Мост душ (ЛП) - Шваб Виктория

— Где ты? — тихо спрашиваю я, вглядываясь в экран.

— Я в Чикаго, — отвечает Лара, показывая белый мраморные ступени у себя за спиной. словно это некий индикатор. — Я говорила тебе, что сажусь на самолет. мама с папой сегодня читают лекцию в музее, и меня пригласили. — она издает тихий, едва различимый вдох. Родители Лары археологи, но я никогда их не видела. Похоже, что и сама Лара их нечасто видит. — Мы должны были задержаться здесь на пару дней, чтобы вместе посмотреть достопримечательности, но, боюсь, им выпала возможность, которую они ни за что не упустят. И это не включает в себя присутствие их дочери. Завтра они улетают в Перу. А я, полагаю, вернусь в Шотландию.

— Сама?

Лара морщится.

— Я более чем способна сесть на самолет, Кэссиди.

Она глотает ком в горле и на мгновение отводит взгляд. Лара из тех девчонок, что держит все свои эмоции при себе, словно книжку, которой не хочется делиться. Но я слышу грусть в её голосе.

— Мне жаль, — говорю я, и, боюсь, что не стоило этого делать, поскольку у неё перехватывает дыхание.

— Не важно, — она откашливается. — Всего лишь еще один штамп в паспорте, да? — добавляет она, похоже, что она старается убедить саму себя, нежели меня. — Теперь. Как там Новый Орлеан? Нашла какие-нибудь подсказки по поводу Общества?

Я уже было собираюсь рассказать ей о черном коте, которого видела, но Джейкоб вмешивается.

— Нечто преследует Кэссиди.

Я бросаю на него убийственный взгляд. Я сама хотела сказать ей. Лара моргает.

— Приведение? Вроде Женщины-Ворона? — спрашивает она, напоминая о голодной душе, которая пыталась украсть мою жизнь в Шотландии.

Я мотаю головой.

— Нет…не совсем.

Она одаривает меня взглядом, который говорит «а_ну_ка_объясни», что я и делаю, как умею. Джейкоб прислоняется к стене, пока я рассказываю Ларе о том, что видела в Париже: человек, который не был человеком; маска-череп, которая оказалась не лицом, а безглазой тьмой. Я рассказала ей, как потеряла сознание, как чувствовала себя опустошенной. Я рассказываю ей о голосе, который слышала в под аркой, и о другом — на сеансе: что он сказал мне, о краже, о побеге, о том, что меня найдут и вернут во мрак. Я рассказываю ей всё, и Лара слушает, сперва её лицо расслабляется, затем напрягается, но она ничего не говорит. Выражение её лица не строгое и не упрекающее. Лара Чаудхари выглядит испуганной. Прежде я никогда не видела её испуганной.

— Когда это случилось, в Париже? — тихо спрашивает она. — Когда ты его видела в первый раз?

Смена часовых поясов всё усложняет, поэтому подсчеты отнимают у меня пару секунд.

— Два дня назад.

— Почему мне не сказала? — восклицает она. Джейкоб бросает в меня «я_же_тебе_говорил» взгляд, и я не могу поверить, что они с Ларой, наконец, хоть в чем-то согласны.

— Я не думала, что это важно, — говорю я, что не вполне правда, но и не совсем ложь. — Я не хотела, чтобы это было важно. Я хотела, чтобы всё обернулось плохим сном. От которого можно проснуться и забыть. И, в случае чего, я думала, что смогу справиться сама.

Лара смотрит на меня, излучая гнев даже сквозь экран.

— Кэссиди Блэк, — медленно произносит она, — это самая глупая вещь, которую мне только доводилось слышать. Быть посредником — еще не значит, что тебе придется справляться со всем в одиночку. Это значит, что тебе нужно лишь попросить помощи у правильных людей. Людей вроде меня.

Я проглатываю ком в горле и киваю. Я боюсь спросить, но мне нужно знать.

— Лара, — говорю я. — Что это? То существо в черном костюме?

Она делает вдох и задерживает дыхание. Когда она, наконец, выдыхает, ее дыхание прерывистое.

— Это создание, — отвечает она, — Эмиссар. Посланник.

— Посланник чего? — спрашиваю я.

— Смерти.

Глава восьмая

Слова повисают в воздухе, занимая собой всё пространство.

— Погоди, — произносит Джейкоб, отталкиваясь от стены, — смерть с маленькой буквы или с большой?

