Ваша мама и семь гномов - Варварова Наталья

Я не подчинилась. Но тянула так долго, что герцог почти уверился в успехе и, подгоняя меня, принялся постукивать по стеклу. Возможно, это промедление и спасло – или же счастливое стечение обстоятельств.

Даррен отвлекся на что-то рядом с ним; я же дернулась и спиной уперлась в собственную кровать, а ноги выбросила вперед, несмотря на безумно неудобные юбки. Это движение помогло скинуть с себя зеркало, потому что правая рука к этому времени уже не слушалась ровно так же, как левая.

Карбюратор улетел куда-то под стол, а я осталась сидеть, прислонившись к матрасу все в той же нелепой позе. Я не питала иллюзий и все равно не ожидала через пару мгновений увидеть его рядом. Теперь я одеревенела уже целиком, но, в отличие от гномов, от той же Бригитты, – как ранее Белоснежка, – могла только наблюдать за ним. Не мигнуть, не отвести глаз…

– Мне следовало бы злиться. Неужели я не способен даже на это?

Герцог опустился рядом со мной на корточки. Медленно провел двумя пальцами по щеке. Руки у него в черных замшевых перчатках. Это значит, Даррен не оставляет следов? Мое сердце заколотилось.

Это прикосновение и само по себе было чересчур интимным. Но хуже всего, я не представляла, что последует за угрожающей лаской дальше. Насилие? Не исключена и какая-то магическая подлянка. От этого, или от чего-то другого, но моя кожа горела там, где он касался.

– Хотя нет. Ты бесишь меня так сильно. Тебя бросили мне под ноги, когда я должен был праздновать триумф. К тому же ты носитель качеств, которые у многих в женщине вызывают умиление, а меня подергивает от отвращения… Настырность. Животная тяга к детям. Смелость граничащая, с тупостью. Ни дать ни взять самка-самоубийца.

Я купалась в его ярости, чтобы не забыться окончательно. Он ради смотрел прямо в глаза и тоже нырял в нее как будто с удовольствием. Указательный палец, словно случайно, опустился ниже, а потом обвел мои губы по контуру.

Я терпела и не кусалась. Мало ли какие ассоциации на этот раз придут сумасшедшему. А если перчатки отравлены? Как яблоки, как его клятые розы. В сказке, как писали, не без урода. Но, дотронувшись до губ, он вернул мне способность говорить.

– Странны твои речи, Гарри Поттер. Твоя мать ради тебя пожертвовала жизнью. Мама Белоснежки, как я понимаю, тоже жестоко поплатилась, спасая дочь.

Пальцы предупреждающие впились в плечо. Слишком близко к шее.

– Не забывай, что ты самозванка и не заигрывайся. Дети не имеют к тебе отношения. В твоих устах имена двух лучших женщин, что когда-либо знала Эритания, неуместны. Придется научить тебя манерам.

С этими словами герцог Даррен стал расстегивать массивные пуговицы камзола, а я – лихорадочно придумывать, чем бы его отвлечь. Пусть бы и дальше рассказывал, что со мной не так. Лишь бы не раздевался.

– Не дергайся, с устало приказал он. – Ты же ни черта не понимаешь, что натворила. Сбила всю магическую связку, рискуешь равновесием. Ты перенесла к нам не только свою прекрасную душу, но и постепенно меняешь тело Виктории на свое. Поэтому утром кристалл не признал очевидную вещь. Наша королева не умела отказывать. С одними спала за бриллианты, с другими – за заряженные амулеты, с гномами – ей велел долг… Если не с половиной, то почти с половиной замка она переспала. Твое же неподдатливое тело лишь немного чувствует тяжесть зеркала вместо того, чтобы отзываться на каждый приказ… Ладно. Каким-то образом ты прошла через мои щиты, то есть неминуемо впитала мои чары. И этот эффект, пока не исчез, надо закрепить.

Он снял плащ еще раньше, затем скинул сюртук и сейчас развязывал шейный платок. Сомнений в его намерениях не осталось. Интересно, в этом мире существует магия, которая работает не через постель?

Глава 19

– Ни в коем случае не утруждайте себя, дорогой родственник. Зачем вам деревянная женщина? Или женщина из твердого пластика… Благодаря вашей магии я прямо замороженная рыба. Будет невкусно. И неужели вам все равно, моя кровь или мое… м-м-м… расположение?

