрашивает Петр, рассматривая меня с легким интересом.

– Отдыхала после концерта, – прячу все обратно в сумку.

Проводив взглядом официанта, смотрю на поляка. Он не совсем в моем вкусе, но вполне симпатичный. По крайней мере, девчонки в клубах тащатся от его модной прически с хвостиком, как у Колина Фаррела когда-то, и спортивного, забитого татуировками тела.

Нет. Не мое.

Стоп.

Я сказала «не в моем вкусе», значит, у меня уже есть понимание собственных предпочтений среди противоположного пола? И кто же это?..

Кто-то хмурый, преимущественно в джинсах и рубашке. И черном плаще…

Ну?..

Отвечать себе на вопрос не хочу, поэтому ленивым взглядом исследую украшенный цветами зал. Сегодня мы выступали в ночном клубе, а после него заехали сюда позавтракать. Ничего попроще, чем ресторан при отеле, в такую рань не нашли.

Баха с Кензо возвращаются с улицы, что-то активно обсуждая. Бармен за стойкой готовит мне кофе, а сонные постояльцы начинают шуршать возле шведского стола.

Привстаю…

Мое внимание привлекают мужчины у окна. Округляю глаза от удивления, узнавая в одном из них Рената Аскерова. Его собеседник активно жестикулирует, что-то объясняет.

– Я сейчас, – говорю друзьям.

– Ты куда? – спрашивает Петр.

– Сейчас!..

Не оглядываясь, легкой походкой направляюсь к мужскому столику. По пути поправляю волосы и втягиваю живот. На мне широкие джинсы, узкий, концертный блестящий топ и кроссовки. Видок для девяти утра так себе, но я не отчаиваюсь.

Решение подойти дурацкое.

Детское.

Что я творю вообще?

– Дядя Ренат! Вот так встреча. Я думала, вы дома завтракаете? А вы, оказывается, модник?

С деланной улыбкой наблюдаю, как в холодных серых глазах Аскерова, начинает разгораться пламя, окрашивая их в янтарно-черный цвет. Острые скулы багровеют, а мощный кулак летит ко рту.

– Доброе утро, Эмилия! – откашливается Ренат.

Я перевожу взгляд на приятного мужчину. Они примерно одного возраста и одной и той же комплекции. Встреча явно не носит характер рабочей, однако я продолжаю:

– А это ваш коллега? Папа не говорил… Здравствуйте.

Дружелюбно тяну руку, но незнакомец только кивает.

– Это не по работе. Иди дальше отдыхай, Эмилия. – Жесткий голос выводит из равновесия. Одним небрежным кивком, обозначающим «на место», Аскеров распаляет мои нервы.

Я… собака ему, что ли?

Ловко убираю вытянутую руку, поглаживаю живот будто так и планировала, и снова обращаюсь к Ренату:

– Ух… У вас и не по работе что-то бывает?..

– Иди на место, Эмилия, – цедит он уже русским языком, задевая взглядом наш стол.

– Да ладно вам. Я всего лишь хотела сказать спасибо за то, что починили мой душ, —смягчаюсь, смущаясь.

Он на мою грудь посмотрел?..

– Пожалуйста, Эмилия, – желваки на скулах хаотично гуляют. – Больше не ломай, – поднимает на меня глаза.

Дыхание в груди стопорится.

– Ладно, я… пойду, дядя Ренат, – иду на попятную. – Вы как-то странно нервничаете. До свидания, – обращаюсь к незнакомцу.

Пока иду обратно, не могу отделаться от чувства, что поясницу кто-то щекочет. За столом быстро запихиваю в себя круассан и слушаю, как парни размышляют, чем бы заняться сегодня.

– Я спать, – сообщаю всем.

– Надо порепетировать, – Баха возражает.

– У меня голоса что-то нет, – касаюсь горла, все время поглядывая в сторону окна. Аскеров допивает кофе и прощается со своим другом.

– Это потому что ты работаешь неправильно, Эми, я тебе много раз уже говорил, – недовольно произносит Кензо, приглаживая светлые волосы. – Надо дышать диафрагмой. Встань, я тебе покажу.

– Ну, давай… – неохотно поднимаюсь, поправляя топ.

– Давай распевку. Можешь негромко, чтобы народ не распугать.

Я задеваю робким взглядом Рената, который, кажется, не обращает ни на кого внимания.

– Ми-мэ-ма-мо-му, – чистенько пропеваю, чувствуя, как на живот ложится сухая, теплая ладонь.

Вздрагиваю от неожиданности.

– Вообще не так, – Кензо недовольно цокает. – Так не пойдет, краля, ты поешь на связках. Мышцы даже не напрягаются.

