Наследство Катарины (СИ) - Бобылева Анна Михайловна

Нотариат находился в центре города.Стефан мчался по заснеженной дороге, то и дело, поглядывая на часы. Похоже, онневерно рассчитал время в пути, или просто нервничал, гадая, что же емуоставила старая стерва. По крайней мере, его теперь было не слышно. Их семейныеотношения выглядели своего рода откровением: «Кого же она любила больше?». Ввоздухе повисло напряжение, тишина давила и угнетала. А за окном дети резвилисьв снегу, прохожие веселились, собираясь возле наряженных, сказочных красавиц.Катарина хотела бы присоединиться к ним, вместо того, чтобы находиться в одноймашине с родными, которые бросали друг на друга мимолётные, многозначительные взгляды.Она поняла одно – дядя, в отличии от отца, был испорчен деньгами. И, не смотряна свою дружелюбность и наигранную открытость, являлся совершенно другим человеком,не таким, каким себя представлял. Узнавать его тайны и истинную суть она нехотела.

Ониподъехали к зданию нотариата с опозданием в десять минут, без промедления поднялисьпо празднично-украшенному крыльцу и оказались в просторном холле. При входенаходилась небольшая стойка регистрации, женщина за ней, привлекательнойвнешности, еле-еле успевала отвечать на звонки, аж трёх телефонов. В другомуглу располагалась зона отдыха – кожаные диваны, искусственные декорации в видецветов и журнальный столик. На диване сидела грозного вида женщина: ей было за сорок,блондинистые волосы убраны в элегантный пучок, из которого выбивалась прядь,голубые глаза казались жёсткими, делая взгляд надменным, возможно, он и былтаким на самом деле, лицо было красивым, без резких черт и изъянов. Женщина обладаластройной фигурой, на тонких запястьях красовались золотые украшения,кашемировое пальто имело яркий оттенок, дополняла образ кожаная сумка накоротком ремешке, скорее всего брендовая. «Она могла бы работать моделью», -подумала Катарина. Рядом с ней, с журнальчиками в руках, сидели юноши, сделавшиевид, что не заметили их появления. Они были похожи больше на мать, от дядиСтефана внешне просматривалось не много. Старший был красив и явно знал обэтом: двадцать пять лет, высокий, блондин, голубоглазый, плотного телосложения,с идеальной улыбкой. А младшему было всего шестнадцать, и он оказался болееприземистым, но стоило ему улыбнуться, и мгновенно становился неотразим, не имея высокого роста и идеальной внешности.Глаза у него были карими, волосы тёмными, лицо слегка округлым, как у отца. Онзаметно выделялся на их фоне. Вскоре они решили оставить попытки воображаемойзанятости, и подошли к гостевой зоне, отец тепло обнялся с женщиной, подружески.

–Сколько лет, Агнесс! – Затем он пожал руки мальчишкам. – Как вы выросли!Базель! Ты просто неотразим! – Старший пожал плечами и хмыкнул. – Николас! Япомню тебя совсем младенцем! - Младший оказался более коммуникабелен, поднялсяи крепко обнял его, широко улыбаясь. – Моя дочь – Катарина. Прошу любить ижаловать. Они оценивали её и совершенно этого не скрывали.

–Значит, ты та самая девчонка, из-за которой дядя не приезжал к нам стольколет?! – Начал было наступать Базель.

–Заткнись Базель! – Закричал на него брат. – Какая же ты скотина!

–Разговорчики. Мальчики. Вы не из бедной семьи, чтобы так вести беседу. Где жеваши манеры? – Спокойно и чуточку монотонно обратилась к ним мать, и они тут жепритихли, густо раскрасневшись. – Добро пожаловать Катарина. Не обращай на нихвнимания, они ещё слишком юны, как и ты в принципе. У вас с Базелем небольшаяразница в возрасте, ты старше его всего на два года. Твоему отцу приходилосьтуго, своих племянников он видел тайно и крайне редко. Но, он сам выбрал себе такуюсудьбу. – Она метнула острый взгляд на отца, сжимавшего кулаки и поджавшегогубы. Впервые Катарина видела его таким не сдержанным, он был на грани и могвзорваться в любую минуту. – Так что, в этом нет твоей вины, милая. – Онапоспешила завершить откровенный, неуместный разговор.

–Спасибо. Давайте не будем больше об этом. – Агнесс слегка кивнула и приселаобратно на диван.

