На обломках - Карпинская Настасья

– Только если ненадолго и если она не против, – противная улыбка Петра растеклась по его лицу.

– Юлия Сергеевна, – я протянул свою руку в приглашении и Аносова, отставив в сторону свой бокал шампанского, вложила свою ладонь в мою. Хотелось сделать передышку, и Юлия дала мне такой шанс, оказавшись рядом.

– Вы меня спасли, Дмитрий, еще чуть-чуть и это сборище свело бы меня с ума, – произнесла она, касаясь ладонью моего плеча.

– Сам не люблю подобные террариумы, где каждый пытается почесать об тебя свое чувство собственной важности.

– Завтра мы можем встретиться в районе старой набережной? – она резко поменяла тему разговора, при этом продолжая все также мило улыбаться. – Не хочу светиться в офисах, кто-нибудь стопроцентно доложит и тогда придется либо вскрывать карты, либо лгать, что значительно снизит градус доверия, который мне еще нужен.

– У вас есть конкретный план или лишь приблизительный набросок действий?

– План. Не люблю полумеры, Дмитрий Анатольевич, зачем сжигать корабли, когда можно сжечь весь порт, – и улыбка из милой превратилась в хищную.

– Вас может задеть.

– И заденет. Я готова к подобным поворотам и готова платить по счетам, но только зная, что Аносов потерпит крах и лично его счета окажутся неподъемными.

– Вы опасная женщина, Юлия Сергеевна.

– Не опасней остальных, – а на дне ее серых глаз огонь, смешанный с болью, очень знакомый мне, созвучный собственному.

– Тут у меня нет аргументов, – произнес, капитулируя, и она рассмеялась, а у меня от этого смеха дрожь прошлась вдоль позвоночника. Странная реакция на эту женщину продолжала меня удивлять. Певичка закончила первую композицию, и прозвучали аплодисменты. – Мне придется вас вернуть мужу.

– И вы не представляете, насколько меня это расстраивает.

Глава 9

Вечер следующего дня. Дерганный Шведов действовал мне на нервы, пришлось его сослать на склады разбираться с консервированием остатков от «Амвид», поэтому я в одиночку остался в офисе разгребать текучку. В момент, когда я с головой зарылся в бумаги, на телефон пришло сообщение от Аносовой.

Отложив в сторону документы, посмотрел на часы, чтобы добраться до старой набережной мне требовалось минут двадцать. Поэтому убрав все в сейф и прихватив ключи от машины, вышел из кабинета.

Вечер уже опускался на город, делая воду в реке, темней, Аносова стояла в шаге от воды и кормила подплывших к ней уток, кормом из специально установленного неподалеку автомата.

– Добрый вечер.

– Добрый вечер, Дмитрий, – и она протянула мне черную папку. – Тут список всех, кому «Амвид» поставлял фальсифицированные строительные смеси. Вы должны связаться с каждым, показав заключение независимой экспертизы, и запустить карающий маховик, завалив Аносова судебными исками.

– Вы же понимаете, что часть, может развалиться на досудебном, ибо найдутся те, кто согласиться на компенсацию издержек, и кому их Аносов действительно оплатит. А значит, есть шанс, что он выплывет. С помощью этого утопить нельзя, – произнес, смотря на гладь реки, которая от ветра шла рябью, будто сами черти поднимались из ее глубин.

– Понимаю, – произнесла она спокойно. – Но эта возня нужна для отвлечения его внимания, чтобы я в это время дособирала материалы, доказывающие, что выкупленная им земля якобы для постройки складских помещений, приобреталась незаконным способом, и город недополучил порядка двухстах тридцати миллионов. Тут суммы гораздо больше, чем по искам и в пострадавших не обычные предприниматели, а уже муниципальная сторона, следовательно, это попадет под жесткий контроль прокуратуры, и тут ему уже не отвертеться, а местечковая история с фальсификатом усугубит ситуацию. Но на все это мне нужно время и, чтобы кто-то отвлек внимание Аносова. Чем вы и должны заняться, – она замолчала, а я только сейчас понял весь масштаб заварушки. Участвовать во всем этом мне не хотелось, но выбора не было, я уже подписался.

– Ваше имя фигурирует в сделках? – спросил, оценивая риски и замечая небольшие дыры в плане Аносовой, которые могли привести к неоднозначным результатам.

– В сделках по земле нет. По поставкам в паре случаев, но там от этого не уйти, ибо подниматься будут старые договоры, во всем остальном я постаралась себя обезопасить. Если у вас есть толковый юрист, я бы хотела проконсультироваться по некоторым моментам.

– Есть, и я устрою вам встречу.

– Замечательно.

– Юлия, вы же понимаете, что после возбуждения уголовного дела все активы компании будут арестованы, как и все имущество. Вы сами рискуете оказаться на улице в буквальном смысле. Не лучше ли сначала развестись и, получив свою часть от раздела имущества и только потом, стремиться закопать Аносова.

