Война двух королев (ЛП) - Арментраут Дженнифер Л.

Уголки ее губ слегка изогнулись, когда ее глаза остановились на моих, и слабый румянец проступил на шраме на ее щеке. Я даже не пытался скрыть свои чувства. Я хотел, чтобы она знала, какой чертовски великолепной я ее считаю, когда преодолевал оставшееся между нами расстояние.

Взяв ее руки в свои, я наклонился так, что мой рот оказался у ее уха, и прошептал: "Я хочу трахнуть тебя в этих доспехах. Мы можем сделать это возможным?"

Ее дыхание вызвало улыбку на моем лице. "Это может быть неудобно для тебя".

"Это того стоит". Я поцеловал шрам на ее виске и выпрямился. "Я поговорил с отцом".

Розовый цвет начал исчезать с ее щек, но ее сердце все еще колотилось. Как и мое. Как и у Киерана. "Как он это воспринял?"

"Примерно так же хорошо, как ты и ожидала", - сказал я ей, взглянув на коробку с сигарами, которую держала Нетта.

"Лучше, чем я думал", - сказал Киеран, подходя к нам. Он протянул руку и дернул за хвост косы Поппи. Она послала ему ухмылку.

"Надеюсь, это правда", - сказала Нетта. "Потому что именно я застряну с ним в обозримом будущем".

"Что у тебя в этой коробке?" спросил я.

Тони изогнула бровь. "Я хотела спросить то же самое".

"Короны", - ответила Нетта, протягивая мне коробку. "Поппи ушла без них. Я не уверена, действительно ли она забыла или это было намеренно".

Поппи подняла плечо.

"О." Глаза Тони расширились, и я обратил внимание, что в них появилось немного цвета. "Я даже не видела их".

Я приподнял крышку, и Тони тихонько вдохнула. Золотые кости сидели бок о бок, сверкая в солнечном свете, проникающем через окно.

"Они прекрасны". Тони посмотрела на Поппи. "Я бы носила их каждый день и ночь. Даже в постель".

Моя бровь поднялась, когда я понял, что еще не занимался любовью с Поппи с короной на голове. Медленная улыбка начала расползаться по моему лицу. Взгляд Поппи метнулся к моему.

Киеран вздохнул. "Ты, скорее всего непреднамеренно, подала Касу идеи".

"Мне интересны эти идеи", - заметила Тони, когда я достал одну корону.

"Нет, не интересны", - быстро сказала Поппи.

"Не шевелись", - пробормотал я Поппи, надевая корону ей на голову. "Идеально".

Тони смотрела, как Поппи поднимает оставшуюся корону. "Они сделаны из настоящих костей?"

"Да", - ответил я.

"Настоящих?" Тони не выглядела такой очарованной коронами, как несколько минут назад.

Поппи вздрогнула, когда я наклонил голову. "Я стараюсь не думать об этом".

"Чьи это кости?" - спросила она.

"Я не думаю, что кто-то знает ответ на этот вопрос", - сказал Киеран. "Мы знаем только то, что это не кости божества. Некоторые считают, что это кости бога".

"Или Перворожденного", - добавила Нетта. "Но они показывают свой истинный облик, только когда божество или бог восседает на троне". Она сделала паузу. "Или Перворожденный".

Поппи возложила корону на мою голову. "Вот так", - прошептала она, ее глаза мерцали, когда ее руки задержались на мгновение. Наши глаза встретились, и все проклятое царство отступило. "Теперь все идеально".

Эмоции забили мое горло и охватили грудь. Я был потрясен не короной на моей голове, а руками, которые ее туда положили.

Снаружи "Восхода" прозвучал сигнал рога. Я коснулся щеки Поппи, а затем отошел, дав ей несколько мгновений побыть с Неттой и Тони, прежде чем настало время расстаться. Мой отец появился снова, присоединился к Нетте и Тони, и мы вышли на улицу, где для нас были приготовлены лошади, а Нейлл и Эмиль ждали с вольвенами. Серый конь рядом с Сетти был его кровным родственником. Фобас был назван в честь боевого коня богини мира и мести. Я был удивлен, увидев его здесь, но он будет прекрасным конем для Поппи.

