Три Желания - Марук Майя

Джинны в нашем мире были гостями редкими. Появлялись они только в случае острой необходимости, только для важных дел, только в пустыне. По крайней мере, упоминаний о джиннах в средней полосе, или где-то в Азии, я не встречала. Там были существа с похожими способностями, например, якши, которые, как и джинны, могли менять форму и размер, тем не менее были другими существами.

Время от времени мне поступали заказы на изгнания джиннов в Кыргызстане или Таджикистане. В основном от женщин, которые утверждали, что столкнулись с влюбленным джинном. Точнее, что в их супруга влюбился джинн и ничего от этой напасти не помогает. Вот только джинном, как правило, оказывалась вполне себе земная женщина.

– Зулейка и Амина останутся в этом доме, ― решила свекровь.

Невестки не смогли удержаться от ехидных улыбок. Я спорить не стала, но мысленно попрощалась со спокойной жизнью. С их спокойной жизнью.

– Конечно, мама, ― сделала глоток чая, ― вещи мужа перевезут в ваш дом. Я уже все подготовила.

Свекровь кивнула, Зулейка с Аминой озадаченно переглянулись.

– Как? ― осторожно спросила Амина, она пыталась скрыть возмущение, чтобы не спровоцировать еще один скандал. ― Зачем мы сюда прилетели, если… ― она осеклась. Свекровь сурово сжала губы.

– Все верно, Амина. В этом доме только три спальни. Мы же не можем поселить мужа на диване? Верно?

– Наш муж провел с тобой достаточно времени, ― начала кипятиться Зулейка. ― Ты могла бы поумерить свои аппетиты и переехать.

Ее слова никак не соответствовали ни ее религии, ни традициям, ни правилам, принятым в ее стране. Зато были искренними и время от времени развязывали мне руки.

–Ты права, ― согласилась я. У свекрови из рук выпала ложечка и громко ударилась о блюдце. ― Возможно, я действительно многого требую от мужа. Сегодня попрошу его решить вопрос с моим переселением.

Женщины победно переглянулись. И только свекровь догадалась спросить:

– И как, по-твоему, сын должен решить вопрос с твоим переселением? Дочка, мы очень по тебе скучали, но вряд ли тебе понравится жить в доме со стариками.

– Не переживайте, мама. На берегу есть прекрасный дом с одной спальней. Скромный, но для меня одной этого будет вполне достаточно.

Кружка с чаем выскользнула у Зулейки из рук. Я улыбнулась. Сладкое злорадство разлилось по венам. Свекровь не знала, что ответить. Амина явно перебирала в голове десяток оскорблений, но сдерживалась, чтобы в очередной раз не опозорится.

– Сыну не понравится, что его жены живут отдельно, ― дипломатично заметила свекровь.

– У тебя плохая репутация, Яна, ― начала подбирать слова Амина. ― Таких женщин, как ты, нужно держать под контролем. Одному Аллаху известно, как ты позоришь нашего мужа все эти годы. За это он не дает тебе дитя!

– А за какие грехи тебя Аллах лишил счастья материнства, Амина?

На лице появилась самая милая улыбка. А вот моя «сестра» побледнела. На Зулейку я вообще не смотрела. Для нее вопрос рождения детей стоял особенно остро. Она считала, что только неполноценная женщина не может забеременеть. И причислять себя к числу таких вот неполноценных ей не нравилось.

Мне тоже было интересно, почему у них не получается завести детей. В любом другом случае я бы заподозрила в бесплодии Якуба. Вот только перед тем, как заключить брак, супруги, по закону, должны были пройти медицинскую проверку. К слову, именно после этой проверки я внесла в наш контракт пункт о детях, и тайно вшила в руку прогестероновый имплант. На тот случай, если не смогу устоять перед обаянием шейха. А вот его следующие жены вряд ли так заботились о контрацепции.

– Аллах покарает тебя за твой язык! ― Амина ударила кулаком по столу. ― Хаммад узнает, какая ты змея! Я открою ему глаза! И он больше никогда! Никогда на тебя не посмотрит!

– Ты услышишь талак (развод) и уйдешь ни с чем из нашего дома!

У Зулейки было много талантов. Но главным ее умением было говорить глупости в самый неподходящий момент.

