Наследница огненных льдов (СИ) - Ванина Антонина

– Что вы имеете в виду? – насторожилась я.

– Ну как же, сначала кузена потащила в опасный поход, теперь меня вынуждаешь открыть государственную тайну. И ведь давал себе зарок не откровенничать с симпатичными девушками на подобные темы. Но ладно, так и быть, слушай. Имени капитана называть не буду, но я догадываюсь, с кем вы встретились. Летом ходили слухи, что его собираются отправить в отставку. Причину открыто не называли, но намекали на некий инцидент с участием мирного населения во время учений. Этот капитан потом долго сочинял отписки, лишь бы штабные от него отстали. Кстати, как мне говорили, вину он не признал. А теперь, оказывается, он снова в рейсе. Весьма показательно.

– Чем именно?

– Тем, что его явно оправдали. Выходит, не было никакого инцидента. И мирное население пострадало от чего-то другого.

– И вы в это верите?

– А почему бы и нет? Не полные же идиоты сидят в штабе, наверняка, располагают исчерпывающими данными.

– Или заминают резонансное дело, – заметила я.

– А ты, оказывается, поклонница теорий заговора, – усмехнулся Вистинг и тут же добавил, – Нет, не думаю, что имело место сокрытие преступления. Высшее командование флота всепрощением не славится и второго шанса оступившимся не даёт. Подстрели подводный крейсер дирижабль, головы бы так и полетели. Не одного только капитана разжаловали бы в таком случае, поверь мне.

Что ж, Вистинг наверняка знает, о чём говорит. Выходит, стройная версия Эспина осыпается как карточный домик. Жаль, отчего-то мне было спокойней засыпать с мыслью, что крушение дирижабля не было досадной случайностью. Сколько раз дома до моих ушей доходили злобные сплетни, будто это дядя Руди заставлял капитана Толбота лететь на север, невзирая на мерзкую погоду и поломку моторов. Кое-кто из писак даже не постеснялся сказать мне это в лицо. А несколько дней назад я успела утешить себя мыслью, что экипаж "Флесмера" пострадал вовсе не из-за желания дяди Руди покорить ось мира, а от безалаберности военных. И вот я снова осталась наедине с мыслью, что большая часть экипажа погибла, а остальные затерялись во льдах по воле одного лишь случая.

– Что приуныла, принцесса? – отвлёк меня от грустных мыслей Вистинг.

– Вот думаю, зачем подводные лодки и крейсеры плавают в северных водах, – соврала я. – Чтобы топить хаконайских браконьеров?

– Неплохая мысль, но нет. У хаконайцев помимо браконьеров есть ещё и свой флот. Задумают высадиться на Полуночных островах, не доплывут даже до Росомашьего острова, не говоря уже о Собольем. Их корабли сразу пойдут ко дну, они даже понять не успеют, кто и откуда по ним стрелял.

– И что, у империи уже много таких подводных лодок?

– Достаточно.

– А почему же про них никто ничего не знает? Невозможно же скрывать их от людских глаз вечно. Заходят же эти лодки в порты.

– Заходят, но в строго определённом месте, куда случайным зевакам не забраться.

– Например?

Вистинг тихо рассмеялся:

– Принцесса, ты просто вынуждаешь меня пойти на преступление.

– Ну, разве это такой большой секрет? Я уже видела подводную лодку. Даже изнутри. Наверняка гребцы на байдарах тоже встречают её в море время от времени. Даже Тэйминэут что-то знает про большого железного кита, в котором живут люди. Ведь где-то на островах есть база этих лодок, правда?

– На восточном побережье Росомашьего острова, – наконец признался он. – Там сплошные скалы и непропуски. Ни одна живая душа туда не забредёт, поэтому строительные войска возвели на узком пляже небольшую базу на летний период. А куда уплывают подводные крейсеры зимой, извини, не скажу. Сам не знаю.

Ну вот, выведала государственную тайну у шпиона. Интересно, он со всеми так охотно делится закрытой информацией, или только для меня сделал исключение? Да и чего ему опасаться, он же скоро сбежит в Хаконайское королевство и за разглашение военной тайны отвечать ни перед кем не будет.

– Просто поразительно, – неожиданно заговорил Вистинг. – Сколько каждый год байдарок уносит в открытое море, но именно тебе и кузену посчастливилось встретить подводную лодку и спастись.

– А вы бы предпочли, чтобы мы просто утонули?

