Развод. Предателям вход воспрещен (СИ) - Май Софья

— Антош, по правилам я должна тебя отвезти. Я и так нарушала, что могла.

— Понял, — грустно отвечает Антон, словно принимает свою судьбу. Мне хочется сказать ему, чтобы он оставался со мной, что я готова взять на себя его воспитание и мы будем жить вместе, а я не брошу его. Но я не хочу ему врать и обещать. Это будет больший удар, если не выйдет у меня с опекой.

— Я не обещаю, но я постараюсь выпросить какое-то время для тебя, и ты поживёшь пока у меня.

Понимаю, что так нельзя, но не могу поступить по-другому. Я должна дождаться официальных документов, но я постараюсь оставить его на пару дней у себя. Ухожу на кухню пить чай. Ох, Алевтина Леопольдовна, что же вы нас так рано покинули. Я и так подала документы на оформление опеки над Антошкой, но они ещё не готовы. Хотела, чтобы он рос с бабушкой, но документы были в порядке. А тут... Уже два месяца я обиваю пороги. Как узнала о своём бесплодии, так и поняла, что моя судьба — Антону помочь. Но не думала, что всё так скоро будет.

Я не стала обнадёживать Антона, не говорю ему, что готовлю документы. Очень надеюсь, что мне не откажут и дадут опеку над мальчиком.

— Антош, иди завтракать, — зову я мальчишку, но он не идёт. Заглядываю в комнату — Антон заправил постель, сидит на диване тихонечко, спиной ко мне и смотрит на окно. — Антош, идём кушать.

Мальчик встаёт и словно тень проходит на кухню.

— Антош, побудешь сегодня у меня? — спрашиваю я. — Я поеду попробую договориться, чтобы ты у меня пока пожил.

Антон моментально оживает, плечи становятся ровными.

— Правда?

— Правда. Я ничего не хочу тебе обещать. Не хочу обмануть тебя, не хочу обнадёживать, это от меня не зависит.

— Вы не против? Что бы я остался.

— Антош, конечно не против. Но, пожалуйста, сильно не надейся, что нам пойдут на уступки. Ты дома справишься сам?

Мальчик кивает.

— Так смотри: в холодильнике есть йогурты, фрукты, хлопья кукурузные в шкафу, молоко, а готовой еды нет. Но я вернусь — всё приготовлю.

Антошка сидит, жуёт, улыбка до ушей. Я не обещаю ему, но он всё же доволен. Надежда.

— Тёть Кать, я бабушке помогал, не волнуйтесь, я справлюсь.

— Я верю, Антош, только ты, пожалуйста, никуда не уходи.

Антон пожал плечами.

— Мне и идти некуда.

— И телефон не выключай.

Сегодня выдался очень сложный день. В первую очередь я начала заниматься похоронами Алевтины Леопольдовны. Нужно было со всем договориться, у неё нет никого, кроме Антошки. Настроения нет от слова совсем, начала ощущать груз потери. Всё жду, когда она мне позвонит и попросит занести продукты. Когда в морге мне отдали её телефон, я окончательно поняла, что больше она никогда меня не наберёт.

— Ирина Петровна, ну пожалуйста, — упрашиваю я вечером женщину.

— Катя, я всё понимаю, но мы и так навертели чёрте что.

Ирина Петровна помогала оставить Антошу у Алевтины Леопольдовны.

— Ирина Петровна, осталось дождаться ответа. Мальчику и так плохо сейчас. Сначала мать, теперь бабушка, единственный родственник. Куда его отправлять? Совсем чуть-чуть — и мне одобрят документы, и нет смысла бросать мальчика в неизвестность.

— Кать, я всё понимаю. Но и ты пойми. Я не уверена, что тебе одобрят документы.

— Почему? У меня есть жильё, есть работа, педагогическое образование, я социальный работник с большим опытом.

— Да, Кать, но ты разводишься.

— Но...

— Не "но", Кать. Мальчик, понимаешь? Ты с ним в однокомнатной квартире решила жить?

— А детский дом лучше?

— Не лучше, но не мне решать. Пока бабушка была жива, проще было документы сделать. Могут подумать, что ты из-за квартиры от бабушки берёшь опеку.

— И что мне делать?

Ирина Петровна пожала плечами.

— Повремени с разводом.

— В смысле?

Она мою ситуацию знает, врать Ирине Петровне смысла не было, наоборот — она всегда поможет и по-человечески поймёт.

