Клетка для дикой птицы (ЛП) - Фаст Брук

Охотники подались ближе, ловя каждое слово Ларча.

— Если вы приобрели фотопакет, можете прямо сейчас подойти и сфотографироваться с этими заключёнными, — закончил он.

Фотопакет?

Я нахмурилась. Ну уж вряд ли мы представляли такое зрелище, чтобы охотники были готовы платить за…

Охотники рванули к нам, толкаясь так, что меня швырнуло в стоявшего рядом заключённого. Он бросил на меня злой взгляд, пока я выкарабкивалась обратно.

Вперёд выступил фотограф, направляя охотников:

— По одной группе! Быстрее, быстрее. Не волнуйтесь, они в оковах, не тронут вас.

Я с трудом удержалась, чтобы не оскалиться.

Не высовывайся. Доберись до Джеда и не дай себя убить.

— Фотографии и любой вид съёмки во время охот и на территории охотничьих угодий строго запрещены, — объявил Ларч. — Так что это одна из немногих возможностей сделать снимок с заключёнными. Если хотите добавить фотопакет, чтобы не упустить шанс, Рина вам поможет.

Я закатила глаза, глядя, как стая охотников бросилась к стойке Рины, совала ей под нос свои браслеты.

— Начальник, сэр, — к Ларчу пододвинулась женщина средних лет в футболке с надписью «Эндлок: Острые ощущения на всю жизнь». Она облепила его с боку, положила ладонь ему на бицепс и захлопала ресницами. — Я хотела спросить, можно ли одну фотографию. Только нас двоих.

Ларч покровительственно улыбнулся, пригладил жалкие остатки волос на голове и встал с ней в позу, опуская руку подозрительно низко ей на спину.

Когда фотосессия закончилась, нас повели по длинному коридору мимо сувенирной лавки с товарами, украшенными логотипом Эндлока, побрякушками, аккуратно прорисованными картами Эндлока и охотничьих угодий и бесчисленными другими памятными безделушками. За лавкой располагались раздевалки — по виду, для охотников.

Мы остановились у следующих дверей, нас втолкнули в тёмную комнату и велели стоять, пока заключённых выводили по одному за чёрную дверь.

Зэки заходили за дверь — и никто не возвращался.

Я вцепилась пальцами в ткань своих брюк, чтобы скрыть дрожь в руках.

— Ландис Карага, — крикнул страж.

Мужчина из транспорта, тот самый, что подставил мне ногу, неуверенно шагнул вперёд — и застыл, когда из-за двери донёсся далёкий, глухой крик.

— Нет, — выдохнул Ландис, упрямо тряся головой. — К чёрту. Я туда не пойду. — И рванул к выходу.

Четыре шага.

Столько он успел сделать, прежде чем стражница подняла оружие и всадила пулю ему в затылок.

Рот у меня открылся в беззвучном крике, и я прижала сцепленные в кандалах руки к ушам — бесполезная попытка заглушить звенящий в них звон.

Вокруг кто-то кричал, кто-то рыдал, кто-то замолкал, но ни один человек не бросился к Ландису.

Никто не попытался сбежать. Мы только смотрели, как по бетону расползается всё увеличивающееся кровавое пятно вокруг его неподвижного тела.

— Рейвен Торн.

Мои глаза взлетели к стражу, выкрикнувшему имя; громада его фигуры заслонила половину вида. Ноги словно приросли к полу.

Моё промедление истончило его терпение, и прежде, чем я успела сделать шаг, я почувствовала, как в спину упёрся ствол винтовки, холодный металл пробил тонкую ткань рубашки.

Я зашаркала вперёд так быстро, как позволяли кандалы, и шагнула за дверь.

В глаза ударил ослепительный свет люминесцентных ламп.

Потом меня схватили грубые руки — защёлки на кандалах щёлкнули, железо с грохотом рухнуло на пол.

— Раздевайся.

Я перевела взгляд на источник голоса, а освободившиеся руки машинально потянулись к шее — нащупать медальон, которого там больше не было.

— Раз-де-вай-ся, — повторила стражница, и раздражение густо легло в интонации. Она нервно дёрнула воротник форменной рубашки; волосы были стянуты в такой тугой хвост, что, казалось, ещё немного — и пряди сами вырвутся из кожи. За её спиной, в углу под потолком, на меня был нацелен объектив камеры, красный огонёк мигал, показывая, что идёт запись.