– Совершенно ни к чему, – согласился Даррен, который принялся за рубашку.

Под ней оказалась гладкая и крепкая грудь средней прокаченности. Я сглотнула – в этом водевильном злодее все, как я люблю. До потери воли еще несколько пуговиц и одна ширинка. Что у них тут в позднем средневековье в ходу? Завязочки, наверное.

– Придется потерпеть. Мне. Ты лучше отвернись и замри. Не люблю, когда жертва пялится или начинает реагировать.

Но меня уже было не остановить. Кусаться, пожалуй, уже можно, но лучше бы физиономию приблизил. И еще где-то под горлом оживала магия. Не так быстро, как того требовало ситуация, – зато хоть какая-то надежда.

Надо ли повторять, если тебя не слышат?– Приятно, когда насильник со стажем, опытный. А потерпеть – это сколько? Две-три минуты или пять? Если дольше, то вы рискуете отморозить себе самое важное. Не проще взять кровь, как и планировали?

Ее я отдавать тоже не готова, но разобраться бы с этим черным волшебством. Карбюратор перестал раздеваться. Он стоял в расстегнутой рубашке и сверлил меня взглядом, слегка наклонив голову.

– Я могу лишить тебя сознания, но ты ведь собралась сопротивляться, правильно? Не стану отказывать в этом удовольствии, – сухо улыбнулся он. – Кровь требовалось отдать добровольно и через зеркало – это бы напитало ослабевшую связь между тобой и мной. Но раз нет – так нет. Соитие сделает примерно то же самое. Ты должна была уколоться о розу, чтобы попасть сюда. Иначе говоря, принять яд. Ты уже заражена, даже в собственном теле.

Ага, а перед этим, он обронил, что надо торопиться, чтобы заклятие не выветрилось. Отобьюсь от него несколько раз – глядишь, и окажусь свободной женщиной. И великая магичка Эмилии не понадобится. Только как выдержать хотя бы одну такую схватку? Его остроносые башмаки почти касались моих колен.

И про собственное тело – откуда он это взял? Оно вовсе не мое. Та же несуразно огромная грудь. Волосы, которыми при желании можно подметать в плохо убранных покоях.

– Ты оказалась сильно крепче Виктории характером. И подобно тому, как большие небесные объекты притягивают малые, так и ты меняешь это тело под себя. Цвет глаз уже не васильковый, а мышиный серый. Грудь стала как будто меньше… Интересно.

Он протянул руку и сделал вид, что наклоняется, но, когда я сконцентрировала бледный магический шар – одними глазами, между прочим, без помощи рук, – отбил его, не глядя. Вот и все, а я так старалась.

За грудь хвататься не стал, а вот по щеке потрепал. Покровительственно, как собачку.

– А ведь это идея, дорогуша. Мы можем просто перезаключить сделку. Я не прикоснусь к тебе к нашей взаимной радости. Торгуясь с братом, я обещал, что не причиню вреда его второй жене. Ей, подчеркиваю, не тебе… Она пришла ко мне сама. Так вот, чар зеркала все еще хватает, чтобы делать красавицу и из новой королевы. Когда они падут, ты вернешь себе жалкую внешность стареющей дамы.

Я изо все сил сдерживалась, чтобы не расхохотаться в лицо своему «благодетелю». Кстати, Дофур же говорил, что у Виктории исчезли шрамы, оставленные, видимо, кандалами. На память от любимого мужа. Что же ей так не повезло с этими Карбюраторами…

– Сколько вам лет, герцог? Позвольте полюбопытствовать.

Не выглядит на свои годы, зараза. Тоже, наверное, ворожит.– Сорок пять, – последовал недовольный ответ. Ему не нравилось, что он не понимал, куда я клоню. И в то же время Даррен слишком любопытен, чтобы просто отмахнуться.

– Так вот, может, вы и преуспели в замораживании партнерш в целях налаживания интимных контактов, но в женщинах вы не разбираетесь и цены на красоту у вас кусаются. Прямо-таки убийственно. Хочешь пухлые губки? Продай душу и больше не владей собственным разумом. Неравноценный обмен, не находите?

– Почему же, – деланно удивился Даррен. – Предыдущей королеве требовалось удержать мужа в своей постели, чтобы сохранить жизнь. А вам, ну, наверное, важно, когда все взгляды в зале прикованы к Вашему Величеству, а не к вашей юной очаровательной падчерице.