Таня Баньшива
Сосед по комнате
Пролог
– Можешь сколько угодно кричать. Тебя здесь никто не услышит. И никто не придёт! – каждое слово хлестало плетью, заставляя Мишку сильнее вжаться в угол на тонком матрасе.
Скрежет ключа в замке царапнул по оголённым нервам. Закрывая голову руками, мальчик беззвучно шевелил губами, читая молитву, в надежде, что обойдётся без избиений.
– Я приду завтра, – снова раздался голос. – Ссать будешь в ведро. И лучше тебе не промахиваться!
Звякнув о пол, цепь потянула кандалы на ноге. Крепко зажмурившись, Мишка старался не двигаться, точно это могло защитить или сделать невидимым. Он продолжал молить Богов о помощи, точно зная, что его слышат, хотя и не был уверен, что они захотят помочь. Но попытаться стоило.
Хлопнула дверь, послышались удаляющиеся тяжёлые шаги. Испуганный ребёнок ещё долго пытался уловить хоть какие-нибудь звуки, но слышал лишь своё свистящее дыхание и частый стук сердца в голове, в висках, в горле. Несмело открыв глаза, Мишка осмотрелся. В небольшой комнате с обшарпанными стенами единственной мебелью был стоявший напротив старый комод с причудливыми резными узорами. Сверху лежал матерчатый чемодан с выцветшими боками в крупную красно-чёрную клетку и с железными защёлками. Казалось, он сошёл со страниц старых журналов, каких было много в доме покойной бабушки.
Мишка глянул в угол за комодом, на сливающуюся со стеной дверь. Скрип застал врасплох, вынудил подпрыгнуть на месте и сжаться. Дверь приоткрылась, в темноте блеснули чьи-то глаза – кроваво-красные, пугающие. И тогда спасительный мрак обнял разум мальчика, отгораживая от этого жуткого дня и неведомого соседа по комнате.
Глава 1
– Два разных мира соединятся. Души друг к другу переместятся, – строчки засели в голове. Уже какую ночь бессонница изводила Ясю. Уснув только под утро, сквозь марево грёз она услышала, как чей-то приятный голос шептал эти слова над ней. Слова казались ощутимыми, точно прикосновения, отчего она проснулась разбитой и совершенно неотдохнувшей.
Спасаясь от слишком подвижного для неё города, от его запахов и грехов, она приехала сразу после работы в родную деревню. Остро захотелось на пару дней отрешиться от дел, проветрить голову и душу. В Омске она сильно уставала от чужих эмоций, которые окружали, напирали, давили, требуя внимания. Там было слишком много суетливых людей, слишком много требований и слишком много следов. Всего слишком. Она взяла отгул на пятницу, а за ней ждали два долгожданных выходных. Три дня отдыха и прогулок по лесам – что может быть лучше?
Деревня действовала на неё умиротворяюще, умудряясь всего за несколько часов излечить от накопившегося напряжения и раздражения. Здесь были все свои, знакомые с детства. Все такие близкие и понятные. Поморщившись, Яся вспомнила, как любимая баба Маня, заменившая ей мать, завидев её, начала причитать.
– Исхудала вся – кожа да кости и побледнела, точно поганка в своём городе. Совсем на себя не похожа с этими вашими работами! Не бережёшь себя, не любишь! – качала она головой. – Ну ничего, травами отпою, пирожками твоими любимыми откормлю! Станешь как новенькая!
В последнее время девушка и сама замечала, насколько свободно на ней болтались привычные вещи. Ну а как иначе, если завтракала она чаще всего на бегу, про обед порой забывала, а готовить ужин сил не хватало. Рестораны и кафе она избегала, копя на собственную квартиру. Она мечтала о своём, не казённом жилье. И мечта её вот-вот должна была сбыться.
Зайдя в родной дом, Яся не раздеваясь рухнула в кровать и проспала до раннего утра. Проснулась до зари свежая и отдохнувшая. На столе её ждали румяные пирожки с яйцом и луком, с капустой, с картошкой и грибами, а также глиняная крынка парного молока. Всё как она любила. Степенно позавтракав, не забыв мысленно поблагодарить баба Маню, она переоделась и выскочила из дома.
