Когда завтра настанет вновь (СИ) - Сафонова Евгения

— Тебе то же могу сказать, — буркнула я, отворачиваясь, оставляя хамку за спиной: так бы, может, и извинилась, а теперь всё желание пропало.

Ну ладно, самой и правда не помешает смотреть, куда иду. А то сначала девочка-глейстиг, теперь эта красавица. Понятно, что все мысли о другом, и причины на то вполне уважительные, но…

— Подожди, я перезвоню, — вдруг донёсся сзади голос той же баньши: напряжённый, чуть хрипловатый. — Девушка! Девушка, стойте!

Я обернулась скорее машинально, чем осознанно.

Баньши торопливо подплыла ко мне, паря в паре сантиметров над гравийной дорожкой аллеи — у баньши всегда были сложные отношения с гравитацией. Огромные, в пол-лица, дымчато-синие глаза неотрывно сверлили пытливым взглядом моё лицо.

— Вы вчера чудом спаслись из-под колёс мобиля, так ведь?

Правдивость этого изречения из уст того, кого я видела впервые в жизни, заставила меня растеряться — и очень насторожиться.

— Откуда вы…

— Я понимаю, вы удивлены. Но это важно. Для вас. — Нервно оглянувшись, баньши заправила за острое ухо прядь бледно-васильковых волос. — Вы ведь знаете, что мы видим чужую смерть? У людей, которым только предстоит умереть — оставшийся им срок, у тех, кто уже мёртв — обстоятельства, при которых они погибли. Нам запрещено открывать людям правду о будущем, если на то нет воли богов. — Она говорила так тихо, что я с трудом различала её голос за весёлым парковым шумом. — Но здесь речь не о будущем.

— О чём вы?

Я не понимала, о чём речь, но мне это заранее не нравилось. Когда баньши заговаривает с тобой о смерти, это плохая примета.

— Видите ли, — мягко проговорила девушка, — вы должны быть уже мертвы.

— Ну, если бы меня не спасли из-под колёс…

— Вы не понимаете. Ваша смерть уже наступила. Я вижу её: машину, которая сбивает вас, и ваше тело на дороге. — Баньши вздохнула. — Ваше сердце бьётся, вы ходите, дышите и разговариваете, но… — и криво улыбнулась: словно сама боялась поверить словам, которые сейчас произнесёт, — но на самом деле вы мертвец. И для мироздания ваша смерть — свершившийся факт.

***

Когда я постучалась в дверь нашего номера, Эш явно был занят. Во всяком случае, открыл он далеко не сразу.

— Уже верну… — распахнув дверь достаточно широко, чтобы разглядеть, кто же за ней стоит, брат осёкся. — А это ещё кто?

При большей материальности его голосом можно было бы колоть лёд.

— Если б я знала, — буркнула я, жестом предлагая баньши пройти вперёд. — Но нам нужно кое-что обсудить в приватной обстановке. Как вас зовут-то хотя бы?

— Роксэйн. — Смерив Эша внимательным взглядом, баньши молча проплыла внутрь, заставив брата посторониться. — Можно Рок. И на «ты».

Я даже не знала, к лучшему ли то, что она промолчала насчёт оставшегося Эшу срока. Ведь увидела — я же знаю.

Но если ему осталось недолго, я сразу сойду с ума.

— Я журналистка. Вернее, учусь на неё. В этом году оканчиваю институт, намереваюсь податься в криминальную хронику. — Девушка опустилась на мою кровать, но покрывало, которым я с утра застелила постель, даже не подумало промяться. Казалось, баньши ничего не весит. — Я закурю, вы не против?

Я мотнула головой и села на кровать напротив. Эш, поколебавшись, последовал моему примеру, — пронзительным синим взглядом наблюдая, как незваная гостья достаёт из сумочки тонкую электронную сигарету.

Для баньши Роксэйн была красавицей. Да что там, многие девушки позавидовали бы чертам её лица: огромные глаза, брови вразлёт, пухлые, капризно изогнутые губы. Волосы, собранные в высокий пучок, открывают длинную шею, грудь и тонкая талия умело подчёркнуты корсажем… только вот цвет кожи портил впечатление. Светло-зелёный, с отливом в голубой — цвет аквамарина. И ещё тонкие, изящные пальцы — раза в полтора длиннее нормальных человеческих, неприятно напоминавшие о пауках.

