Елена М. Рейес
Поцелуй сирены и первобытные хищники
Данный перевод является любительским, не претендует на оригинальность, выполнен НЕ в коммерческих целях, пожалуйста, не распространяйте его по сети интернет. Просьба, после ознакомительного прочтения, удалить его с вашего устройства.
Перевод выполнен группой: delicate_rose_mur
Над книгой работали:
Delphina
Ksenka
RinaRi
Глоссарий
ОБОРОТНИ:
Сообщения Волчьей связи выделены курсивом.
Король Альфа: Правитель всех стай оборотней. Также известен как альфа всех альф
Луна: Его Королева и супруга
Бета: Заместитель командира, но после Луны
Гамма: Третий по старшинству, также подчиняется Луне
Стая: Сообщество оборотней; семья.
Богиня Луны: богиня, создавшая первого волка-оборотня и которой они поклоняются.
ФОРМА ПРЕВРАЩЕНИЯ НАПОЛОВИНУ:
Оборотень: Редкая форма, которую могут контролировать только сильнейшие альфы. Они стоят вертикально на двух ногах, с покрытыми мехом телами, острыми когтями и удлиненными клыками. Их лицо становится смесью человеческого и волчьего, показывая зверя под поверхностью. Эта форма обеспечивает как нечеловеческую силу, так и стратегию в бою.
Сирена/Русалка: Мелкие чешуйки или полупрозрачные плавники, появляющиеся на бедрах, руках или спине, когда они возбуждены, сердиты или сосредоточены.
СИРЕНА/РУСАЛКА:
Песнь сирены: основное оружие или инструмент обольщения. Может контролировать эмоции, успокаивать их или манипулировать ими.
За приливами: Любой, кто не живет в море.
Щелканье или трель: похожее на эхо подводное общение в присутствии людей, не являющихся русалками. Используется для подачи сигналов или ведения боя.
Брачный обряд: древний ритуал, который происходит, когда русалка достигает совершеннолетия и находит свою пару. Это выходит за рамки укуса. Драгоценности вживлены в плоть, символизируя связь и вечные притязания.
Посмотрите плейлист Spotify, чтобы найти:
ПОЦЕЛУЙ СИРЕНЫ И ДИКИЕ ЗВЕРИ.
ПОСВЯЩЕНИЕ
Это для всех, кто одержим избранниками судьбы, которые кусаются, лижут и завязывают узы…
Мы любим Дикого Короля.
Введение
СТО ЛЕТ НАЗАД…
— Прости меня, мой волк.
Четыре слова — простых и честных — и все же они широко распахивают мою грудь и оставляют орган оголенным на ее милость. Ее отрицание не просто ранит, оно потрошит, и моя грудь сжимается от ее слов. Ребра сжимаются под тяжестью того, что она сделала.
То, что она говорит, она должна сказать.
Я все еще дышу. Все еще стою.
Но я не живой.
Прости меня, мой волк.
Мелодичность ее голоса, такого нежного, такого полного печали, обволакивает горло и душит меня.
Я никогда не забуду этих слов. Не в этой жизни. Ее боль теперь моя, она проникла в мой мозг, и того, что уже началось, не отменить.
Я потерял свою вторую половинку. Вторую половину своей души.
Мой волк мечется внутри меня, когда правда глубоко вонзает свои ядовитые когти. Он зовет свою самку сквозь грубый гул, нарастающий в моей груди, болезненное мурлыканье, призывающее его пару вернуться.
Принять наш укус. Родить наших детей. И состариться вместе, чтобы пока я жив, поклоняться ей.
Но теперь этого никогда не будет…
Божественная связь между нами дает трещину по краям, когда притяжение ее аромата — когда-то пьянящего и сочного, с нотками морских фруктов — начинает исчезать. С каждой секундой он становится все слабее. С каждой секундой мое отчаяние становится все более диким.
Все во мне, в моей душе, требует, чтобы я взял ее на руки и убежал.
Сегодня вечером я последовал на зов ее сирены через пляж.
Она поднялась из глубин, серебристый туман обволакивал ее светящуюся фигуру, как вторая кожа. Я благоговейно наблюдал, как жемчужно-розовые чешуйки исчезают с ее бедер, обнажая кожу, зацелованную лунным светом. Ее платье почти полупрозрачное, обнажает каждый дюйм кожи, который мне до боли хочется целовать, покусывать и запоминать.
