Поцелуй сирены и первобытные хищники (ЛП) - Рейес Елена М.

В конце находится таверна, снаружи стоят двое мужчин, каждый держит в руках стакан, до краев наполненный пивом. Его хмелевой аромат злит меня, и я обнажаю зубы, глубокое рычание вырывается из моей груди. Эти двое отступают на несколько шагов, так и не повернувшись ко мне спиной, и я стою на страже у бара, пока они не исчезают за углом.

Только тогда я расслабляюсь достаточно, чтобы снова взять поводья, и мое тело возвращается в человеческую форму.

Мех превращается в кожу, а кости перестраиваются; моя морда теперь представляет собой острую челюсть. Однако мои клыки не втягиваются. Вместо этого они пульсируют с такой настойчивостью, какой я никогда раньше не испытывал.

Укусить. Запачкаться в ее крови.

Я иду ко входу, задерживаясь только для того, чтобы взять пару брюк из общей коробки с неношеной одеждой, которую хранят по всему городу для оборотней. Они надеваются с наполовину застегнутой молнией в течение нескольких секунд, но затем я толкаю дверь, открывая ее.

Дерево ударяется о противоположную стену с таким треском, что в комнате становится тихо. Множество голов поворачивается в мою сторону, но мое предупреждающее рычание заставляет их отвернуться, когда моя шея поворачивается вправо.

Я нахожу ее автоматически.

Такая красивая. Такая нежная.

Моя жертва сидит у стены с самым милым гребаным выражением лица, которое я когда-либо видел. Ее губы полные и надутые, мягкого розового оттенка, который идеально контрастирует с изящным изгибом носа. Но именно ее глаза — фиолетовые, большие и яркие — держат меня в плену. Оттенок уникален. Напоминает мне о чем-то, но затем мой взгляд смещается, и я оказываюсь перед морем черного.

Темные волны обрамляют ее лицо, ниспадают на плечи и спину, и я ловлю себя на том, что меня раздражает стол, из-за которого я не вижу, где заканчивается каждая прядь. Мои пальцы сжимаются, пальцы дергаются, чтобы коснуться кончиков, прежде чем я крепко сжимаю их.

Опускаюсь ниже, прослеживая хрупкую линию ее подбородка, затем шеи, останавливаясь на открытых ключицах. Укуса нет. Никаких претензий.

Глубокий, гортанный рык одобрения покидает меня, в то время как она издает низкий щелкающий звук. Звук почти неразличимый, такой издают, когда что-то кислое попадает тебе на язык и твое лицо морщится. Странно, и на секунду мои брови хмурятся, но затем происходит едва заметное изменение, привлекающее мое внимание к месту рядом с ней.

Она не одна. Справа от нее стоит маг в очках, низко сидящих на носу, и она что-то шепчет, что я едва расслышал. Все, что я могу разобрать, — это слова «доверие» и «ложь» , прежде чем она встает, постукивая двумя пальцами по обложке старой книги. Затем маг уходит, обходя меня стороной, когда проходит мимо меня к двери.

Большинство посетителей делают то же самое.

В это время суток бизнес еще не начался. После захода солнца появляется более шумная толпа, и животные хотят поиграть. Не все незамужние оборотни ждут, и секс — это потребность, которой они поддаются.

Но более того, этой искусительницы здесь не будет, когда они войдут в эти двери.

Я не делюсь.

— Пойдем со мной, маленькое сокровище, — говорю я, протягивая ей руку ладонью вверх. Слова немного искажаются, когда мой волк всплывает на поверхность.

Я впитываю глазами каждый прекрасный дюйм ее тела, наслаждаясь тем, как ее аромат обволакивает нас, словно греховная ласка. Но мы знаем нечто большее.

Оборотни — существа собственнические по своей природе, а ревность — эмоция неумолимая. Она доминирует, превращая самых спокойных людей в диких зверей, когда им бросают вызов. Когда их пары становятся желанными.

И даже без камня я не сомневаюсь, что она моя.

8

НЕРИССА

Это не хорошо. Монументально, огромная ошибка.

В течение двух дней я бродила по городу в поисках владельца сочетания гваякового дерева и ананаса. Его следы преследуют меня, но там никого не было. Подразнив себя, я, сама того не осознавая, оказываюсь перед гостиницей, принадлежащей волчице, и кузницей, которой владеет ее муж.

