Сталь, изъеденная солью - Питкевич Samum Александра

– Отправьте кого-нибудь в гарнизон, пусть прибудут старшие офицеры. К часу Первых Снов буду их ждать.

Я наклонился к бумагам, откладывая те, что пока были не нужны, и взялся за списки убитых и раненых. Эту работу я не любил, как самое яркое воспоминание о собственных промахах, как командира. Пусть потери были и невелики, и избежать их, после разбора каждого дня, каждого часа всего произошедшего я не мог, от этого легче не становилось. Семьи лишились покровителей и кормильцев. И о них стоило позаботиться в первую очередь. Раз наша земля стоит на таком месте, постоянно подвергаясь набегам дикарей, стоило сделать все от меня зависящее, чтобы люди страдали от этого как можно меньше.

Услышав легкий шорох, после того как дверь закрылась, я с удивлением поднял голову. Эмнариса, встав со своего места, оперевшись о высокую спинку стула, внимательно смотрела на меня. На пухлых губах княгини была заметна легкая улыбка. Поймав мой взгляд, женщина глубоко вздохнула, отчего грудь едва не выскочила из глубокого декольте. Губы заметно надулись и чуть скривились. Княгиня готовилась к спектаклю, не иначе.

– Ты почему здесь? Я отпустил всех, – не очень вежливо, чувствуя, что предстоит неприятный разговор, поинтересовался у той, кого вовсе не хотел видеть.

– Ты вчера меня не позвал, – обиженным тоном, плавно качнув бедрами, что мне когда-то так нравилось, произнесла княгиня.

– Подумал, что другая компания тебе будет более приятна, – наблюдая за ней из-под ресниц, нехотя ответил. Обсуждать неверность собственной жены с ней самой казалось верхом неуважения. К себе самому. К ней. Ко всем моим подданным.

– Ну что ты. Я так тебя ждала. Без тебя здесь было так тоскливо, словно в склепе, – княгиня сделала несколько стремительных, по-кошачьи грациозных шагов и остановилась рядом, касаясь бедром моей руки, что лежала на подлокотнике кресла. В нос тут же пахнуло густой, приторной смесью притираний и масел. От этого сразу стало почти невыносимо трудно дышать. Мне не хватало воздуха в собственном дворце.

– Думаю, ты преувеличиваешь степень своей грусти, Эмнариса.

Княгиня недовольно поджала губы, услышав свое полное имя. Давно такого не было. Но женщина сумела справиться с собой довольно быстро, улыбнувшись вновь.

Она нагнулась ближе, грудью касаясь плеча, соблазнительно улыбаясь и одним этим движением предлагая мне всю себя. Только в этот раз открытое приглашение на меня подействовало совсем иначе. Меня едва не передернуло от отвращения: где-то там, под слоем ароматов я все еще слышал чужой мужской запах. И был он не из тех, когда кто-то случайно коснулся моей жены или подал ей руку, помогая спуститься с лестницы. Присутствие кого-то третьего было настолько явным, что я почти видел его облик, чуть размытый, бесцветный, но все же стоящий за моей собственной спиной.

– Зейфар, ну не будь таким зажатым. Я понимаю, что в походе ты устал от смертей и боли, потому ничего тебе не скажу про ту девку, пробравшуюся к тебе вчера. Мне уже доложили, что она попала в твои покои без разрешения. Пусть так. Я почти даже не злюсь. Это все ее вина. Давай обо всем забудем? Начнем заново.

Княгиня попыталась отодвинуть от меня документы, чтобы освободить место на столе, но я прижал бумаги тяжелой ладонью. Выходить на открытый конфликт я пока не мог, слишком много всего, что завязано на этой женщине. Но и потакать ее желаниям и обманам я больше не намеревался. Пока все было тайно – можно было закрыть на это глаза, как бы ни было это противно, какая бы злость ни клокотала внутри. Но не теперь, когда о неверности княгини шептались последние кашевары моего войска.

– Уходи, Эмна, у меня много работы. Позже поговорим, – не глядя на княгиню, велел я тоном, от которого она не посмела бы отмахнуться.

Нельзя было ей поддаваться. Мастерство этой женщины было таким, что можно было увязнуть и больше никогда не выплыть из того сладкого болота, что она вокруг себя создавала.