Протрубил еще один рог, и по всей дороге, ведущей к воротам Падонии и дальше, поднялись бело-золотые знамена. Мы втроем остановились на вершине лестницы. Вольвены склонили головы, когда низкий гул эхом отразился от деревьев вистерий. Не в силах остановиться, я поднял голову. Четыре тени падали на ряды солдат, а Поппи протянула между нами руки, взяв мои и Киерана в свои.

"Из крови и пепла", - прокричал я, поднимая руку, соединенную с рукой Поппи. Люди эхом разнесли эти слова по городу и долине.

Поппи посмотрела на меня, затем на толпу, подняв руку, в которой держал Киерана. "Мы восстаем!"

Поппи

Двухдневный путь до Храма Костей, который пролегал через узкий участок Кровавого леса, прошел в основном без происшествий. Были нападения Жаждущих, но с ними быстро справились, когда к нам присоединились генерал Мурин и его войска, а также дивизия Ла'Сере, прискакавшие из Уайтбриджа и Трех рек.

Наши армии разбили лагерь на ночь неподалеку от Кровавого леса, и при свете луны, освещавшей потолок палатки, Кастил пил из вены на моей шее, а я, после его заверений, что он достаточно восстановился, брала кровь из пореза на его груди. Этот интимный акт стал таким же естественным, как дыхание, и он не колебался, когда подводил мои губы к месту, где текла его кровь.

А его вкус...

Как всегда, он был ярким, как цитрусовые на снегу, и он согревал мои вены и пустоту внутри, когда он двигался надо мной, а затем внутри меня, его кровь на моем языке, а мое имя - шепот на его губах. Я заснула в его объятиях и проснулась посреди ночи, дезориентированная сном, который мне приснился. Я помнила лишь отдельные фрагменты. Спина женщины с короной из черных бриллиантов на серебристых волосах, сидящей на троне, очень похожем на тот, который я видела в храме Никтоса. Она плакала. Слева от нее стоял мужчина со светло-русыми волосами. Что-то в нем было таким знакомым. Он начал поворачиваться и произнес лишь одно слово. Но я проснулась, так и не увидев его лица.

И все же грусть от сна скопилась в горле, как терпкий эль. Женщина... Это была супруга. Я знала это. А мужчина...

Он был похож на Виктера.

Но даже если бы он был виктором, почему я должна была видеть его с Консортом? Это не имело смысла. Постепенно я осознала, что под половиной моего тела лежат свернутые одеяла, а спереди и сзади меня прижимается жаркое тепло. Все мысли о странном сне исчезли.

Моя щека прижалась к плечу Кастила, и я обнимала его, словно медведь на дереве: моя нога была перекинута через его ногу, а его рука обвилась вокруг моей талии. Он держал меня крепко, как будто даже во сне боялся, что я каким-то образом ускользну от него.

Но он был не единственным источником тепла.

Я глубоко вдохнула пьянящий аромат пряностей, пышной сосны и земляного кедра, и мне сразу вспомнилась туманная ночь в горах Скотоса.

Киеран спал позади меня.

Я не знала, когда он к нам присоединился, но его нога была пристроена между моими, а рука чуть ниже руки Кастила лежала на моем бедре. Я открыла глаза. В слабом лунном свете, проникающем сквозь полотно палатки, я увидела свою руку и руку Киерана, его рука лежала ниже моей на животе Кастила.

Между нами троими не было никакого пространства. Даже дюйма не было. Я чувствовала дыхание каждого из них, ровное и глубокое, и была уверена, что если сосредоточусь, то пойму, что, как и наши сердца, наши дыхания настроены на один лад.

Тогда, как и ночью в горах, я поняла, что обратилась к Кастилу, как и Киеран. У Кастила было свое собственное притяжение, на которое мы оба откликнулись во сне. Также, как и в ту ночь, ничто не казалось греховным в том, как мы... прижимались друг к другу. Единственное, что теперь отличалось, так это то, что это было естественно. Ну, и то, что мы были женаты.

Я ждала, когда меня охватит смущение. Вокруг нас были солдаты и вольвены. Многие должны были знать, что Киеран вошел в палатку, но стыда не было. Наоборот, казалось, что так и должно быть. И думать так было верным признаком того, что мне, вероятно, следует заставить себя снова заснуть.