Надежда Тальконы (СИ) - Корешкова Евгения

Выходцев с Ксантлы было явно больше десяти. Они не только заняли четвертый угол, но и слонялись бесцельно по залу. Ничего напоминающего стресс-тест пока не ощущалось, видимо, дали время на знакомство. Вот двое парней с Ксантлы подошли к рептилоиду и о чём-то тихо с ним заговорили, Надежда сначала не прислушивалась, но после того как один из парней, рисуясь, развернул и без того широкие плечи, насторожилась. И точно, рептилоид ответил на интерлекте значительно громче, чем требовалось.

— Извините, я первый занял это место.

Что ему ответили, девушка не разобрала, но судя по интонации, что-то не очень ласковое и весьма смахивающее на угрозу. Рептилоид был, по меркам Чионы, не мелкий, но парням с Ксантлы едва доставал до плеча. Назревала серьезная ссора, так как рептилоид явно не желал уступать своего места, хотя и был слабее этих двоих. И держался почему-то отдельно от соотечественников. Не дожидаясь, пока ссора перерастёт в стычку, Надежда поднялась и, протиснувшись мимо, широко расставившего ноги, ксантловца, встала рядом с рептилоидом, ярко — зелёным от возбуждения.

— О, ты погляди какая к нам гостья! — издевательски оскалил зубы стоящий слева ксантловец, обращаясь к товарищу, — сама к нам в экипаж просится, чтоб в полёте скучать не пришлось. А мы парни хоть куда! — он картинно, не торопясь, согнул левую руку, демонстрируя накачанные бицепсы. — Уж обниму, так обниму! — и оба нагло расхохотались. И ещё не переставая смеяться, очень миролюбиво посоветовал рептилоиду:

— Так что, давай, ящерица зелёная, вали отсюда!

Другой придержал друга за рукав черной десантной формы:

— Подожди, мы же его ещё не спросили, а может, он самочка? — и оба вновь зашлись в приступе хохота.

Рептилоид сделал шаг вперед, разводя все рабочие конечности, и угрожающе зашипел, широко раскрывая рот.

— Подожди, подожди! — засвистела ему Надежда на языке Чионы, — не обижайся на всяких дураков. Они уйдут, сейчас уйдут.

Ящер удивленно посмотрел на неё и захлопнул пасть.

— У вас с головами всё в порядке? — обратилась Надежда к парням, наконец-то переходя на интерлект, — вы пришли в Патруль Контроля вербоваться или на пиратское судно? — и посоветовала: шли бы вы отсюда…

— Что? — искренне удивились оба — крошка, ты выбираешь эту ящерицу? Он же холодный и зелёный!

— Не ваше дело! — огрызнулась Надежда, а рептилоид шагнул вперед ещё раз, стараясь, чтоб девушка оказалась у него за спиной. Она не позволила ему сделать этого, придержала и, повторив: шли бы вы отсюда, что ли! — просто выбросила перед собой руки, ставя защитное поле.

Немного размытые фигуры ксантловцев удивленно потоптались перед неожиданной преградой, одновременно крутанули пальцами у виска и удалились. Надежда с облегчением опустила руки.

— Каш Салт, — представился рептилоид и сразу же поинтересовался, — откуда Вы знаете язык Чионы?

— Это долгая история, — усмехнулась девушка, присаживаясь на корточки у ног рептилоида. Он тоже сел.

— Похоже, времени у нас много.

— Ну, хорошо, — согласилась Надежда и начала рассказ о «ДэБи-14», о Шетоне-старшем и Шетоне-младшем, о Льюс Дане, о Шакс Тоне и своей игрушке… Ящер слушал очень внимательно, лишь изредка перебивая рассказ короткими вопросами.

Надежда уже почти закончила, когда открылась дверь, и через порог в зал шагнул… Аллант. Девушка прервалась на полуслове и начала медленно подниматься, ещё не вполне веря собственным глазам, и поэтому глуповато хлопала ресницами. Но нет, это действительно был Аллант в своей зеленовато-голубой лётнойлетной форме. Он стоял, вытягивая шею, и явно кого-то искал. И Надежда знала, кого именно. Аллант заметил её, когда она сорвалась с места и, улыбаясь, бросился навстречу.

