Правда, это почему-то не касается Наташки, и это бесило.
— Да ничего, ты нам не мешаешь, — великодушно махнул рукой Ростислав, в очередной раз провоцируя приятеля. Ему нравилось задирать последнего перед Наташей — почему-то при ней он на его подколы велся больше обычного, Минин давно это приметил.
— Вот, значит, как? — процедил сквозь зубы Алекс.
Ну уж нет! Выставить себя идиотом он не позволит, не даст… И только какая-то неведомая сила (чудо, не иначе!) удерживало его от того, чтобы не выволочь в очередной раз Натали из радиорубки и не задать ей в лоб мучивший его вопрос. Ну а потом можно еще и поцеловать, раз уж слова и цветы на нее не действуют.
Неправильная какая-то мышь ему досталась. Совсем неправильная.
— Кузьмин, что ты дуешься, как мышь на крупу? — словно услышав его мысли о мелких грызунах устало поинтересовалась Егорова, не слишком желая разбираться в вывертах психики этого странного человека. За последние дни она уже задолбалась от безуспешных попыток понять его логику, даже советовалась по этому поводу с Ростиком, с которым давно и плотно дружила. Но и этот разговор ясности не внес.
Скорее запутал еще больше, блин.
— Скажи-ка мне, Егорова, — испытывающе взглянул на нее Алекс, все-таки решивший задать вопрос, несмотря на наличие зрителей. — Почему ты приняла от меня цветы?
Наташа заметалась взглядом, посмотрела на часы и пробормотала:
— Тридцать секунд до эфира, Кузьмин.
— По-че-му? — по слогам повторил тот, не сводя с нее глаз. Даже Рос как-то подозрительно молчал, не хрюкая в стол в своей обычной манере.
— Потому что цветы не виноваты, что их подарил самовлюбленный человек, которого не волнует ничего, только собственное эго, — отрезала Наташа и напомнила. — Эфир, — и решительно вышла из рубки.
Рос непривычно молчал, а Алекс сжал в руках карандаш. Неправильная все-таки ему мышь ему досталась. Но все равно мышь.
И только хруст в руках напомнил о том, что работать все-таки нужно.
День 5
Спасение утопающих — дело рук самих утопающих!
С этой мыслью Кузьмин принял важное решение и даже не стал спрашивать у любимого “Гугла”, как быть и что делать дальше. Плюнув и на рейтинг и на спор, и даже на засевшее внутри, шибко уязвленное самолюбие, парень неторопливо вышел из метро и направился в сторону радиостанции. Гордо проигнорировав очередной ларек с цветами, только открывшуюся кофейню и все то же самолюбие, требовавшее как минимум матч-реванш.
Вместо этого, Алекс поправил солнцезащитные очки и отпил щедрую порцию крепкого, черного кофе. Тоскливо покосившись на яркое, утреннее солнце и смерив недовольным взглядом счастливую, влюбленную пару, стоящую на светофоре.
Ей-богу, ну нельзя быть такими счастливыми в восемь утра! Это явно запрещено законом и Конвенцией о правах человека!
Ссутулившись и сделав еще один глоток, Кузьмин остановился на распутье. Одна тропа сворачивала вправо и вела во дворы, укорачивая путь до станции минут на десять точно. Вторая была тротуаром вдоль набережной и сулила опоздание минимум на полчаса. И честно попытавшись воззвать к собственной совести, парень рассеянно пожал плечами, направившись прямо.
Душа требовала бунта, разум еще спал, а совесть…
Ну, Рос не раз и не два намекал, что она либо в доле с Кузьминым, либо атрофировалась за ненадобностью.
Поморщившись как от зубной боли, Алекс сделал еще один глоток, лениво наблюдая за откормленными голубями и спешившими по своим делам горожанами. Похихикал, глядя на интеллигентно ругающихся матом товарищей неформальной наружности и собрался, было свернуть к пешеходке, когда услышал это.
Пронзительный, тихий мявк прорывался сквозь звук шин и грохот моторов. Его не могли заглушить даже клаксоны, на которые нещадно давил каждый третий водила и уж точно не шум толпы вокруг. Вытащив наушник из уха, парень поднял очки на лоб и огляделся по сторонам.