– А я Дмитрий, и так одной ногой на улице. Если бы я не вкладывалась в его бизнес, в наш брак и прочее, я бы просто развелась и ушла. Но я пахала как лошадь наравне с ним, работала на стороне и вливала все заработанное в идею Аносова, закладывала золото, доставшееся от бабушки в ломбард, крутилась как белка, брала на себя кредиты и долговые обязательства, искала любые возможности. И что по итогу? Мой муж внес изменения в брачный договор, который я по своей доверчивости не глядя подписала, и по нему мне не достается ничего, кроме его подарков. Так что я в любом случае, остаюсь ни с чем. Вы думаете, я решила мстить только из-за женской обиды на его неверность? Я вас умоляю, – она рассмеялась и бросила еще горсть корма уткам. – Есть вещи пострашней. Я знаю, что многие бы на моем месте взяли бы то, что смогли бы «унести», подали бы на развод и ушли строить новую жизнь с чистого листа. Но я положила четырнадцать лет своей жизни на брак с ним, четырнадцать лет поддерживала и помогала, это я билась, за каждый рубль прибыли в компании, это я шла на переговоры, зная, что мне откажут, но умудрялась выбить хотя бы пробную поставку. И что? Оказалось, что меня все эти годы просто использовали, я была выгодна и не более. Если я не могу забрать даже часть того, что я сама же построила и создала, тогда это не достанется никому. Это мое решение, и пусть оно кажется вам неправильным. Но оно мое. И я не откажусь от него.

– Я перед вами в долгу, Юлия Сергеевна, вы мне сократили расходы и открыли глаза. Мое мнение на ситуацию в вашей семье останется при мне, а осуждать я, и вовсе я не имею никакого права. Мы тут встретились для другого. Я переговорю с каждым, кто оказался в такой же ситуации, как и я. О результатах сообщу. И юрист вам будет предоставлен от моей компании.

– Благодарю, – уголки ее губ дернулись в намеке на улыбку, но в глазах продолжали клубиться темные грозовые тучи. И я знал, какой ад сейчас разверзся в ее душе и какой силы была боль, сворачивающая внутренности в узел. Я знал, поэтому и осуждать ее не мог. Почему-то именно сейчас абсурдно и совершенно неуместно захотелось обнять ее и сказать абсолютно банальную вещь, что со временем станет легче, боль перестанет быть ранящей. Нет, она не пройдет совсем, но она утихнет, перестанет влиять на твою жизнь так остро.

Мы стояли у воды в молчании, Юлия понемногу бросала уткам остатки корма, ветер трепал ее светлые волосы и холодил наши лица. Каждый думал о своем. И уходить почему-то не хотелось. Было что-то непонятно теплое в этом молчании для меня.

– У вас есть кто-то, к кому вы можете обратиться за помощью в случае неприятных ситуаций с мужем? Мать, сестра, брат, близкие подруги? – Юлия повернула ко мне лицо, в ее серых глазах проскочила тень удивления.

– У меня есть я сама, этого достаточно.

– Если вам когда-нибудь понадобится помощь. Любая. Наберите мой номер. Без подтекста. Без выгоды. Просто рука помощи.

– Спасибо, Дмитрий, – и чуть помолчав, добавила тише: – мне никто и никогда не предлагал помощь. Так не предлагал.

Глаза в глаза и острое ощущение тотального понимания прошило сознание.

Глава 10

Дни текли словно ручей, независимо от собственных переживаний. Мое душевное равновесие покоилось под руинами, а мир не остановился. Все та же рутина на работе, те же простые и незамысловатые разговоры с мужем. Да, в душе мрак, кровавое месиво, безжалостная обида перемалывала остатки доверия, а я играла роль примерной жены, твердя себе, что так надо, что это ненадолго. Каждый вечер, поездка в тир как отдушина, в момент, когда ладони сжимали холодный металл оружия, я, казалось, дышала по-настоящему. Ежедневно я ждала звонка от Фролова, рациональной частью понимая, что времени, чтобы встретиться с каждым из списка ему необходимо больше, нежели пара дней, как и понимала, что могла просчитаться, и он мог оказаться тварью, которая с легкостью заложит меня Аносову. Я все понимала и реально оценивала риски. Но что сделано, то сделано и назад пути нет. Сейчас мне оставалось только ждать. Настроение к концу четвертого дня окончательно скатилось в минус. Петр, сообщив мне, что едет в Астрахань для заключения контракта на поставку алебастра, укатил, прихватив с собой свою Катеньку. То, что он уехал именно с ней, мне сообщила Оксана, сообщила тихо, шепотом, не отрывая головы от бумаг, словно чувствовала себя виноватой в скотстве своего начальника.