Она пришла без всякого притворства.
— Я не принимаю твой отказ, принцесса, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы грубым тоном. Окончательно. В отчаянии. — Ты — мой дар от богини, и я не оставлю тебя.
Слезы текут по ее щекам, нижняя губа дрожит, и все же ее позвоночник словно сделан из стали. Прямой и непреклонный. Она была бы идеальной Луной. Мы могли бы объединить королевства и править вместе.
— И все же… мы никогда не сможем быть вместе, Альфа Эфраим.
Мое имя на ее пухлых губах — одновременно рай и ад. Дар и проклятие.
Как мне прожить всю жизнь, не услышав этого снова?
— Почему, Люсьен? Почему ты разбиваешь наши сердца? — вопрос вырывается прямо из моей груди тяжелым от боли рыком. Человек и волк, мы сливаемся в одно целое — мои клыки появляются, и я запрокидываю голову назад, вопя о несправедливости на луну. Мои внутренности истерзаны и кровоточат, я жажду того, что обещали боги, а судьба жестоко украла. — Ответь мне.
Когти впиваются в мои ладони, с моей плоти капает кровь на белый песчаный пляж. Я хочу боли, приветствую ее, пока позади нас разбиваются волны. Теплые голубые воды, где я чувствую себя как дома, не приносят мне утешения сегодня вечером. Вместо этого я смотрю на раздвинувшийся простор, обнажающий бездну внизу.
Здесь так пустынно. Так же пусто, как и во мне.
Не видно ни единой рыбы или существа, и я знаю, что это ее рук дело.
Ее семья правит океаном, в то время как моя правит землей наверху.
Волк и сирена. Она моя идеальная пара.
— Пожалуйста, прости меня, мой альфа, — говорит Люсьен хриплым от боли голосом.
Наследница короны морского народа стоит царственно, нижний подол ее длинного струящегося белого платья намок, а на висках и ключицах проступают светло-розовые чешуйки, свет луны отражается, как опалы. Такая чертовски красивая.
— Это соглашение было заключено еще до моего рождения. Чтобы защитить…
— Кого ты защищаешь? От чего? — Искаженные слова проскальзывают сквозь комок в моем горле. Несмотря на опустошение от осознания того, что я мог бы уберечь ее, если бы мы встретились раньше.
— Тебя.
От ее ответа мой разум приходит в замешательство, а тело холодеет. Я пытаюсь собрать воедино фрагменты правды, которые она мне открыла. В ее глазах мерцают вина и печаль. Затем появляется что-то более темное — как будто она пытается обуздать свой гнев…
Ради меня. Ради себя.
Но прежде чем я успеваю спросить почему, она глубоко вдыхает и медленно выдыхает.
— Они хотели, чтобы правил русал, Эфраим, а не королева. Они боялись того, кем я стану; моей силы, твоей родословной — мы разрушим королевства и будем править на равных. Мой отец не хотел этого, — ее голос срывается, последнее слово застревает у нее в горле. — Он хотел, чтобы патриархат процветал, и генерал тоже. Они угрожали убить тебя и твою семью…
— Как долго? — Спрашиваю я, подходя к ней со сжатыми кулаками. Я борюсь с желанием притянуть ее к себе, крепко обнять и сказать ей, что все будет хорошо. Но я не могу. Она отняла у меня моё «хорошо». — Как давно ты знаешь, что я — твоя судьба? Что ты была моим даром?
Я хочу убить любого, кто прикоснется к тому, что принадлежит мне по праву. Вырвать следы укусов, которые оставила ему моя пара.
— Десять лет.
— Десять лет, — повторяю я, закрывая глаза, пока волк внутри меня воет от горя. Гнев, предательство — это почти невозможно сдержать. Она предпочла мою жизнь нашей любви. — Мы можем это исправить.
Мои клыки трепещут от желания пометить ее изящную шею, привязать ее ко мне всеми способами, которыми волк приветствует и принимает свою суженую, но Люсьен качает головой. Как будто она знает, о чем я думаю — чего я хочу, — моя прекрасная сирена делает несколько шагов ближе к береговой линии.