И вдруг, словно с глаз сдернули пелену, передо мной, как живая, появилась девушка из прошлой ночи. Чистая и такая открытая, что становилось больно от осознания собственной грубости и неизящности. Рядом с ней я чувствовал себя настоящим солдафоном, несмотря на все попытки быть нежным. Она так открыто и даже с некоторой растерянностью реагировала на мои ласки, что это казалось просто невозможным. Не после выверенных, до последнего томного вздоха, действий Эмнарисы.

– Иди, – повторил я еще более решительно.

Нет, Эмнариса, ничего у тебя в это раз не выйдет. Решение окончательное. Дай только срок найти наименее болезненный путь.

**

До покоев я добрался далеко за полночь. Все это невероятно выматывало, но нужно было продержаться всего пару дней, пока все не войдет в нормальное русло. А там я смогу заняться Эмнарисой и выдворением ее из дел города и удела.

Пока переговорил с офицерами, пока подписал все нужные для войска бумаги, потратил сил больше, чем их, кажется, было. Но лежа в прохладной постели, я все никак не мог уснуть. На подушках все еще чувствовался слабый, легкий запах девушки. Эвена. Искушение позвать ее было так велико, что я почти протянул руку к колокольчику… но одернул себя. Девушке нужен был отдых, а с моей стороны это было малодушие.

Кто-то отдернул шторы, кажется, как только я закрыл глаза. Недовольно заворчав, я приоткрыл один глаз.

– Простите, мой господин, но вас ожидают. Вы просили ответ и советников, что ответственны за безопасность города. Архитекторы и советник ждут, – Фариса, не доверяя эту заботу никому из служанок, уже раскладывала чистую одежду на креслах.

– Они вполне могут подождать час-другой. Слишком расслабились в мое отсутствие, немного напряженного ожидания никому из них не повредит, – недовольно косясь на открытое окно, за который разгорался солнечный теплый день, заметил я.

– Они уже ожидают почти полтора часа, – улыбнулась женщина, выжидательно сложив ладони на юбке и улыбаясь. Она хорошо меня знала. – Купальня готова.

– Вот не дашь ты мне повода быть недовольным, – беззлобно пробурчав, я сел в постели. Фариса была права: пора заняться делами.

– По крайней мере, я очень к этому стремлюсь.

– Знаю, – накинув тонкий халат, пока служанка придворная тактично прикрыла глаза, я подошел к креслу. Сегодня мне предстояло быть в зеленом. Пойдет.

– Через несколько дней нас ждут большие перемены, – предупредил я, направляясь в сторону купальни. – Мне потребуется твоя помощь и все влияние, как при дворе, так и в городе.

– Все, что прикажете, – склонилась женщина, став серьезной. – Что вы задумали? Хотите дать новой девушке официальный титул и статус фаворитки?

– Это да. Но разговор про другое. Княгиня. Мне нужна будет помощь с ней.

– Спокойно такое дело не провернуть, – не задавая лишних вопросов, все понимая с полуслова, заметила придворная.

– Знаю. Но хотелось бы, чтобы трясло как можно меньше. Подготовь мне список людей, кого нужно сменить на должности в первую очередь. Надо обрезать лишние нити, за которые она может дернуть, и уже тогда… все остальное.

– Она потребует отходные.

– К этому я готов. Получит поместье. В землях Щита. У Эльяза много земли, но негде интриговать. Самое место для отставной княгини.

– И вы позволите ей…

– Будет видно, – отмахнулся я, пока не будучи готовым к такому разговору. – Лучше последи за дворцом. Как тебе Эвена?

– Довольно умна. Сказалась больной, чтобы не встречаться с гаремом,– Фариса хмыкнула, то ли недовольная, то ли, наоборот, восхищенная поведением и находчивостью девушки.

**

Она пришла вечером, как я и просил. После трудного дня, словно глоток свежей, чистейшей воды. Я смотрел на раскиданные по столу жемчужины, на лужицу платья, и не мог не улыбнуться. Этой девушке было все равно на правила, но совсем в ином ключе, нежели Эмнарисе. Она стояла, завернутая в несколько слоев шелка, не оголяя ни единой частички кожи, но при этом свободно и легко двигаясь, словно какая-то фея из сказок.