Зимняя сказка (СИ) - "Stacey"

— Видите ли, — вздохнул он, — на мой взгляд, женщина, чьей главной жизненной целью является замужество — словно пуговица, что ищет, к какому сюртуку бы себя пришить. И когда её поиски приводят к успеху, она использует по очереди четыре крепкие нити. Чувство привязанности, брак, быт и дети. Чем больше нитей такая женщина успеет вшить, тем труднее будет оторвать пуговицу от сюртука, и в тем более плачевном состоянии останется ткань.

— Но ведь в таком случае, каков прок от сюртука без пуговиц? — задумчиво поинтересовалась баронесса.

— Все же, больший, нежели от того, в котором пуговица душит за горло, — парировал мужчина. — А возможность поставить именно ту пуговицу, что хочешь ты — и вовсе наилучший вариант.

— Но Вы, похоже, упрямо предпочитаете ходить расстегнутым, чтобы не походить на большинство? — Маргарет залилась переливистым смехом.

— Я не слишком слежу за модой, — благосклонно кивнул ей мужчина. — А что же, в Лондоне всем положено носить сюртуки застегнутыми от нижних пол и до ушей?

Маргарет внезапно выпустила его локоть и сделала несколько быстрых шагов вперед, обгоняя, чем заставила графа остановиться. Она критическим взглядом окинула мужчину с ног до головы, демонстративно подперев подбородок ладонью.

— Да, Вы и вправду весьма старомодны!

— И что же в моем классическом костюме старомодного? — справедливо возмутился Элжерон.

— Костюмы, естественно, носят, но вот только жилеты выбирают не в тон с основной тканью, а пестрых окрасов — это для начала, — объяснила девушка, указав тонким пальцем в белой перчатке Элжерону в грудь. — Далее, — она перевела палец ему на шею, — отдавая дань моде, следует носить такой же яркий галстук либо платок, коих у Вас нет и впомине. И последнее, — она внезапно опустила руку вниз, — не стану отрицать: Вы крайне меня удивили, выйдя вчера встречать гостей в домашних тапочках.

— Тапочках? — побледнел Элжерон, судорожно начиная припоминать, что и вправду перед отходом ко сну снимал с ног домашнюю обувь, а не туфли. — Я забыл сменить их, собираясь впопыхах, ведь я не ожидал гостей… — пролепетал он оправдания.

— Таким образом, Вас сложно назвать кем-то, кроме как старомодным чудаком! — постановила Маргарет, засмеявшись.

— Ох, после такого вердикта мне остается лишь надеть свой килт, взять волынку и уйти в горы пасти овец, — драматично взмахнул рукой граф, подыгрывая девушке.

— У Вас и килт есть? Никогда не видела такого, не покажете? — кокетливо предложила девушка. Элжерон усмехнулся ей, уставляясь взглядом в пол.

— Это в Вас говорит виски.

— Полагаю, он ведет двусторонний диалог с Вашим!

— Спасем же друг друга от гнева вашей матушки, и не будем ей говорить об этой маленькой авантюре, иначе, боюсь, она посадит меня под домашний арест в моем собственном замке, — предложил Элжерон, заходя в очередную просторную комнату, которую нужно было пройти, дабы добраться, наконец, до библиотеки.

— Это танцевальный зал? — спросила Маргарет, окидывая взглядом просторное светлое помещение с кремовыми стенами. В дальнем углу его стоял большой белый рояль, прямо рядом с огромным не зажженным камином, занимающим едва ли не всю стену.

— Да, когда-то давно здесь проводили балы, но, знаете ли, при мне такого уже не бывало. Не припомню, чтобы к нам приезжали массово гости.

Маргарет подошла к камину, над которым красовался большой портрет семьи Элжерона. Мужчина невольно улыбнулся своим отцу и матери, с теплом глядящих на него со стены. Такие юные, еще не знающие о том, как сложится их жизнь, и что ждет их впереди. Портрет был нарисован вскоре после их свадьбы. Мать сидела в кресле, одетая в пышное белое платье. Чуть взъерошенный отец с такими же рыжими волосами, как у Элжерона, стоял рядом с ней, положив ладонь ей на плечо, лукаво улыбаясь. Единственное напоминание, оставшееся о беззаботной жизни в этом замке.

— Вы так похожи на свою мать, — выдохнула Маргарет, рассматривая портрет.