Когда я, будучи маленькой, впервые увидела баньши, то расплакалась. Сейчас уже привыкла, но что-то пугающее в них всё равно было.

Впрочем, странно было бы, если б существа, столь тесно связанные со смертью, не пугали.

— Я представилась. — Затянувшись, баньши выдохнула тонкую дымную струйку, и в комнате запахло вишней. Голос у неё был низкий, грудной, с приятной мурлыкающей хрипотцой. — Ваша очередь.

— С чего бы нам называть тебе свои имена? — тихо осведомился Эш.

— С того, мальчик, что у твоей сестры крупные неприятности. Я абсолютная провидица. Ты знаешь, что это такое?

Это заставило меня изумлённо приоткрыть губы, но брат ответил прежде меня.

— Читаешь смерть человека по одному лишь взгляду на него?

— Именно. Мне не нужно ни линий руки, ни заглядывать в глаза, как другим из моего народа. Посмотрев на человека, я сразу вижу тень его смерти. — Баньши снова затянулась, не отводя взгляда от лица Эша, как он не отводил взгляда от её. Будто тот, кто первым опустит глаза, потерпит поражение в странной молчаливой дуэли. — Такие, как я, рождаются довольно редко. Раз в пару столетий — приблизительно. Я не слышала ни об одной живой баньши, которая обладала бы таким же сильным даром, как у меня. Так что твоей сестре крупно повезло, что она случайно столкнулась именно со мной.

— И в чём же заключается её везение?

— В том, что я увидела её смерть, которая произошла вчера, — голос баньши был спокоен. — Мой Дар буквально кричит о том, что сейчас напротив меня сидит симпатичный живой труп, который по-хорошему должен лежать в морге. Не самое приятное ощущение, должна сказать.

Эш вскинул бровь:

— Живой труп? Но…

— Вчера её должен был сбить мобиль. Обязан был сбить. Но что-то спасло её. Что-то… или кто-то. Кто никак не должен был оказаться там. — Баньши, хмурясь, повернулась в мою сторону. — И это ещё не всё. Тень твоей смерти… она изменена.

— И что это значит?

Я заранее не ждала от её ответа ничего хорошего.

— Обычно Великая Госпожа точно знает, когда заберёт человека. С самого момента его рождения. Присказка «кому суждено сгореть, не утонет» родилась не на пустом месте. — Кожу стянули мурашки, когда я поняла, о какой «Госпоже» говорит наша новая знакомая. — Но редко, очень редко случается, что она меняет свои планы, и тот, кому суждено было сгореть, всё-таки тонет. Не спрашивайте, почему и по какой причине. Нам неведомы Её помыслы. — Роксэйн сощурилась. — В таких случаях мы, баньши, видим, что тень чужой смерти менялась. И планы насчёт вас обоих были изменены, причём совсем недавно. — Вновь затянувшись сигаретой, она перевела взгляд на меня. — Грубо говоря, решение о том, что тебя должен сбить мобиль, было принято Ею буквально пару дней назад. До того тебе готовили другую смерть. Не знаю, правда, какую. Я понятно объясняю?

— Куда уж понятнее. — Я сложила руки на коленях, сцепив ладони в замок. — И что всё это значит?

— Мне и самой хотелось бы это узнать. Ибо такие тени, как у вас, я вижу впервые в жизни. — Кончиком сигареты, мерцающим голубым огоньком, она поочерёдно указала на меня и Эша. — У твоего брата она тоже весьма оригинальная.

Сердце подпрыгнуло, казалось, до самого горла, — и я едва разлепила мгновенно пересохшие губы:

— А с ним-то что?

— Я вижу его тень, но не могу прочитать. Не могу сказать, сколько ему осталось. Она… размытая. Неопределённая. Будто Великая Госпожа ещё не решила, что с ним делать. Такого я тоже раньше не видела. — Роксэйн сделала очередную затяжку. — А ведь с тенями людей, глейстигов и брауни не должно быть никаких проблем. Да, мы не можем предсказать смерть других баньши, но у них немного другая тень. Не размытая — просто другая. А у высших фейри её вовсе нет. Но чтобы так… — она аккуратно убрала сигарету обратно в сумочку. — Если б вы рассказали всё, что вчера с вами произошло, мы могли бы попытаться понять, что это.

Эш вскочил на ноги так резко, что я даже испугалась.

— Нам не нужна помощь, — отчеканил он, скрестив руки на груди. — Благодарю за беспокойство о наших скромных персонах, но тебе пора.