— Аллант, ты? — успела спросить девушка, когда он обнял её, отрывая от пола, — Как ты здесь ока… — Он не дал ей даже договорить, запечатав рот поцелуем. Они стояли посреди зала и долго, с наслаждением, целовались, не обращая внимания на десятки любопытных глаз, различные реплики и громкий заливистый свист со всех сторон.

В свой угол она привела Алланта за руку и представила друг другу человека и рептилоида. Аллант, естественно, очень удивился и руку для пожатия протягивал не совсем уверенно. Они ещё не успели поговорить, когда кто-то невидимый, крепко нажимая, провел железом по стеклу. Через полминуты душераздирающий скрежет повторился, потом ещё и ещё.

— Начинается, — проворчал Каш Салт, опуская морду к груди, — держитесь!

Визги, вопли и завывания неслись из динамиков под потолком с такой громкостью, что, казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки. Надежда и Аллант вслед за ней, натянули капюшоны и зажали уши руками, но это почти не помогало. И, вдруг, наступила тишина. Но ксантловцы дружно попадали на пол, обхватив головы руками. Кто стонал, кто ругался, кто-то, наиболее уязвимый, уже побежал к дверям. Потом они вроде бы успокоились, но к дверям бросились сразу трое накастовцев и, не дожидаясь, пока им откроют после сигнала, неистово забарабанили кулачками в дверь, требуя выпустить. Надежда смотрела на них вполне спокойно, пока не почувствовала мощную волну беспричинного ужаса и желания убежать отсюда куда подальше. Аллант, с искаженным от страха лицом, попытался вскочить на ноги, но Каш Салт силой удержал его:

— Сиди! Это инфразвук, это сейчас пройдет, потерпи.

На него самого этот диапазон никакого действия не оказывал и, видимо, был предназначен именно для людей.

Зловещая тишина внезапно взорвалась воем, постепенно уходящим на ультразвук. Сколько продолжалась жуткая какофония, Надежда не смогла бы сказать. Она старалась сосредоточиться на саморелаксации, отключаясь от внешнего мира, и в конце концов перестала-таки слышать сводящие с ума звуки. Рептилоиду даже пришлось слегка встряхнуть её за плечи, чтоб вернуть к действительности.

— Поздравляю, — сказал он, — первое испытание, кажется, прошли.

Никогда ещё обычная тишина не казалась таким блаженством. Двое накастовцев прошли в дверь, расположенную как раз напротив входной. Туалет и умывальник: единственные удобства, которые оставили претендентам. Они вышли, блестя мокрой шерсткой на головах. За ними потянулись другие желающие освежиться. Образовалась даже небольшая очередь. В этот момент открылась входная дверь, и в зал вошел Патрульный, толкая перед собой двухярусную тележку на колесиках, заполненную разноцветными пакетами.

— Получите свои пайки, — объявил он и начал раздавать собравшимся вокруг людям — розовые, накастовцам — голубые, рептилоидам — зеленые пакеты.

Аллант заторопился, было, но Надежда удержала его:

— Не торопись, успеем. Зачем толкаться.

Они отправились за пайками самыми последними. Почти у самых дверей, мешая пройти, лежал на животе черноволосый парень и что-то бормоча сосредоточенно чертил на полу сложную формулу. Как на него ещё никто не наступил, оставалось загадкой, и пакета с пищей перед ним, естественно, не было.

— Эй ты! — не удержалась Надежда и потрясла его за плечо, — ты паек собираешься получать?

— Да, да, конечно, — рассеянно отозвался он, не отрываясь от работы, — вот только расчет микросхемы закончу. Да, да.

Вставать он, похоже, не собирался, не задумываясь о том, что может остаться без еды. И Надежда пожалела остолопа. Получая свой паек, она показала большим пальцем через плечо и попросила:

— И на него, пожалуйста.

— Каждый получает на себя, — возразил Патрульный.

— Но он из нашего экипажа! — не сдалась девушка.

— Да, да. — Подтвердил-подтвердил Каш Салт и даже Аллант, ещё не совсем понимая в чем дело, утверждающе качнул головой. И Патрульный сдался, отдал пакет с пайком, удивляясь: Быстро же Вы сумели смешанный экипаж сколотить!

Когда Надежда поставила пакет на пол перед лицом парня, созерцающего только что законченную работу, он поднял-таки голову, разглядывая неожиданных помощников. У него было шоколадное лицо с темными раскосыми глазами. Типичное лицо уроженца Ксантлы.