Гордость и булочки, или Путь к сердцу кухарки (СИ) - Лили Вейла

Кажется, Ветинари от её слов на некоторое время впал в ступор. Пытался представить её в костюме одалиски? Гленда тоже попыталась и ужаснулась. Оставалось только надеяться, что её заливающую щёки краску скроет утренний по-прежнему розоватый свет.

— Я не настолько тиран, чтобы требовать таких вещей от юных барышень, — наконец произнёс патриций. — Впрочем, если ощутите в себе внезапное непреодолимое желание к подобным действиям — ни в чём себе не отказывайте, мисс Гленда, я всегда рад, эм… Познакомиться с разными традициями народов Диска.

— Нет! — быстро произнесла Гленда. — Точно, определённо, совершенно определённо — нет!

— Хорошо, — кивнул патриций, и на секунду в его глазах промелькнуло такое веселье, будто он готов вот-вот расхохотаться (хотя, возможно, это не более чем странный рассветный отблеск — подумала Гленда). — Мне на самом деле не так много нужно — всего одна партия в ненавистные вам шахматы, мисс Гленда. Не такая высокая плата за одну из самых больших государственных тайн, не находите?

— Да пожалуйста, — пожала плечами Гленда. — Но имейте в виду — если вам будет скучно, это не мои проблемы. И ещё я не терплю, когда мне подсказывают, нарочно поступаю иначе. Ясно? Предупреждаю на берегу.

— Предельно ясно, мисс Гленда, — широко и торжественно улыбнулся Ветинари, протягивая к ней ладонь. Она уже видела такую улыбку на том ужине с капитанами футбольных команд, и особых причин доверять ей у Гленды не было. И всё же она пожала протянутую ладонь в ответ на реплику Ветинари: — По рукам.

— Ну, — теперь Гленда положила локти на стол, оперлась на них, наклоняясь вперёд, и произнесла, давая волю природному любопытству: — И что же вы делали за той дверью? Скажете вы наконец или нет?

— Думаю, для начала я должен представиться, — заговорщически отозвался Ветинари, снова протягивая ей руку. — Кочегар Блэк, мисс Гленда. Рад знакомству.

А пожимать руку патрицию даже приятно, подумала Гленда, снова протягивая ладонь. Во всяком случае, так она чувствовала, что общается с живым человеком, а не с расчётливой статуей, и прикосновение её успокаивало.

***

— Но почему?! — в голосе Ветинари послышались совершенно неожиданные нотки отчаяния. Казалось, он близок к тому, чтобы схватиться за голову. — Боги, это же совершенно…

— Ваша светлость, — Гленда вздохнула так, что фигурки едва не слетели с доски, — вы спрашиваете об этом почти после каждого моего хода, и ответ не изменился: потому, что мне так захотелось. Эта игра и так связывает по рукам и ногам своими идиотскими правилами, хотя бы фигуры я буду двигать как хочу, а не по расчёту.

— Я помню, мисс Гленда, я просто всё ещё не могу это осознать. Когда противник просчитывает свои ходы на десять шагов вперёд, это сложно, но не невозможно, достаточно просто проникнуться его логикой. Но в вашем случае логики нет, ваш следующий ход не известен вам самой, а значит, просчитать его нереально. Должен признать, это вносит в игру нечто… Освежающее. И всё же… Шах!

— Мой трусливый король может только сбежать на соседнюю клетку, так что объявляйте уж сразу мат, — Гленда положила короля на доску.

Эти два часа за игрой её вымотали. Ночной, вернее, утренний разговор с патрицием закончился тем, что она выслушала его на удивление искреннее (во всяком случае, звучало именно так) и даже проникновенное признание: мол, наступает момент, когда человек понимает, что может немного "отпустить вожжи", даже если этот человек — очень занятой тиран ("Яблочный дьявол" под эту беседу пришёлся как нельзя кстати).

Потом Ветинари, то ли действительно спохватившись, то ли сделав вид, что "преступно забыл о времени, когда капитан Моркоу снимается с дежурства", сбежал отмываться от сажи. Моркоу действительно появился буквально через десять минут, и выспавшаяся накануне Гленда ещё успела накормить его рагу, перед тем, как её сморило. Она так и не поняла, считать ли фразу Моркоу "Почти так же вкусно, как домашнее рагу из крысы!" комплиментом, но решила списать это на специфические гномские вкусы капитана.