– Не шути так, принцесса, – абсолютно серьёзно заявил он. – Если бы я думал, что вас уже нет в живых, стал бы я рыскать вдоль здешнего побережья? У меня было только два варианта. Либо вас прибило к острову Вечной Весны, либо вынесло прямиком к Песцовому острову, и далеко от берега вы уйти не успели. Первый вариант отпал после двухдневного плавания, оставался только второй. И он полностью оправдался.

– Всё равно странно. Если бы мне сказали, что некую байдарку унесло в открытое море, я бы не надеялась на чудесное спасение. Почему же вы решили идти и искать нас?

Вистинг долго молчал, не отрывая взгляда от языков пламени, а после всё же сказал:

– Помнишь наш разговор в Сульмаре, самый первый? Ты сказала, что веришь, что твой опекун жив, как верил когда-то и я, что ты не утонула в непропуске. Касательно непропуска я неожиданно оказался прав, ты на счёт своего опекуна, как теперь выясняется, тоже. Так что ещё мне оставалось в эти дни кроме веры? Да, я просто хотел верить, что ты жива. И я не обманулся, чему очень рад.

Он посмотрел на меня так пристально и пронзительно, что я поняла – Вистинг не просто верил, он этой верой жил все последние дни. Он бы и вправду не успокоился, пока не достал бы меня из-под земли. Так велика его забота обо мне. А может, нечто большее?

Узнать наверняка я не успела. Эспин вернулся к костру с охапкой дров, и на этом наш разговор завершился: при нём Вистинг откровенничать не намеревался.

Когда настало время отходить ко сну, я с недоверием посмотрела на две палатки, приставленные друг к другу. Всё ясно, так внутри каждой сохранится больше тепла. Но спать опять через стенку с Вистингом для меня стало бы испытанием. А тут он ещё и скинул с себя маску заботливого спасателя и с явной издёвкой предложил:

– Может, не будем мешать молодожёнам? Дадим им время получше узнать друг друга, да ещё и наедине. Палатки-то целых две.

Это ещё что такое? А мне куда? В палатку к Вистингу? Нет!

– Может, прекратите уже эти поползновения к Шеле, – неожиданно встрял Эспин, и это было очень даже кстати, ведь я так растерялась, что не сумела быстро придумать достойный отказ. – Я всё ещё здесь и моего временного опекунства над Шелой никто не отменял. Так что будьте добры, поумерьте свой пыл.

– Спокойней, Крог, никто на вашу кузину всерьёз не покушается. Видно, шуток вы совсем не понимаете. Или так сильно боитесь остаться со своей драгоценной Тэйми наедине?

– Слушайте, Вистинг, может, оставите свои остроты до утра? Спать жутко хочется.

– Тогда отправляйтесь в мою палатку, – неожиданно серьёзным тоном заявил Вистинг, – я сменю вас через пару часов.

– Что опять дежурство у костра? – стадальчески протянул Эспин. – Кого вы опасаетесь? Боитесь, что барс придёт, а вы его не встретите?

– То, чего я боюсь, вам даже и не снилось. А в целях общей безопасности будем нести караул. Отоспитесь завтра вечером во время привала. А пока женщины будут спать в вашей палатке, вы в моей. Держите при себе ружьё. Даже когда будете сменять меня, не выпускайте его из рук.

Всё, на этом он отправился к костру, а Эспин нехотя поплёлся к палатке Вистинга:

– Он точно параноик, – недовольно шепнул Эспин, прежде чем залезть внутрь, – столько собак вокруг, а он ждёт незаметного вторжения.

Мы с Тэйминэут забрались в двуместную палатку, где сразу чувствовался простор. Мой спальный мешок, её кукуль и больше ничего. Ах да, Зоркий решил нас навестить. Пушистик хотел согреть меня и улёгся рядом, что характерно, не между мной и Тэйминэут, а с боку. Надо же, как он чётко расставил для себя приоритеты: меня греть можно, а у Тэйминэут для этого есть свои собаки, так что обойдётся.

Только я залезла в свой мешок, Тэйминэут зачем-то выбежала из палатки и вскоре вернулась. В руках она держала длинный кожаный ремень. У меня душа ушла в пятки. Это же не тот самый шнур, которым она задушила отца, а потом на нём же вытащила его бездыханное тело из дома? Зачем она его принесла? Что она хочет со мной сделать?