Я не стала спрашивать, зачем. Особенно теперь, когда поняла: на ту «страховку», которой я себя успокаивала — что Эндлоку выгодно дотянуть меня живой хотя бы до первой охоты, — рассчитывать не приходилось.

Стражница не отвела взгляд, пока мои дрожащие пальцы не коснулись подола рубашки.

Я пыталась держать глаза закрытыми, но каждый раз, как зажмуривалась, видела Ландиса — как его кровь растекается по бетону.

Дыши, Рейвен.

Вдох — два, три, четыре.

Выдох — два, три, четыре.

Я сняла через голову рубашку, стянула штаны, затем бельё, прикрываясь руками насколько могла.

Я никогда ещё не чувствовала себя настолько обнажённой. Настолько беззащитной. Я ощущала на себе ненавидящий взгляд стражницы и изо всех сил старалась не думать о камере, фиксирующей каждое моё движение. Это было нарушение границ — холодное, стерильное.

Я вздрогнула, когда стражница принялась осматривать моё тело. Закончив, она схватила меня за запястье, сняла мой браслет — по сути, стерев мою личность и все кредиты, что у меня были. На его место она защёлкнула новый, чёрный, без экрана. Когда он сомкнулся на коже, затянутый так туго, что впился в запястье, было уже не видно ни шарнира, ни застёжки. На гладкой поверхности белыми цифрами красовалось 224, рядом горела маленькая зелёная точка.

Я не стала спрашивать, для чего он.

Стражница швырнула мою одежду в металлический контейнер в углу и сунула мне комплект нижнего белья и медицинский халат без спинки.

Увидев непонимание в моих глазах, она фыркнула:

— Доктор должен провести осмотр. Это влияет на твой рейтинг.

— То есть чем быстрее я бегаю, тем дороже обойдусь охотникам? — слова вырвались прежде, чем я успела их удержать, и я застыла, с комом в горле, ожидая, что она потянется к оружию.

Но она едва бросила на меня взгляд:

— Вроде того.

Стражница подтолкнула меня в соседнее помещение, где на крутящемся стуле сидела женщина, быстро выводя что-то на планшетке.

Серебристые волосы вились вокруг тёмной кожи щёк, пряди подпрыгивали при каждом движении. Поправив очки, она посмотрела на меня и ослепительно улыбнулась — так, что у меня приподнялись брови. Пахло ловушкой.

— Я доктор Амелия Роу, — она протянула ко мне руку.

Я вздрогнула от резкого движения.

Улыбка доктора Роу слегка померкла, она опустила руку, даже не коснувшись меня.

— Я сейчас осмотрю тебя на предмет травм и задам несколько вопросов о здоровье. Хорошо?

Я кивнула, прикусив губу, и приготовилась к тому, что вот-вот в её голосе прорежется та же жестокость или презрение, что и у остальных сотрудников тюрьмы.

— Отлично, — она кивнула на смотровой стол, накрытый слоем медицинской бумаги. — Присаживайся, Рейвен.

Я удивлённо дернула бровью от того, что она назвала меня по имени, но та подняла планшетку — мол, подсмотрела там. Бумага хрустнула под обнажёнными бёдрами, когда я забралась на стол.

— Есть какие-нибудь хронические заболевания?

Я пробежалась взглядом по стенам и заметила камеру, точно такую же, как в прошлой комнате.

Нахмурилась:

— Никаких, о которых я знаю.

— Когда в последний раз проходила медосмотр?

— Никогда.

Она ничуть не удивилась и тут же записала ответ.

В последние годы учёбы я углубилась в медицину и набралась достаточно знаний, чтобы оказывать семье самую простую помощь, так что мы почти никогда не платили за врачей.

В следующие пятнадцать минут доктор Роу проводила осмотр куда более профессионально и человечно, чем стражница, которая обыскивала меня минутами ранее.

По крайней мере, в этой дыре нашлось одно приветливое лицо.

— Ты удивительно здоровая девушка, Рейвен. Можешь долго здесь продержаться.

Наверное, она хотела меня этим утешить, но слова только сильнее заострили тревогу. Моя выносливость мало что значила против ружей и ножей.

— Повезло же мне, — буркнула я.

Доктор Роу постучала в дверь, и та почти сразу распахнулась. Стражница, с другой стороны, вцепилась в мою руку, выдёргивая меня из короткой передышки, которую подарил смотровой кабинет.