Почти полночь (ЛП) - Андрижески Дж. С.

Он изучал её лицо, и его голос стал чуть твёрже.

— Мне снились сны, которые убедительно доказывают, что это Брик втащил меня в ту дверь, — добавил Ник. — …и что я не совсем этого хотел. По той же причине я бы предпочёл, чтобы эта информация не была полностью отфильтрована через сомнительные объяснения моего прародителя, у которого, вероятно, есть сильная мотивация лгать о том, что произошло на самом деле. Я бы предпочёл, чтобы её никто не отфильтровывал, если уж на то пошло. Я хочу помнить… действительно помнить… правду о том, что со мной произошло. На данный момент я даже не знаю, участвовал ли я вообще в войне. Мой двойник в ней участвовал… Я в этом почти уверен… но я не уверен, был ли там я. Если был, я хочу знать, за кого я сражался. И почему. У меня также есть смутные воспоминания о людях, которые…

Ник подумал о Чарльзе, о видящем, которого всегда считал человеком, развязавшим войны здесь, в этом измерении.

Теперь он уже не был так уверен.

— …мертвы, — без обиняков закончил он. — Людях, которые, как мне кажется, тоже приходили сюда, даже после того, как умерли. Мне нужно сопоставить все эти вещи. Я хочу знать, что из этого правда, а что нет. Я устал жить с воспоминаниями, которым не доверяю, с историями, рассказанными мне Бриком и другими, которые кажутся правдивыми лишь наполовину, а может, и вовсе неправдой.

Ник сжал челюсти.

— Я хочу знать правду о себе и о том, как я сюда попал, — хрипло повторил он. — Я это заслужил. Не так ли? Если я никогда не вернусь… если мне больше никогда не суждено увидеть свой родной мир или быть с людьми, которых я оставил позади, я, по крайней мере, заслуживаю того, чтобы вернуть эту часть себя. Не так ли?

Наступила тишина.

Ник заметил, что выражение лица Сен-Мартен изменилось.

Она выглядела почти заинтересованной, даже заинтригованной.

В то же время она почувствовала умеренное облегчение, как будто сочла это хорошим знаком.

Как будто она подумала, что просьба Ника может означать, что он готов прийти к принятию.

Конечно, это могло быть притворством.

Вероятно, это и было притворство.

Если только она просто не пыталась придумать, как использовать его признание, его истинную уязвимость, скрывающуюся за его желанием узнать правду о своей жизни, в своих интересах.

— Считай, что это сделано, — сказала она. — Я ничего не могу обещать…

— Я и не ожидал, что ты сможешь, — вмешался Ник. — Вот почему я не просил никаких гарантий. Только твоей помощи. Или, по крайней мере, отсутствия препятствий с твоей стороны, — он бросил на неё предупреждающий взгляд. — Мне бы хотелось, чтобы Тай занялась той частью, для которой нужны видящие. И Малек.

Она медленно кивнула, но он заметил, как она сжала губы.

— Не Уинтер? — спросила она.

— Не сразу, — ответил Ник. — Для неё это личное. Это может всё усложнить.

Лара медленно кивнула во второй раз.

— Хорошо, — согласилась она.

Он старался не замечать странного выражения, появившегося в её глазах, когда она продолжала смотреть на него.

Он знал, что это, скорее всего, не сулит ему ничего хорошего.

Если в конце концов он докопается до правды, ему будет практически всё равно.

Глава 7. Рыцарь

Ник вышел с ринга, вытирая кровь и пот с лица. Он почти не обращал внимания на крики болельщиков и лица своих кураторов, пока проталкивался сквозь них.

Конечно, он смутно осознавал всё это.

Толпа была огромной и, возможно, даже пугала бы, будь это другой вечер. А так Ник своими вампирскими глазами видел только размытые лица. Он видел открытые рты, слышал какофонию криков, одни из которых были хриплыми, другие пронзительными, третьи больше походили на рёв. Он видел, как люди подпрыгивают в темноте за освещённой бойцовской клеткой. Всюду сыпались конфетти, попкорн и женское нижнее бельё. Он слышал оглушительный топот ног — толпа топала ногами и подпрыгивала на месте.