— Это имеет значение? — шиплю я.

— И то, и другое, — отвечает Лара. — Эмиссары приходят из места за Вуалью. Их посылают в мир охотиться за людьми, кто пересек линию и вернулся обратно.

— Людьми вроде нас, — говорю я.

Людьми, которые были при смерти.

Для меня это была река. Я не знаю, что случилось с Ларой, но знаю, что это наверняка было что-то плохое, она была одной ногой в могиле. Так становятся промежуточниками.

Она кивает.

— Мой дядя однажды рассказывал мне о них. Он сказал, они как рыбаки, раскидывают сети. Следят за каждым движением в воде. Ждут, кто попадётся на крючок.

— За тобой хоть когда-нибудь охотился Эмиссар? — спрашиваю я, присаживаясь на одну из кушеток в коридоре.

Лара поджимает губы и мотает головой.

— Нет. Я всегда была осторожна. Я иду за Вуаль, отсылаю духа, ухожу. Так сказать, не ухожу в открытое плавание. Не делаю всплесков.

Ларе не нужно говорить, что я делаю именно так. Я всегда позволяла любопытству одержать верх: не могу не исследовать. Именно это привлекло ко мне внимание Ворона в Красном в Шотландии. Именно поэтому в Париже меня нашёл полтергейст. А теперь…

— Некоторые люди просто создают эти волны, — продолжает Лара. — Не имеет значения, почему или как. Важно лишь то, что ты зацепила леску. Но ещё не попалась на крючок.

— Это та часть, где ты велишь нам не волноваться? — интересуется Джейкоб.

Лара мотает головой.

— Нет, это та часть, где я велю вам прятаться.

Я вздрагиваю, когда снова вспоминаю слова Эмиссара.

Тебе не спрятаться.

— И как мне это сделать? — спрашиваю я.

— Оставаться с родителями и съемочной командой. Не броди одна. А если отобьешься от всех, не ходи за Вуаль.

Я думаю об ощущениях в Мюриэле. О том, как сложно было противиться тяге по ту строну.

— Потому что оно сможет найти меня?

— Оно сможет найти тебя где угодно. Оно беспрепятственно может передвигаться по Миру Живых и Царству Мертвых. Но в Вуали у тебя нет шансов.

— И если оно мне поймает…

Но я уже знаю.

Оно утащит меня обратно во мрак.

— Не имеет значения, что произойдет, — говорит Лара, — оставайтесь вместе с остальными. — Она сужает глаза, глядя на Джейкоба. — Я тебя имею в виду, призрак. Не позволяй ей остаться одной.

Лара снова переводит внимание на меня.

— Кэссиди, — говорит она, никогда не слышала, чтобы она произносила моё имя подобным образом: взволнованно, дружелюбно и со страхом.

Я глотаю ком в горле.

— Как мне одолеть его?

Лара долго молчит. А потом говорит:

— Я не знаю.

Её голос тих, и я понимаю, что ей страшно не меньше, чем мне. Потом она мотает головой, откашливается и говорит:

— Но я выясню.

И просто так, Лара, которую я знала, возвращается. И я благодарна, что она у меня есть.

— Будь осторожна, — говорит она в конце разговора.

Я смотрю на потемневший экран, затем откидываюсь назад, легонько стукнувшись головой о стену. Поднимаю взгляд и вижу над собой бронзовую руку. Я склоняюсь, пряча лицо в ладонях, Джейкоб садится рядом.

— Знаешь, — медленно говорит он. — Когда Ворон в Красном украл твою жизнь и запер тебя в Вуали, я был напуган. Знаю, ты не могла сказать, потому что я слишком хорош, чтобы вести себя храбро…

Я фыркаю.

— Но мне было страшно. Я не знал, как нам выбраться. Но всё же, нам это удалось. Тебе удалось.

Я прижимаю ладони к глазам.

— И потом, когда тот жуткий ребёнок-полтергейст устраивал разные пакости в Париже, и нам пришлось спуститься в Катакомбы, мне тоже было страшно. Ты всё видела сама.

— К чему ты ведёшь? — тихо спрашиваю я.

— Это нормально, если на этот раз тебе страшно, Кэсс. Потому что мне — нет. Мне не страшно, потому что я знаю, что вместе нам всё по плечу.

Я прислоняюсь плечом к его плечу, и впервые за всё время, я благодарна, что он нечто большее, нежели призрак, благодарна за то ощущение, когда его ладонь слегка касается моей.