– Хватит! ― Якуб стоял за моей спиной, и его тон не предвещал ничего хорошего. ― Яна, подожди меня у себя, ― приказал муж.

Это был тот редкий случай, когда я предпочла не только держать язык за зубами, но и как можно быстрее удалиться с места событий.

Вилла была построена так, что скандал на первом этаже я слышала также хорошо, как будто находилась в гостиной. Муж попросил мать уйти из дома. Точнее, сказал, что отец ждет ее на улице, а сам остался с женами. Был бы на месте Якуба любой другой мужчина, я бы волновалась. Восток не отличался гуманным отношением к женщинам. Все сладкие слова о том, что женщина ― цветок, который нужно защищать, разбивались о статистику бытового насилия. Даже в очень, очень богатых семьях. Во многом такое положение вещей поддерживали сами женщины.

Однажды я стала участницей очень показательного, и очень неприятного разговора. На один из байрамов (мусульманский праздник) в доме собралась многочисленная родня Хаммада: дяди, невестки, братья. Огромный особняк на месяц превратился в тесный муравейник, где бегали дети, ругались женщины, мужчины обсуждали что-то важное. В целом, все это выглядело довольно весело и экзотично, если бы не одно «НО»: женщинам запрещалось покидать свою половину дома, выходить на улицу без сопровождения и вообще подавать голос.

В целом, я заранее была предупреждена об этих нюансах и воспринимала ситуацию просто как забавный эксперимент. Своеобразный выход из зоны комфорта. Пока однажды вечером ко мне не подошла одна из женщин и не сказала:

– У тебя такая красивая кожа. Какой мазью ты убираешь синяки?

Тогда мой арабский был не так хорош, и я подумала, что что-то неправильно поняла. Поэтому спросила:

– Крем?

– Да, крем. Чем ты убираешь синяки?

– Какие синяки?

– От мужа, ― улыбнулась девушка, и я растерялась еще больше.

Видя мое непонимание, собеседница подняла рукав шелкового платья и показала огромный, черный синяк.

– Тебя бьет муж?

В то время я еще не до конца понимала, в каком мире оказалась.

– Бьет? ― искренне удивилась собеседница. ― Нет! Он меня наставляет, когда я делаю что-то неугодное Аллаху. Рай женщины в довольстве мужа! Только слушая мужа, можно надеяться на милость.

Я хорошо помню, каким искренним блеском загорелись ее глаза. В тот момент я не понимала всех тонкостей Востока и проигнорировала эту искреннюю веру в справедливость побоев.

– Тебе нужна помощь? Я могу рассказать мужу, или твоим родителям.

– О чем?

– О том, что муж тебя избивает.

– Ты хочешь нас развести? ― тон собеседницы сменился. ― Ты настолько мне завидуешь, что хочешь разрушить мою семью?! У тебя же есть муж, сестра! Как ты можешь быть такой гнилой?! Аллах тебя обязательно покарает!

Эта речь была настолько искренней, что несколько секунд я собиралась с мыслями. Подбирала нужные слова, для человека с психологической травмой. Но моего опыта и такта не хватило на это. Все, что пришло в голову, спросить:

– А, чему я завидую?

– Тому, что я буду в раю, вместе с мужем! А ты сгоришь в аду! Шайтаны будут терзать твое тело, завистница! Покайся! Покройся, пока не поздно! Вручи себя воле Аллаха!

Вот здесь мне следовало бы промолчать. Но слова с языка сорвались быстрее, чем я успела их обдумать:

– Да я с шайтанами быстрее договорюсь, чем буду терпеть рядом такого мужа.

На этом история могла бы быть закрыта, если бы не изощренная женская месть. На следующий день вся женская половина судачила о том, какая ужасная жена досталась Якубу. А самые смелые кумушки нашептали мужьям о моей одержимости. Знакомый мулла предложил мужчине аннулировать никах (брак).

– Какие интересные у тебя воспоминания, ― голос джинна оказался рядом с ухом.

Я вздрогнула, и только сейчас поняла, что больше не слышу ни голоса мужа, ни его жен.

Глава 13. Ифрит

― Мой ответ по-прежнему отрицательный.