Академия Аркан (ЛП) - Кова Элис

— Никогда, никогда не называй своё настоящее имя, — рычит Бристар, обрывая меня с той же силой, с какой когда-то Мать внушала нам важность хранить его в секрете. Теперь этот секрет обретает новый смысл. Появляется причина, почему она так яростно его защищала.

— Я что, бастард Клана Башни? — ужасный вопрос вырывается прежде, чем я успеваю подумать.

Бристар сокращает дистанцию, хватает меня за руку.

— Не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответ.

Но я хочу. Хочу всё знать. Мать никогда не говорила об Отце… вот почему? Бристар утверждала, что не была близка с Матерью, но, может, она знала моего отца, и именно так получила этот дом? Может, из-за него — из-за её связи с ним, из-за того, что Арина и я вообще появились на свет — Мать убили? У меня сотни вопросов, но они застревают в горле, отказываясь высвободиться. Потому что…

— У меня, нет времени на это, — я вырываю руку из её хватки, сверля её злым взглядом. Может, мой гнев направлен не туда. Я не знаю. Но он переполняет меня. — Когда я вернусь… когда мы все будем в безопасности, ты расскажешь мне всё. Хранители Миров. Моя мать. Моя кровь. Всё, что знаешь. Больше никаких секретов.

— Больше никаких секретов, — подтверждает Бристар. И я вижу, что она говорит серьёзно.

Со злым шумом я поворачиваюсь к парадной двери.

— Час, Клара.

— Мне и половины не понадобится. — Я захлопываю за собой дверь, поправляю капюшон и бегу по городу.

Я бегу, будто за мной гонятся все стражники Халазара. Будто вся свора волков напала на мой след. Я мчусь по улицам, которые знаю с детства. Слишком знакомым. И теперь болезненно знакомым.

Был ли это мой дом?

Какой бы была моя жизнь, если бы не козни Клана Башни и короны, которой он служит? Мои ногти врезаются в ладони, оставляя полумесяцы, и я бегу быстрее, превращаясь в тень. Я бегу по стопам Арины, по стопам Матери… по стопам бесчисленных людей до меня. Людей, которые тоже хотели закричать от всей этой жестокости. От того, что весь мир — словно пороховая мельница, а мы — её ингредиенты, которых невидимая рука снова и снова перемалывает в пыль.

Я бегу, пока не достигаю разрушенного входа в проход у конца моста. Одной рукой держусь за бок, другой упираюсь в обломок камня, сгибаюсь, едва не снова вырывая. Я горю изнутри. Всё во мне кричит. Но я молчу, кроме рваного дыхания. Взгляд впивается в академию на горизонте, в её почерневший силуэт на фоне тьмы. Под ладонью остаётся карта Смерти. Как обещание. И как угроза.

Через ворота я спускаюсь снова, в тёмные туннели этого проклятого места. Перехожу мост и оказываюсь в логове того, кто возвёл меня в благородство… не зная, что кровь дворян, возможно, и так течёт в моих жилах. Увижу ли я Каэлиса снова? Хочу ли я этого вообще? Часть меня жаждет того, чего могло бы быть, если бы судьба была хоть чуточку добрее. Но я не уверена, что эта часть когда-нибудь победит.

Судьба тут же испытывает меня.

Каэлис стоит на моём пути. Я останавливаюсь, моргаю, будто он — призрак, которого я вызвала одной мыслью. Но он не исчезает. Лишь смотрит.

Может, он знал, что я приду сюда. Но даже если так… найти путь, который выберу я, в этом чудовище-лабиринте почти невозможно. И всё же мы здесь. В серебряном свете луны, падающем сквозь паутину окон. Мы на противоположных концах короткого коридора. Его тёмные глаза встречают жар моих.

Мои пальцы дёргаются от магии. Но ни одна карта не поднимается из колоды. Он тоже не двигается. Воздух застыл, и само время затаило дыхание.

Я должна была любоваться им чаще, пока могла. Должна была запомнить каждую деталь алого шитья. Серебряные нити, что удерживают пуговицы его камзола. Волосы, в лунном свете отливающие тёмно-фиолетовым, падающие на глаза. Я должна была без стыда наслаждаться им чаще. Забить на мораль и сомнения, утонуть в пороке и желании, пока знание не разрушило наши шансы.

Он тихо ругается, отворачиваясь. Заклятие рушится. Почти как разрешение.

Я иду прочь. Каэлис двигается одновременно со мной. Я замираю. Он тоже. Беги, — шепчет одна часть меня. Останься, — умоляет другая, предательская.