– Ты ведь знаешь, я не профессиональная певица, – оправдываюсь, потому что критику никто не любит.

– Надо просто тебе объяснить один раз… Пойдем-ка, – хватает и тащит за руку.

– Эй, куда мы? – еле успеваю обойти стол, чтобы не врезаться. – Кензо, – хохочу на весь зал, запрокидывая голову к потолку.

Гости ресторана оборачиваются.

– Сейчас все увидишь, Краля.

Даже не сопротивляюсь, потому что Кензо намного выше меня, правда почти такой же худой. Открыв дверь в туалет, запихивает меня внутрь.

– Ай, – вскрикиваю от неожиданности, когда разворачивает к зеркалу.

– Пой, малыха…

Пытаюсь отдышаться, чтобы начать:

– Ми-мэ-мо…

– Давай просто «А-а»… – морщится. – Не выделывайся.

– А-а-а-а-а…

Кензо становится позади и смотрит на наше отражение, затем проталкивает ладонь между туловищем и рукой. Снова касается моего живота.

– Напряги мышцы, – ругается громко басом. – Давай…

Послушно напрягаюсь и будто бы выталкиваю из живота воздух вместе со звуком, который неожиданно меняется. Словно расщепляется на миллионы нитей. Чище становится.

Не свожу глаз со своего живота.

– Выше, Эми, давай, Краля, – гундосит Кензо.

– А-а-а-а…

– Умница.

В этот момент дверь распахивается, и мы оба, как по команде, замолкаем. Поза у нас говорящая, но заглянувший медлит.

– Простите, – Аскеров равнодушно хмурится и тут же оставляет нас одних.

– Черт, – закатываю глаза, отталкивая от себя Кензо. – Ты двери закрыть не мог, Краля?..

– Да я даже не подумал, – чешет затылок.

– Ладно, пойдем…

Прошмыгнув мимо пустого стола у окна, забираю свою сумку со стула и блокнот.

– Я поеду, – прощаюсь с парнями. – Спать хочу, сил нет. А… деньги…

– Я заплачу за тебя, Эмилия, – кивает Петр. – Иди.

– Спасибо. Всем пока…

Прохожу мимо лобби, толкаю тяжелую дверь и наконец-то оказываюсь на улице. Вдыхаю утренний, летний воздух, еще не превратившийся в пыль.

– О, дядя Ренат, – замечаю справа.

Улыбаюсь, прижимая к себе блокнот.

– Вы уже позавтракали? Я правда не заметила, чтобы вы что-то ели, – тараторю.

Он смотрит на меня зло, и, стрельнув глазами по сторонам, хватает меня за локоть. Тащит к дороге.

– ЭЙ…

Спрыгиваю с поребрика и уже через несколько секунд оказываюсь в машине. Обычный, черный седан, каких на улицах Москвы устанешь пересчитывать.

– Домой тебя отвезу, – садится за руль.

– Я бы на метро доехала, – потираю ноющий локоть. – Какое-то странное у вас предложение подвезти, дядя Ренат.

– Еще раз назовешь меня так… – его пальцы белеют от того, насколько сильно он сжимает руль.

– И что будет? – отворачиваюсь. – Ренат вам не нравится, дядя Ренат тоже не устраивает. Могу звать Агент 007. Как вам?..

– Хватит, – резко переключив передачу, выезжает со стоянки. – Можешь вообще никак не называть. Вряд ли мы будем часто встречаться.

– Кстати, а приходите ко мне на день рождения, – вспоминаю. – Через три недели. Первого июля. К нам на дачу, и папа в отпуск приедет.

Ренат молча управляет автомобилем и, взглянув на меня, брезгливо морщится.

– Как хотите, – вздыхаю. – И совсем необязательно так на меня смотреть. Я знаю, что нравлюсь вам!..

– Чего, блядь? – усмехается.

– Там… в ресторане. И в прошлый раз. У нас в квартире. Я все вижу. Ваши эти взгляды. Женщина всегда чувствует, когда нравится мужчине…

– Не вижу здесь женщин.

– Ой, это уже старый прикол, – отмахиваюсь. – Вы уже так говорили, дя…

Замолкаю.

– Не неси хуйни. Мужчинам, чтобы ты знала, не нравится доступность, – хлестко произносит.

– Что? Доступность? – повторяю, разворачиваясь к нему. – Это что вы имеете в виду?..

Хлопаю губами, даже не представляя, чтобы такое ему сказать. Стыд лишает дара речи. Лицо будто в кипяток окунули, сердце глухо бьется, дышу, слава богу, наконец-то диафрагмой. Часто и возмущенно.