Проснулась Гленда ближе к полудню. Стоило ей появиться на кухне, как там немедленно, будто караулил её, материализовался Стукпостук (она даже чайник вскипятить не успела!) и пригласил её на ланч к патрицию. Гленда обречённо вздохнула. Она хотела провести наедине с собой хотя бы эти условно-утренние часы, чтобы ещё раз всё хорошенько обдумать, но достала приготовленные ночью булочки и отправилась вслед за секретарём.

Патриций, казалось, искренне обрадовался (впрочем, возможно он просто хотел, чтобы Гленда так думала) — не то ей, не то булочкам, и принялся расставлять фигурки на доске.

— Нет, — твёрдо сказала Гленда. — Сперва ланч, потом всё остальное.

Патриций с крайне подозрительной покорностью отодвинул доску и снял салфетку с блюда огуречных сэндвичей. Сэндвичи (очевидно, произведение всё того же мистера Джолсона), были неплохи, а булочки так и вовсе удались превосходно, но чаепитие было испорчено перспективой ненавистной игры.

Ставить в тупик патриция, что и говорить, было лестно, но утомительно, и Гленда с облегчением выдохнула, когда изящные фигурки стали исчезать в коробке.

— Готов спорить, — небрежно заметил Ветинари, наливая Гленде новую чашку чая, — если бы такое случилось с королём в реальной жизни, вы были бы именно тем человеком, который, как вы выразились, поднимает упавшее знамя и ведёт армию в новый, пусть и безнадёжный бой.

— Вот уж спасибо, — фыркнула Гленда. — Меня такое не прельщает, и думать забудьте. Подобное геройство, если я ничего не путаю, больше по части капитана Моркоу.

— Тут вы правы, — патриций взялся за нож, очевидно намереваясь разрезать последнюю оставшуюся на блюде булочку. — Но, должен заметить, у вас с капитаном Моркоу на удивление много общего.

— О, боги! — возмутилась Гленда и в последний момент отобрала у патриция нож. Потом поняла, что это было невежливо. Потом поняла, что отбирать нож, пусть и столовый, у наёмного убийцы — не лучшая идея. Потом она посмотрела на Ветинари.

Ветинари отвечал ей взглядом, полным вежливой заинтересованности.

— Прошу прощения, — мрачно выдавила Гленда, положив нож на стол. — Я хотела сказать — ешьте целиком. Нельзя резать такие булочки, я сыта, к тому же вечером напеку ещё.

— Пожалуй, это лучшая новость за сегодня, — патриций мгновенным нарочито жадным жестом сграбастал булочку. “На публику работает” — подумала Гленда, уже видевшая, что за столом Ветинари может быть чертовски изящным.

Она мстительно (принуждение к игре не должно пройти патрицию даром!) дождалась, когда Ветинари начнёт жевать, и с невинным видом (насколько он ей удавался) спросила:

— И что же у меня, по-вашему, общего с капитаном Моркоу, кроме любви к крысиным пирогам?

Патриций замер с булочкой во рту. Гленда сразу почувствовала себя виноватой — она ненавидела, когда у людей портится аппетит.

— Простите, это шутка, — быстро сказала она. — Неудачная.

Патриций откусил, прожевал, сделал большой глоток чая, вежливо кашлянул, а затем пожал плечами.

— Я рад, что вы готовы так шутить, мисс Гленда, — сказал он своим самым невыносимым светским тоном. — Должен вас информировать: в качестве дворцовой кухарки вам не избежать приготовления крысиных пирогов для гномьих делегаций. Выкладывание рисунков носиками с сохранившимися усиками приветствуется.

Гленда похолодела и воззрилась на патриция с ужасом.

— Простите, — тонкая улыбка тронула губы Ветинари, а в его глазах мелькнул уже знакомый Гленде огонёк веселья. — Ваше настроение оказалось заразным. Мне тоже захотелось пошутить. На самом деле еду для гномьих делегаций мы заказываем проверенным гномьим поварам, чтобы случайно не нарушить какой-нибудь освящённый веками обычай. А что касается дворцовых крыс — их убивать строго воспрещается. У меня с ними договор.

— Как это? — Гленда даже потихоньку ущипнула себя под столом за запястье, чтобы проверить не спит ли она. Видимо, не спала, потому что от щипка было больно.