— Я не пойду с тобой, — разрываю тишину я.

— Теперь ты и не можешь, — отвечает он. Широкие шаги стремительно сокращают расстояние. — Ты сама это обеспечила.

— Я не позволю тебе отвести меня в Халазар.

Он останавливается прямо передо мной. Воздух мгновенно становится электрическим. Я поднимаю взгляд и вижу гнев, прорезающий морщины на его лбу. Боль, пылающую в его глазах.

— Я клялся тебе снова и снова, что никогда этого не сделаю, — говорит Каэлис тихо. И он действительно верит в это.

Я медленно вдыхаю, желая, чтобы грудь коснулась его. Сдерживаю порыв схватить его.

— Ты правда позволишь мне уйти?

— Если придётся.

— Ты знаешь, я не могу остаться… не с тобой, — мой голос срывается на шёпот, но не теряет решимости.

— Знаю. — И всё же он тянется ко мне, а я не отстраняюсь. Его рука зависает у моего лица. Костяшки пальцев скользят по щеке, и его взгляд падает на мои губы. Подушечки пальцев скользят вниз, отодвигают ворот рубахи, открывая изгиб груди, всё ещё стиснутой в разорванном корсете. Я не могу сдержать вдох и лёгкий изгиб спины, что сопровождает его движение. Даже когда весь мир рушится, моё тело предаёт меня. Я тянусь к нему.

Его пальцы обхватывают мою талию, и на миг дыхание сбивается — не от его прикосновения, а от страха, что он почувствует карту. Но Каэлис сосредоточен только на мне. Его взгляд словно говорит: я — самое прекрасное, что он когда-либо видел. Словно весь мир начинается и кончается здесь.

— Ты получила всё, что нужно, от меня. Мы закончили, — слова больше звучат как заклинание для самой себя.

— Знаю, — повторяет он. Но в этот раз его голос лишён уверенности. Я открываю рот, чтобы подчеркнуть это, но он опережает меня: — У нас никогда ничего и не было. И никогда не будет… не в этой жизни. Но дай мне последний раз.

— Что?

— Позволь поцеловать тебя в последний раз. Когда ты знаешь меня таким, какой я есть. Видишь мужчину под картами и именами, под коронами и властью. — Даже говоря это, Каэлис уже тянется ко мне.

Я не делаю ничего, чтобы остановить его.

Поцелуй мучительно медленный. Наши тела встречаются не с ударом, а с обречённым вздохом. Его вторая рука ложится на моё лицо, удерживая так нежно, как не смог бы удержать весь остальной мир, даже угрозами и цепями.

Я принимаю то, что дала мне судьба, и позволяю себе утонуть в этом мгновении. Я смакую вкус его губ, когда его язык касается моего. Его запах окутывает меня, как его рука вокруг моей талии. Пламя внутри меня осыпается в пепел. Луна исчезает, и остаётся только тьма. Холодная, бесконечная, прекрасная тьма. Укрытие от всего, что я знаю, и от всего, что ещё предстоит.

Мои руки скользят по нему, цепляясь за лацканы. Я держу его крепче. Огонь возвращается. И только когда он отстраняется, я понимаю: мои пальцы сомкнулись у него на горле, подушечки вдавлены в кожу.

Каэлис чуть склоняет голову, в глазах вспыхивает весёлый огонёк.

— Сделай это.

Я могла бы. Он бы позволил. В этом безумии в его взгляде есть вызов.

— Я реликт ушедшей эпохи, — продолжает он. — Проклятый человек без будущего, который и вовсе не должен был существовать. Если кто и станет моей погибелью — так это ты.

Сколько раз я клялась быть именно ею? Мои пальцы дрожат, но не двигаются. Это больше похоже на ласку по его бледной коже-призраке.

— Нет. Я не убью тебя… пока. — Мои пальцы разжимаются по одному. Я отпускаю его, даже не зная почему. Отступаю.

— Если не сейчас, то когда? — лёгкая усмешка трогает его губы. И я ненавижу то, как сильно мне это нравится.

— Когда закончу с тобой. — Я резко разворачиваюсь и иду прочь.

— Ты никогда не закончишь со мной, — произносит Каэлис с самой надменной уверенностью в мире. — Я буду преследовать тебя из этого мира в следующий.

Я не отвечаю. Даже не смотрю через плечо. Эхо его слов само подчёркивает их вес. И только скрывшись из виду, я кладу ладонь себе на бок, туда, где прижата карта Смерти. Он не получит власти ни над одним миром, пока эта карта у меня.