Я каждый раз оказываюсь в тупике, не в состоянии ответить, что бы все это могло значить.

Пара ничего не спрашивает, но я чувствую их пристальные взгляды и затянувшиеся вопросы. Мой отец посылал мне импульсы гидролокатора через воду прямо за моим домом, но я попросила его дать мне больше времени. Никаких объяснений, только мольба его дочери.

Глупо? Возможно.

Безответственно? ДА.

И все же мне было все равно, пока в дверь таверны не вошел Альфа Кай Дайр.

Внушительный, его аура наполняет комнату, и каждая голова поворачивается в его сторону. В его груди раздается урчание, в то время как большие клыки проглядывают сквозь губы, последние изогнуты в рычании.

Темные, опасные глаза встречаются с моими. Его внимание приковано ко мне, и я чувствую, как маг рядом со мной напрягается, когда с её тонких губ срывается звук, похожий на «о боже».

Не то чтобы я отводила взгляд от этого человека. Я не могу.

Тем более, когда меня поражает уникальный аромат, который я отчаянно пыталась найти.

— Это плохо, — тихо бормочу я, и этот звук для прыгуна с приливом звучит как серия щелчков. Однако он слышит это, и я боюсь спросить, понимает ли он мой язык. Не то чтобы это имело значение, секундой позже, когда эти темные круги переходят на пожилую женщину рядом со мной.

Быстротечно. Всего несколько секунд, и все же мне это не нравится.

Я почти ощетинилась от раздражения.

Что, черт возьми, со мной не так? Мне нужно убираться отсюда.

Затем Магда прочищает горло, рука уже тянется к своей холщовой сумке.

— Я сейчас ухожу.

— Я не уверена, что вы…

— Приходи ко мне завтра, прежде чем отправишься домой.

Кончиками двух пальцев она касается книги, которую меня попросили забрать. Она уже защищена, охранное заклинание делает ее водонепроницаемой, и открыть его может только сама королева.

— Правда и ложь, дитя мое. Спрячь одно и разоблачи другое.

Прежде чем я успеваю спросить, что она имела в виду, Магда встает и выходит из таверны. Многие другие следуют ее примеру, и те, кто решает остаться, стараются держаться подальше от внушительного альфа-волка. Тот же мужчина, который подходит ближе, его босые ноги ступают по деревянному полу, пока он не возвышается над моим гораздо меньшим телом.

Выражение его лица настороженное, но в глазах есть что-то мягкое. Теплая смесь шоколада и меда, они колеблются между двумя оттенками, и легкие морщинки в уголках не скроешь. Улыбается одними глазами.

А еще у него голая грудь.

Сильная и извилистая, его мускулы бугрятся — толстые жилы напрягаются, а ноздри раздуваются. Он вдыхает мой запах, и я с пристальным вниманием слежу за быстрым подъемом и опадением его груди. Потому что он великолепный мужчина. Ошибки быть не может.

Высокий. Смуглый. Красивый.

Каждый твердый дюйм моего врага был спроектирован и вырезан самой богиней, буквальное проявление всего, что я нахожу привлекательным в мужчине. Легко переваливающий за шесть футов пять дюймов, если не выше, Альфа Дайр заставляет меня чувствовать себя маленькой. Крошечной. Нежной на фоне его острых мускулов — челюсти, высеченной из камня, — и я осматриваю его так же отчаянно, как и он меня.

Мою загорелую кожу покалывает от осознания, когда его взгляд опускается ниже; я делаю то же самое.

Татуировки. Темные чернила на оливковой коже.

От основания шеи до грудной клетки чернилами нанесена жестокая разметка на его коже. Позвонки сложены, ребра выгибаются дугой наружу, и каждая линия и кость выгравированы так, как будто его скелет прорвался наружу когтями. Черные и серые тени превращают его тело в живой рентгеновский снимок, в то время как на каждом запястье виден четкий отпечаток черной лапы. Его волк.

Я слышала об этом раньше, но никогда не обращала должного внимания на местных волков. Или, может быть, это просто альфа — признак того, что его волк пробудился и он или она доминирует.