Отеци дядя направились к стойке и стали дожидаться, когда же освободиться слишкомзанятая помощница нотариуса. Катарина присела в свободное кресло и взяла одиниз журналов. В зале было слышно, как тикают часы, стрелка перемещалась сопределенной периодичностью и стуком. Она уже начала воспроизводить звук вголове за долю секунды до его появления. После недружелюбной встречи с избалованными,богатенькими родственниками, между ними повисло молчание, никто не желал или незнал, как начать разговор. Она размышляла о том, каково приходилось отцу.«Думаю, он не сильно расстроился от того, что они будут подальше от него».Такой итог оказался у размышлений. Ещё сутки назад она мечтала познакомиться сроднёй, выяснить, кто она такая, обрести людей, с которыми могла бы идти пожизни рука об руку, представляла себе сказочные картины, будоражилавоображение, парила от радости. Сейчас, она уже не была рада воссоединению, окотором так грезила, и радовалась, чтоблагодаря судьбе не стала развращённой и чванливой, такой, как они. Но всё же,она заметила, как Николас бросает на неё любопытные взгляды исподлобья. «У неготакая же привычка, как и у меня». Это обстоятельство разлило тепло на душе,ведь раньше ей было не с кем сравнивать себя, кроме матери, на которую она быласовсем не похожа. Чем старше становилась, тем отчаяннее крепло желаниевернуться назад в страну детства.

Телефоны перестали трезвонить, помощница соблегчением вздохнула, усаживаясь на стул, но потом заметила мужчин и вновьвыпрямила спину.

–Чем могу быть полезна? – Вежливо и громко спросила она, в помещении былахорошая акустика.

–Нам назначено на пять часов. Оглашение завещания. – Сухо и нервозно произнёсСтефан, запихивая руки в карманы пальто.

–Да. Да. Минутку, я сообщу о вашем появлении мистеру Балмеру. – И она спешноудалилась, скрывшись за дверью из красного дерева с табличкой «Нотариус».

–Балмер? Тот самый, живший со мной по соседству когда-то? – Удивлялся отец.

–Ну, да. Он давно получил статус и работает. Мать доверяла ему одному вплоть досамого конца. – Сказал дядя и сделал недовольную гримасу, показывая отношение кмистеру Балмеру.

«Продолжаювосхищаться старушкой. Она была и правда кремень!».

–Знаешь, мне ведь было любопытно, что же там…в завещании. Но этот прохвост ислова не сказал! Не удивлюсь, если наследство переписано на его имя! – Грубо иехидно говорил дядя, даже не стараясь сделать это тише и скрыть раздражение,жена шикнула на него через весь зал.

–Я привык выполнять работу честно мистер Мансдантер! Ваша матушка была широкойдуши человек и никогда во мне не сомневалась! Её воля состояла в том, чтобы яогласил завещание в присутствии всех указанныхею лиц, ни больше, ни меньше! – Громогласно и жёстко пробасил вышедший изкабинета высокий и очаровательный мужчина, напомнивший ей кого-то. – Прошу замной! – И он указал на открытую дверь в кабинет.

Кабинет оказался просторным, но тёмным, шторыплотно закрывали окно, не пропуская ни дюйма света. Освещение было тусклым. «Аэто говорит о раздражительной натуре красавчика Балмера», – заключила она. Онпригласил присесть на мягкие, коричневые диваны. Перед ними, на удобном дляподписи уровне, оказался дубовый, резной стол, бумаги на котором были сложены видеальном порядке, и не пылинки вокруг. «Педантичен и организован. Бабуля доверяла ему не зря». Стены кабинета былизавешаны различными грамотами и благодарностями, аккуратно облачёнными в рамкииз дерева, схожие по цвету с палитрой стола. Пока все рассаживались и занималиместа, а нотариус искал нужные документы в сейфе, она разглядывала его. Емубыло около тридцати, высокий, крепкий, темноволосый. Мышцы проглядывались из-подрубашки такой белизны, что она, буквально, светилась при тусклом освещении.Кожа у него была немного смуглой, не иначе, он отдыхал где-то на море недавно,глаза были неестественно-светлого голубого цвета, черты лица прямые, подбородокволевой, выдающийся, легкая щетина придавала серьёзности, брюки превосходносидели на спортивном и стройном теле. Она невольно загляделась на него и незаметила, как он поймал восхищенный взгляд, и вогнал в краску. Не он одинраскрыл её интерес, Агнесс бросала на племянницу недоброжелательные, сердитые взгляды.