– Два разных мира соединятся. Бредятина опять какая-то, – пробормотала девушка, топая по обочине асфальтированной дороги, поглядывая на опрятные домики с резными ставнями. Вокруг было ни души. Светало. Первые лучи рассветного солнца делали несмелые розовые мазки по небу.
Из-под ладного зелёного забора лениво вылез старый пёс дяди Буслая, умеющего крутить самые сильные амулеты. Подбежав, Полкан ткнулся мокрым носом в ладонь, приветствуя. Завилял благодарно всем задом, довольно подпрыгивая на месте, когда его почесали за ушком, и потрусил рядом, составляя компанию. Проводив до околицы, пёс повернул обратно.
Собаки в деревне зря не брехали. Поэтому вокруг стояла баюкающая тишина, которую нарушали лишь Ясины шаги. Свернув на просёлок, уводящий от зачарованной Древнянки* к лесу, девушка ускорилась. Сегодня ей предстояло найти баб Манину стельную корову Душку, которая должна на днях разрешиться телёночком. Но накануне животина отбилась от стада и не вернулась домой. У баб Мани душа была не на месте, и Яся не смогла ей отказать в такой простой помощи.
След Душки взяла сразу, даже на двор к соседке заходить не пришлось. Он был четкий, переливчатый, с розовым перламутром, как у любой матери в ожидании потомства. Девушка шла за ниточкой Душкиной энергии, легко вычленяя из тугого каната переплетений, оставленного прошедшим стадом.
– Души друг к другу переместятся… Тьфу, ты! Вот же прилипла! – пробормотала под нос девушка.
Впереди послышалось тягучее мычание. Пастух дядь Паша, как всегда, собрав бурёнок до петухов, повёл их к небольшому озеру за лесом. Ему не приходилось ждать коров, те сами послушно выходили со дворов на его призыв, не тревожа крепкий утренний сон хозяев. Деревня просыпалась позже.
Яся нагнала стадо уже в свете растекающегося утра. Солнышко ещё полностью не вышло из-за горизонта и смотрело на Ясю прищуренным добрым глазом.
Сидя на гнедом коротконогом жеребчике, дяд Паша никуда не торопился, позволив коровам разбрестись по зазеленевшему полю, стоявшему под паром. Он строго следил, чтобы рогатые не перебирались на другую сторону дороги, где, несмотря на начало мая, уже колосились озимые.
Весна выдалась тёплая, не слезливая. Снег быстро впитался в оголодавшую за зиму землю, напоил. Оттого и зелень полезла раньше срока. Яся чувствовала, что по осени соберут богатый урожай вершков. А значит и лесные травы в этом году как никогда напитаются живительной силой Матушки-Земли.
– Привет, Ясный свет! – заулыбался беззубо, приметив девушку, пастух. – Что? Неугомонная бабка за коровой послала? Да нашёл бы я её сегодня. Пади отелилась тихо под кустом, вот и отстала. Моя вина, не досмотрел. Но волков да медведей у нас тут отродясь не водилось, так что должна быть жива-здорова Душка эта вредная.
– Здравия вам, дядь Паш! – ответила, поравнявшись с ним Яся, закидывая голову вверх, заглядывая в огрубевшее от солнца и ветра лицо пастуха, изрезанное морщинами. Его яркие голубые глаза казались драгоценными камнями. Она уж и не помнила, сколько ему лет, шестьдесят, а может, и поболе, но её всегда удивлял их блеск и яркость. Они не тускнели с возрастом.
– Ничего, дядь Паш, – добавила Яся, поправив лямку рюкзака за спиной. – Мне всё равно в лес нужно было. Совмещу приятное с полезным.
– Ну, хорошо, коли так! – сказал благосклонно дед. – Ты, ежели чего, кличь меня. Подмогу.
– Будет сделано, дядь Паш! – Яся пошагала дальше за ниткой, петлявшей по полю в сторону подлеска. Не выпуская её из виду, девушка прошла ещё немного по дороге и свернула. Ноги, обутые в прорезиненные берцы, мягко пружинили в перепаханной прошлой осенью земле.
В подлеске коровы не оказалось, нитка упрямо тянула вперёд. Пришлось пройти ещё по одному лугу и нырнуть в небольшой березовый лесочек. Уже на подходе к нему девушка почувствовала неладное. Запах железа пролез в нос, грубо защекотал, предупреждая и требуя срочно покинуть опасное место. Но Яся смело пошла между деревьев.