— В прямом. Твой мужик тебя использовал? Используй в ответ, ну если Антона действительно решила взять под опеку. А судя по тому, что почти каждый день к ним бегала — решила. Вот и повремени. Пройдут все документы — там и разведёшься.

— Может, он пока у меня поживёт?

— Да может, может, — устало разрешает мне Ирина Петровна. — Только если отказ придёт — ты ему хуже сделаешь. Может, проще будет сразу, без смягчения?

— Нет, я Антошку не отдам.

Глава 7

Матвей

Можете начинать в меня плевать — я сам себя ненавижу. Чёрт знает, как это получилось. Хотя нет, знаю. Сам виноват. Карина оказывала знаки внимания, а я вместо того чтобы с Катей отношения наладить, обиделся, словно девица, и отомстить решил. Мудень — это ещё мягко сказано.

Катюша уехала. Два месяца без неё — словно в тумане. Дом опустел.

Как только понял, что Катюша услышала разговор, впал в ступор. Потом поехал за женой, но в отель мы приехали на Катюшиной машине, а она уехала. Пока до дома добрался — её и след простыл. Конечно, я понял, куда она поехала. Ну а дальше — стена. Моя малая отгородилась от меня непробиваемой стеной. Заблокировала в мессенджерах. Радуюсь, что хоть звонки проходят.

А потом увидел её в красном. Совсем кукуха поехала.

— Матвей Сергеевич, я хотела с вами поговорить, — входит в кабинет Карина.

Я вздыхаю. С Кариной я разорвал любое общение в тот же вечер. Сказал, что не приеду, что общение с ней было ошибкой. Но Карина не сдается. Мне полетели сообщения с её фотографиями в нижнем белье. Пришлось заблокировать. Потом у нас состоялся разговор, и я подумал, что всё смог объяснить — мне даже показалось, что она поняла. Но следом она начала поджидать меня с утра в кабинете, старалась всячески остаться наедине.

— Карина, я занят.

— Матвейка, — тянет Карина.

Тьфу ты, самая мерзкая вариация моего имени.

— Карина, выйди из кабинета, — показываю я на дверь.

— Но Матвейка, почему ты так отгородился?

— Карин, наше общение было ошибкой. Я мудак, с себя ответственности не снимаю — нужно было сразу расставлять границы.

Карина улыбается, словно и не слышит моих слов.

— Матвей, ну всё же хорошо. Твоя жена ушла от тебя, мы можем быть вместе. Ты можешь спокойно, с чистой совестью начать отношения, почувствовать, что такое настоящая любовь.

— Карин, я жену люблю. Я просрал свою жену, понимаешь? Сам виноват, но зато понял, что для меня важно на самом деле.

— Ну, Матвейка…

— Прекрати меня так называть.

Карина начинает расстёгивать рубашку. Только этого не хватало мне. Если кто зайдёт — что подумают? Понимаю, что это единственное, что меня волнует: моя репутация и предательство Катюши, но не Карина. Мне не хочется даже смотреть на неё в белье — никаких эмоций, кроме раздражения. Но я сам виноват в происходящем.

Подхожу к Карине, останавливаю её, запахиваю рубашку.

— Прости, что начал с тобой общаться и что-то пообещал. Но теперь я понял, что мне это не нужно. Я очень рад, что не перешёл эту грань и мы не переспали. Карин, оденься и выйди.

— А если не уйду? — игривым голосом говорит Карина.

— Тогда уйду я, — пожимаю плечами, обхожу Карину и выхожу из кабинета.

Ухожу в ординаторскую, где людей побольше. Я сам создал кучу геморроя. Теперь прячусь от Карины и не могу спокойно работать. Но самое главное — теперь я бегаю за Катюшей и понимаю, что она меня не простит. Но я не отступлюсь. Никогда.

Уже поглядываю варианты работы — мы не сможем работать с Кариной. Если Катюша вдруг даст мне шанс, я не могу подорвать её доверие.

После работы несусь к Катюше. Вчера она разблокировала меня. Я всё равно её верну. Расшибусь, но вернусь.

Покупаю в магазине букет красных роз — цвет такой же, как её волосы. Сегодня хочу сам ей вручить. Звоню в дверь, слышу шаги, радуюсь звуку открывающегося замка. Теперь радуюсь любому малюсенькому шажку навстречу — даже если это просто ответ на звонок.