Чтобы уже через пару секунд бешеным сайгаком ломануться прямо на проезжую часть, ловко маневрируя между машинами и людьми. И едва-едва успел вытащить прямо из-под колес какого-то джипяры мелкое, дрожащее, субтильное тельце.
— Ты че?! Ты оху**л?! Я ща ментов вызову! — взвыл пароходной сиреной водила этого крутого, навороченного гелика, глядя на Кузьмина бешеным взглядом.
— Да пошел ты! — огрызнулся Алекс, показав ему средний палец, и в два прыжка оказался на другой стороне дороги. Там он осмотрел пыльно-рыжий комочек и пробормотал озабоченно: — Ну что, мелкий? Жив?
“Мелкий” в ответ лишь негромко мяукнул, расширенными глазами глядя на своего спасителя. Худющий, грязный, на тонких трясущихся лапах, он вцепился в руку парня всеми когтями разом. И явно не собирался разжимать свою хватку.
— Эй, не надо меня есть, — чуть подув на острую морду, Алекс вздохнул и поставил сумку на землю, стягивая кофту. Укутав спасенного котофея в нее, он осмотрелся по сторонам. И, безошибочно найдя ближайший продуктовый магазин, направился туда.
Времени до эфира оставалось в обрез, а хоть какое-то желание оправдаться за собственные неудачи на любовном фронте так и не возникло. Так что, будет им вместо всяких там “бросить девушку” мастер-класс по спасению котят в условиях большого города. А девушки…
А что, девушки? Тьфу на них. Все равно Егорова на него такими жалостливыми глазами, как этот мелкий ни в жизнь не взглянет. А жаль…
Представив на минутку грязную, исхудавшую Наташу, жалостливо вцепившуюся в него руками и ногами, Алекс непроизвольно улыбнулся. И тут же мрачно, душераздирающе вздохнул. Ну да, как же. Скорее уж очередной сто двадцать пятый по счету Апокалипсис наступит, чем эта зараза посмотрит на него хотя бы как на человека, а не на идиота, которого можно обсудить с его лучшим другом. Так что — нафиг такой график, во всяком случае сегодня точно.
Зато, вон, мелкому он точно нужен. Никто, кроме него этому рыжему комку шерсти не поможет.
— Ну что, будешь моим Пикачу? — обратился он к котофею. Тот что-то промяукал, но было ли это согласием или возражением, Кузьмин разбираться не стал.
Так, а что такие малявки едят-то? Им корм вообще можно или как? И если можно…
То какой взять?!
В продуктовом магазине Кузьмин на добрых полчаса застрял в отделе, обозначенном вывеской “С заботой о ваших питомцах”. Шокировано рассматривая богатый ассортимент и искренне недоумевая, есть ли коту разница, что он будем питаться — лососем в сливочном соусе или кроликом в собственном соку? Нет, ну серьезно, даже в ресторане и то меню попроще будет!
И не с такими пафосными наименованиями, ага. Даже в том, в который он собирался повести Егорову.
— Вам помочь? — какая-то женщина лет тридцати, если не больше, заметив его растерянный вид, похлопала Алекса по плечу, привлекая к себе внимания.
— Да я… — почесав затылок, Кузьмин вздохнул и показал ей своего подопечного, высунувшего наружу любопытный, розовый нос. — Вот. Спас, в общем. А чем кормить… Не имею ни малейшего представления, блин.
— Ой, какой хороший… — тут же умилилась дама, погладив мордочку котенка и едва успев отдернуть пальцы от острых зубок. — И голодный поди… Ну-ка, разверните своего подопечного. Ага…
Глянув на тощее недоразумение внимательным, оценивающим взглядом, женщина наклонилась и вытащила пару пакетиков с маркировкой от одного месяца до года. И протянула их парню, наставительно заметив:
— Это на первое время. Возьмите ему еще молока. Только холодное не давайте. И много тоже, объестся, плохо будет. И к ветеринару не забудьте заглянуть, мало ли. Проверить на паразитов, прививки поставить. Может, витаминов каких прикупить, на всякий случай. А так… На вид ему месяц, если не больше, так что особых проблем быть не должно.
— А к ветеринару обязательно? — почему-то мысль о том, чтобы вести Пикачу к какому-то эскулапу показалась ему кощунственной. Кузьмин даже прижал нового друга к себе покрепче, неосознанно отступив от доброй женщины на пару шагов назад.
