Русалка в академии (СИ) - Максонова Мария

Он хотел вскочить, но потом будто сдулся, сгорбился:

— Не знаю я... я ее ничем не оскорблял...

— А конкретнее? Уверена, вы что-то подозреваете.

— Я... — он остановился и глянул на меня глазами побитой ни за что собаки, — я сделал ей предложение.

У меня чуть челюсть не упала.

— Что?..

— Я сделал ей предложение руки и сердца...

— И она на это обиделась?..

Он махнул рукой:

— Нет, это бессмысленный разговор. Простите, что потратил ваше время... — хотел выйти вон, но я преградила ему путь коляской.

— Быстро и четко рассказывайте: что именно вы сказали, как сформулировали?

— Послушайте, девушка просто отказалась быть моей женой. Я все понимаю, я для нее слишком стар, она воспринимает меня скорее как старшего родственника, доброго дядюшку... это все было глупо с самого начала...

— Что вы ей сказали?! — рыкнула я, не выдержав, и ринулась на него, заставив отступить и рухнуть в кресло.

Он нервно пожевал губы, а потом признался:

— Узнав о суде, я предложил ей выйти за меня замуж... я сказал... я сказал, что ей нужны связи и защита. Что статус моей невесты поможет ей на суде, а потом помолвку можно будет и расторгнуть...

Я закрыла лицо руками, силясь скрыть улыбку. Вот два... у них тут трагедия, а я с трудом сдерживаю истерический смех.

— Так и сказали? — спросила, кое-как справившись с собой.

— Да... я просто не хотел ее ни в чем ограничивать...

— И предложили фиктивную помолвку?

— Не совсем... я хотел...

Я отняла руки от лица и посмотрела на него испытующе:

— Кольцо у вас с собой?

— Ну... да...

— Тогда слушайте внимательно и повторяйте в точности, что я скажу. Вы сейчас идете в столовую, там опускаетесь перед Жильетой на одно колено и говорите: «Я хочу, чтобы вы стали моей женой. Я вас люблю уже давно». Понятно?

Он вскочил с места:

— Что?! Но... нет... я... она же мне откажет!

— Пусть откажет, — кивнула я. — Будьте смелы, Глиренс. В конце концов, сколько можно тянуть... — с трудом проглотила присказку про кота, — время? Она и так обижена на вас...

— Так она уже отказала, зачем спрашивать снова?!

— Глиренс, вы мне доверяете? — он посмотрел на меня с явным сомнением. — Клянусь, что желаю Жильете и вам только самого лучшего. Я уверена, что Жиль обиделась не из-за того, что вы предложили ей выйти замуж. Ни одна женщина не обидится на мужчину за то, что он предложил ей брак.

— Но?..

— Она обиделась за то, что вы предложили ей фиктивную помолвку, за то, как обосновали свое предложение! Идите и исправьте это, просто проявите честность. В конце-то концов, вы глава гильдии магов или не оперившийся юнец?! Хватит прятать свои чувства по углам, идите и скажите все прямо! Даже если она вам откажет, это будет, по крайней мере, честно и красиво.

— Да, вы правы, пусть лучше откажет, — он вытащил из нагрудного кармана кольцо и с решительным видом вышел вон из комнаты.

— Или не откажет, — едва слышно пробормотала я себе под нос и отправилась за ним следом.

Все уже расселись вокруг стола, ждали только нас. Жиль сидела во главе рядом с местом без стула, оставленном для меня. С другой стороны от нее с довольным видом восседал господин Хуфтер и строил глазки Кармельте. Укерверса, кажется, никто особенно за столом не ждал, так как остальные стулья были заняты. Впрочем, тот и не собирался садиться. Он быстро подошел к Жильете, которая старательно держала лицо и притворялась, что его не замечает, и опустился рядом с ней на одно колено.

Все краски пропали с ее лица. Она сложила руки на коленях и опустила взгляд, словно благовоспитанная девица.

— Жильета... — произнес он хрипло. — Жильета, этот день важен для тебя, это день твоей победы, когда ты добилась всего чего желала. Мне не хотелось бы омрачать его, но я все же рискну украсть минуту твоего времени и надеюсь, что ты меня за это простишь. — Она едва заметно кивнула. — Прости меня, Жильета...