— О, я полагал, что на отца, — вздрогнул Элжерон, оборачиваясь к ней, но девушка уже вовсю рассматривала меч, покоящийся на подставке на камине.

— Какой красивый, — прошептала Маргарет, невольно протягивая к нему руку. — Не думала, что меч можно использовать как украшение помещения, а не как оружие.

— Этот — особенный, — усмехнулся граф. — Тот самый, которым отец убил дракона.

— Правда? — восхищенно воскликнула девушка. — А можно его подержать в руках? Это невероятно!

— Прошу, — Элжерон сделал приглашающий жест, разрешая Маргарет взять оружие. Девушка вцепилась в рукоять полутораручного меча с массивным набалдашником, инкрустированным камнем кроваво-красного цвета, и натужно икнула, не в силах поднять его со стойки. — Что же Вы, право слово, меч-то весит не больше пяти фунтов, — засмеялся мужчина, отодвигая баронессу и беря одной рукой оружие. Он осторожно снял его со стойки и, перевернув лезвием вниз, протянул девушке.

— Это рубин? — завороженно спросила она.

— Именно, — с самодовольной ухмылкой кивнул Элжерон. — Это моя семейная реликвия, ему примерно три сотни лет.

— Вот это да… — выдохнула Маргарет, протягивая к лезвию ладонь, намереваясь его коснуться.

— Нет! — воскликнул граф, отдергивая от нее меч. Маргарет испуганно вздрогнула и беспомощно подняла на него глаза. — Он же обоюдоострый! — сердито добавил мужчина, устанавливая оружие на его законное место на камине. — Вы запросто разрежете его кромкой не только ткань перчаток, но и кожу!

— О, он не выглядел таким уж острым, — беспечно пожала плечами девушка, тут же отправляясь дальше в коридор.

— Погодите меня! — окликнул ее владелец замка. — Вы можете заблудиться здесь!

— Тогда догоняйте меня, граф МакЛавингтон, иначе рискуете получить новую заблудшую невинную душу в свои каменные казематы! — Маргарет звонко рассмеялась и, судя по стуку торопливо удаляющихся каблуков, побежала дальше, пока граф, ворча себе под нос, устанавливал старый меч на неудобную подставку.

— Я уже иду! — крикнул он в коридор, наконец, закончив, и побежал вдогонку за своей снежной гостей. Граф вышел в коридор, ведущий к библиотеке, и улыбнулся, найдя беглянку.

— Здесь есть балкон! — воскликнула она, завидев длинную стеклянную стену до потолка, через которую лился белый свет с улицы, заметенной снегом. — Мы можем туда выйти? — она оглянулась на Элжерона.

— Конечно, если пожелаете, — ответил граф, почти настигая свою цель, как та внезапно взвилась с места, зашуршав темной юбкой, и побежала дальше, желая вылететь на улицу, в мороз, который так и манил ее, но на полпути она заметила дверь и с любопытством остановилась.

— А что тут? — без тени стеснения спросила Маргарет.

— Это неважно, — занервничал Элжерон. Дверь вела в одну из его личных комнат, куда он никого не пускал кроме Алисы, и гостей в ней он бы не хотел.

— Теперь я жажду узнать, что там! — юная баронесса звонко рассмеялась и взялась за ручку двери, уже поворачивая ее вниз.

— Нет, стойте! — ринулся за ней Элжерон в надежде защитить свою обитель от посягательств вторженки.

— Ваше "нет" так и заставляет меня сделать "да"! — провозгласила Маргарет, распахивая дверь комнаты. — Как тут темно… — потянула она, тут же заходя внутрь, и графу пришлось лишь последовать за ней. Девушка потянула носом, принюхиваясь к воздуху. — Здесь непривычно пахнет. Сладко и… каким-то деревом?

— Это сандал, — вздохнул Элжерон. И здесь — моя комната для медитаций, — признался он.

Маргарет прошла в маленькую уютную комнату, в которой не было ни единого шкафа, зато пол был усыпан подушками, а окна зашторены тяжелыми темными портьерами. Девушка, с любопытством склонив голову к плечу, осмотрела кальян, стоящий посередине.

— А что это? — поинтересовалась она.

— Кальян. Для курения.

— Значит, Вы используете восточные практики, — утвердительным голосом произнесла Маргарет. — Даже не знаю, как мне сопоставить в голове человека в килте, медитирующего среди овец на вершине горы, — она звонко расхохоталась, на что Элжерон уничижительно покачал головой.