Амфитеатр стонал от их коллективного безумия.

Это звучало как раскаты грома.

Это походило на биение сердца монстра, если бы оно у него было.

У Ника его не имелось.

Он также не чувствовал адреналина, или того, что заменяет таковой у вампиров.

Какой бы жар ни разгорелся в нём от борьбы, даже если это был всего лишь низменный, рефлекторный всплеск чистого инстинкта выживания и обороны, он уже начал остывать к тому времени, когда находился на полпути вниз по лестнице. Однако ему казалось, что его обычный разум так и не проснулся, пока он не спустился до конца, и те огни и звуки не начали исчезать по-настоящему.

Дверь за Ником закрылась.

Возникло такое ощущение, будто запись резко промотали вперёд.

Затем он просто стоял там, в «яме», как называли это помещение бойцы и персонал. Он поморгал из-за резкого освещения тренировочной площадки под ареной, принадлежавшей Фарлуччи.

Его клыки уже скрылись, когда Ник потянулся назад, чтобы расстегнуть маску, закрывавшую его рот и лицо вплоть до затылка. Кровь струилась по его груди и рукам, а на ногах и животе её было так много, что, казалось, она окрашивала его мраморно-белую кожу в цвет одной из тех рыжевато-чалых лошадей.

Лошади. Откуда, чёрт возьми, это взялось?

Должно быть, он почерпнул это из того или иного воспоминания, но не мог вспомнить, когда в последний раз видел настоящую лошадь. Прошло, должно быть, не меньше нескольких столетий.

В последнее время ему было всё труднее ориентироваться в воспоминаниях.

Они всё сильнее расплывались в его сознании.

Даже находясь в той камере, Ник не мог разобраться в происходящем, в том, что было реальным, а что нет, в том, что он помнил о своей собственной жизни, а что исходило от двойника.

Его короткий контакт с порталом, казалось, только усугубил ситуацию.

У него было так много грёбаных вопросов.

Откуда у него взялась машина, если не Энджел отписала её ему много лет назад? Брик был очевидным ответом, и, безусловно, наиболее вероятным, но что-то кольнуло Ника, когда он осознал, что автомобиль никогда не принадлежал его подруге детства.

Мысль о том, что у него всё ещё есть её машина, немного смягчала ту боль.

Осознание того, что это просто какой-то грёбаный антиквариат, никак не связанный с ней или с ним, заставило Ника почувствовать лёгкую тошноту. А ещё он так сильно скучал по Энджел, что у него закружилась голова.

Он скучал по Мириам. Он скучал по Блэку?

Неужели он действительно черпал так много утешения из этой чёртовой машины, думая, что всё ещё сохраняет связь со своей прежней жизнью в Сан-Франциско?

Правда заключалась в том, что так оно и было. Это давало ему связь с прошлым и людьми, которых он любил и в которых так нуждался. Почувствовал ли это Брик? Давал ли его прародитель ему другие маленькие знаки и детали, чтобы связать его с прошлым, которое он стёр, скрыл и солгал о нём?

Почему Ник помнил, что Энджел заставила его пообещать, что он позаботится об машине?

Это была очередная чушь собачья? Что-то ему внедрили, или Брик просто навёл его на эту мысль? К сожалению, у него не было фотографической памяти видящих, поэтому всё это казалось размытым и не в фокусе. Казалось, что либо всё должно быть настоящим, либо ничего из этого не было.

Почему ему снились Даледжем, Франция и жизнь на берегу океана?

Почему у него было ощущение, что они жили у воды в нескольких местах?

Может быть, в Сан-Франциско? Или это тоже был сон?

Почему он иногда видел себя одетым в одежду, которая не имела для него никакого смысла ни в одном, ни в другом мире?

Почему он вдруг вспомнил столько грёбаных лошадей?

Ник схватил чистое полотенце, которое один из сотрудников оставил для него на скамейке.

Он вытер с лица остатки крови и грязи.

Его противник для разнообразия оказался достойным бойцом. Самые жуткие брызги декоративной крови взметнулись в воздух, когда Ник сломал другому вампиру нос через маску. Ублюдок продолжал драться, но да, в течение следующих нескольких минут драка была грязной.