— Я ни в чем тебя не виню, — пробормотала она еле слышно.

— Я был дураком. Я... прости, что врал тебе...

На ее ресницах блеснули слезы, а мне хотелось пробить себе рукой лоб, потому что я не могла себе даже представить, что сейчас творится у нее в голове. Как можно умудриться говорить такими неопределенными фразами, чтобы точно не сказать, что думаешь на самом деле?! Хоть становись суфлером и подсказывай! Едва сдержалась.

— Прости. Я соврал тебе о своем желании. Я... когда я сделал тебе предложение... — она всхлипнула. — Я соврал тебе, что готов к твоему отказу, готов к тому, что это будешь лишь фиктивная помолвка. Я действительно хотел, чтобы мое имя и мой статус помог тебе на суде. Но еще больше я хотел, чтобы помолвка не была фиктивной. Потому что... я не могу больше врать... прости меня, но я люблю тебя, Жильета. Я давно люблю тебя совсем не как добрый родственник... да и что у нас там от родства — одно название. Прости, что злоупотреблял твоим доверием и пользовался своим статусом, чтобы быть ближе к тебе. Я...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Неожиданно она резко обхватила его за шею и рухнула рядом на колени:

— О, Стихии, замолчи! Умоляю, не слова больше!

— Но я хотел...

— Какой же ты дурак! Какой же ты ужасный дурак, измучил меня! Как же я тебя люблю...

Глиренс растерянно огляделся, будто не веря своему счастью, а потом поспешил сжать свое сокровище в медвежьих объятьях.

— Кольцо, — подсказала я едва слышно.

— Точно! — он поспешно зарылся в карманы и вытащил коробочку, протянул ее Жильете: — знаю, сама ты сделала бы куда более красивое кольцо из металла, поэтому я заказал эльфийское из железного дерева. Примешь ли ты его?

— Да! — изящное колечко из переплетения древесных волокон украсило тонкий палец.

— Все мужики — идиоты, — философски произнесла рядом со мной госпожа Фенерворс.

— Не скажу за всех, но... да, — вынуждена была признать я.

И мы обе засмеялись.

Обед прошел в позитивной дружеской атмосфере, все поздравляли Жильету и Глиренса, которые, наконец, смогли быть честными друг с другом. Они все время вроде бы незаметно поглядывали друг на друга, касались друг друга и вообще выглядели как два голубка, вызывая во всех приступы умиления, чтобы скрыть которое, народ оттачивал на них свое остроумие, но не злобно, а по-дружески.

После обеда мы прошли в кабинет, чтобы, наконец, рассмотреть наследство Жильеты. Я поспешно освободила стол, чтобы было где все разложить. Жильета открыла сундук и небрежно выложила на стол пару шкатулок, стоящих сверху. Под ними обнаружились ящики с какими-то инструментами и материалами. Жиль с восторгом принялась обсуждать их с ювелирами, восторгаясь. В одной шкатулке довольно внушительного размера обнаружились драгоценные камни, весьма выдающихся размеров. Например, там был бриллиант размером с десятирублевую монету, другие камни я просто не признала на вид, но, судя по настроению ювелиров, все это заслуживало восхищения. В еще одном ларце обнаружилась россыпь камней четырех цветов. Когда Жильета протянула их мне, я удивленно ахнула: кусочки Крови Моря перемежались со знакомыми мне уже камнями Воздуха, а вот красные и зеленые камни я видела впервые.

— Кажется, твой прадед увлекался Стихийными камнями, — заметила я, удивленно разглядывая осколки, похожие на зеленое бутылочное стекло с выпуклым рисунком в виде листьев и цветов.

— Да, странно, они же полудрагоценные и мифы об их влиянии на силу мага давно развеяны наукой, — заметила Жиль удивленно. — Возьми, — предложила она, протягивая мне шкатулку целиком.

— Мне нужна только Кровь моря, — смутилась я.

— Думаю, будет правильно, если и остальные камни будут храниться у тебя.

Я не нашла в себе сил отказать:

— Спасибо, — кивнула.

На самом дне сундука оказались книги: дневники старого мастера, его блокноты с зарисовками как дизайна украшений, так и магических схем. Так же там были древние книги и свитки по магии. Судя по заинтересованности Жильеты и Глиренса, это были настоящие сокровища.