Обреченный трон (ЛП) - Пекхам Каролайн

Я приземлилась в грязь — без единого спотыкания, спасибо большое, — и начала бежать к дереву, откуда можно попасть в коридор ко дворцу. Я не стала приземляться слишком близко к нему — на случай, если кто-то окажется здесь, когда я появлюсь. Я не думала, что это возможно, но на всякий случай всегда была осторожна.

Я подошла к сплетенному дереву, мое дыхание застыло в прохладном воздухе, когда я прижала руку к знаку Гидры, и он засиял под моей ладонью.

Я подумала о своем отце с болью в душе, жалея, что у меня не было возможности узнать его. Но еще больше я желала, чтобы он был спасен от того, что сделал с ним Лайонел. Меня преследовало осознание его судьбы. Я надеюсь, что он хотя бы познал счастье рядом с моей матерью.

Я спустилась по лестнице, которую образовали корни, уходя в туннель внизу, прежде чем они втянулись, и свет дня исчез. Я достала атлас, решив, что должна предупредить Ориона о том, что пришла рано, но обнаружила, что сигнала нет. Запрятав атлас подальше, я зажгла Свет Фейри, пытаясь разглядеть дорогу, и побежала трусцой, вгоняя тепло в вены, чтобы побороть холод.

Добравшись до люка, я приоткрыла его и выглянула наружу с колотящимся сердцем. До меня донесся звук работающего душа, и я поднялась наверх, осторожно опустив люк на место и пройдя в гостиную. Дверь в ванную была приоткрыта, и мой пульс участился при виде Ориона в душе. Он стоял ко мне спиной, и вода стекала по его широким плечам и мышцам, сужающимся у основания позвоночника, прежде чем омыть его задницу.

Я стояла неподвижно, не смея дышать, пока он проводил пальцами по своим волосам.

Я должна уйти.

Я должна делать что угодно, только не стоять здесь и просто смотреть.

Жар прожигал дорожку по моему телу, пока я не почувствовала, что таю. Я заставила себя сделать шаг в сторону, но под моей ногой скрипнула половица. Он повернул голову, и я чуть не проглотила собственный язык, когда он встретился с моим взглядом. Дерьмо, дерьмо, не надо дерьма.

Я запаниковала, все рациональные мысли вылетели из моей головы, и я бросилась бежать. Это было глупо и по-детски, но мне плевать, поскольку мне необходимо вернуться в туннель и уйти, и вернуться позднее, если понадобится, но сейчас я должна принять своего внутреннего труса и бежать, как маньяк, спасаясь.

Я почти добралась до люка, когда Орион пронесся передо мной с полотенцем, свободно обернутым вокруг талии, с его обнаженного тела капает вода, а он ухмыляется мне. Гребаная ухмылка. Мое сердце подскочило к горлу, и я сложила руки, пытаясь вернуть самообладание, но я почти уверена, что потеряла его в тот момент, когда испугалась и стала вести себя так, будто дом горит.

— Куда ты убегаешь, Голубок? — спросил он, его глаза мрачно сверкнули, и у меня все сжалось между бедер. Почему он снова начал называть меня так? Почему мне это так нравится?

— Я рано, — заявила я очевидное, так как эта идея была потрясающей.

— Я вижу, — сказал он, его клыки оскалились на меня, и я подумала, не разбудила ли эта небольшая погоня его Вампира. Несмотря на все недавние доказательства обратного, я не являлась, на самом деле, добычей. И мне нужно быстро напомнить ему об этом.

— Ты шпионила за мной? — спросил он, на его лице было написано веселье, а мои плечи сжались.

— Нет. Но, вероятно, тебе не стоит принимать душ с открытой дверью, идиот. Я не планировала сегодня увидеть рассвет дважды, — бросила я ему.

Он рассмеялся, и это было так чертовски заразительно, что улыбка заиграла в уголках моего рта. На его правой щеке появилась ямочка, и у меня возникло желание протянуть руку и провести по ней большим пальцем. Это желание я быстро подавила.

Он сделал шаг ко мне, и я пыталась удержать взгляд на его лице, в то время как его блестящий пресс умолял меня обратить на него внимание. — Не уходи, — сказал он низким рыком, от которого у меня подкосились пальцы на ногах. — Я оденусь.

Он бросился прочь через комнату, и я оглянулась через плечо, когда он бросил полотенце возле ящиков большой кровати. Я снова быстро повернула голову, достаточно стремительно, чтобы почувствовать себя неловко.

— Ты уже закончил быть голым?

— До тех пор, пока тебе это не надоест, — дразняще сказал он, и мои щеки вспыхнули жаром.

— Я уже давно закончила, Лэнс, — легкомысленно ответила я, хотя на данный момент, вероятно, уже не выгляжу невинно. Мне действительно следовало написать смс, прежде чем спуститься в туннель. Мой гороскоп предупреждал меня о необходимости принимать необдуманные решения сегодня. Думайте, прежде чем действовать, Близнецы. Что ж, этот совет пошел псу под хвост.

Он прошел мимо меня на кухню в серых трениках и белой кофте и начал готовить кофе.

— Луна взойдет только через пару часов, — сказал он, взглянув на меня. — Почему ты рано?

Похоже, он доволен, что я пришла, и мысль об этом согрела меня. — Скажем так, я в бегах.

— От кого? — спросил он негромким смешком.

— От Хайспелл, — сказала я, сморщив нос.

— Ну, ты можешь прятаться здесь, подальше от этой ведьмы, когда захочешь, — пробормотал он, заварив кофе и протягивая мне кружку. На ней был изображен маленький лучик солнца, проглядывающий сквозь облако, и я подумала, не был ли этот сервиз маминым.

— Спасибо. — Я дунула на кофе, чтобы чем-то себя занять, но, несмотря на то, что я ввалилась к его голой заднице, это как-то не казалось таким неловким, как в последние пару раз, когда я бывала тут.

И на этот раз я хотя бы представляла, что сказать, дабы поддержать разговор. Что было немного грустно, поскольку раньше у нас никогда не было проблем с разговорами. Но открыться ему сейчас стало трудно, и я не уверена, что хочу, чтобы снова стало легко. Тори и Сет заронили семя в мою голову насчет Ориона, и с каждым днем оно становилось все больше и больше. Учитывая все, что я знаю о причинах его поступков, как я могу вечно злиться на него? Особенно после всего, через что он прошел. Он был достаточно наказан за всё это. Но мысль о том, чтобы простить его, открывает еще больше вопросов, с которыми я не готова столкнуться. Даже если я признаюсь, что все еще люблю его, что тогда? Он хочет, чтобы я жила дальше. Он не видит для нас будущего. Он достаточно ясно дал это понять. Какая неразбериха.

— Есть шанс, что ты захочешь помочь мне с другим заклинанием? — спросила я, надеясь, что мы сможем сосредоточиться на этом на некоторое время и держаться подальше от неудобной территории, вроде нас.

— Конечно, — сказал он, потягивая свой кофе и наблюдая за мной поверх него. — Чему Медовая Высотка не смогла научить тебя на этот раз?

— Левитации, — вздохнула я. — Я могу перемещать небольшие предметы, но она не разрешает мне практиковаться на предметах больше пяти килограммов в классе, ибо ученики в конце класса не «способны». Но даже когда я пробую самостоятельно, я не могу понять, что к чему. Тори сказала, что расскажет мне о том, что показала ей эта сучка, когда у нас появится шанс, но трудно найти время, когда она все время притворяется, что ее контролируют тени.

Он сердито нахмурился, поставил свой кофе на стол и пригласил меня подойти.

— Иди сюда.

Я тоже поставила свою кружку, подошла к нему, и от его тела исходил аромат корицы, от которого у меня перехватило дыхание. С каждым днем я все больше скучала по этому запаху. Однажды Макс нашел меня рыдающей в своей комнате во дворце в куче одежды Ориона, которую я заставила Дариуса отдать мне. Его запах наконец покинул их, и я поняла, что это конец. Это был последний раз, когда я чувствовала его запах. Но оказалось, что я ошиблась. И я не уверена, какая участь хуже. Иметь его так близко, зная, что он никогда не будет моим, или никогда больше не быть рядом с ним.

— Повернись, — приказал он, и я сделала это, когда он приблизился ко мне сзади. Он поднял мою правую руку, направив ее к дивану, и его дыхание на моем плече определенно не отвлекало. — Левитация — это игра разума. Ты можешь поднять только пять килограммов, потому что веришь, что можешь поднять только пять килограммов. Хайспелл специально сдерживает тебя, обучая этому заклинанию таким образом, — сказал он яростным тоном.