Надежда Тальконы (СИ) - Корешкова Евгения

— Ну, что ты? Не расстраивайся. Нас теперь двое.

День начинался и шел вполне обычно. Аллант заступил на дежурство после Матенса, скучая, отсидел свои пять часов за пультом, сдал смену Надежде.

Уже уходя, перегнулся через спинку кресла, нежно поцеловал её куда-то в висок и отправился к себе. Этот свободный вечер Аллант решил посвятить фильмам, тем, что привез с Тальконы. Сначала посмотрел комедию из жизни знатной дамы, потом поставил свой любимый — вольную интерпретацию истории зарождения Императорской Династии Тальконы, поданную в приключенческо-любовном ключе, очень красивую и захватывающую. Он успел просмотреть две трети пятичасового фильма, когда вернулась Надежда и стала расчесывать волосы перед сном. И тут Аллант, находясь скорее в мире фантазий, среди героев фильма, чем в реальности, потребовал:

— Слышишь, принеси мне соку! И поскорей!

Надежда удивленно посмотрела на него, поражаясь неожиданной интонации, пренебрежительно-капризному звучанию слов. И, естественно, не тронулась с места.

— Надо тебе, сам сходишь!

— Но ты мне вроде бы жена, — недовольно отвернулся от экрана Аллант, — и…

— Что, и… — оборвала его Надежда, — выходит, я должна буду подавать тебе завтрак в постель, и до самой смерти быть бесконечно благодарной судьбе, что на меня, недостойную, снизошло внимание Его Императорского Достоинства принца Тальконы!

Слово за слово — поссорились.

И Аллант, вместо того чтоб сразу просить прощения, умудрился ляпнуть что-то о женской покорности и что дома ему женщины не перечили.

— А здесь, насколько мне кажется, Патруль Контроля. И я в служанки к тебе не нанималась! А на досуге можешь посчитать, сколько парсеков отсюда до твоего обожаемого дворца! — и выбежала за дверь.

На экране главный герой собирался на бал, но смотреть фильм дальше уже не имело никакого смысла. Аллант, вздохнув, погасил экран и, глядя перед собой в пол, стал ждать, когда придет Надежда. Все-таки поздно, спать пора. Бесполезно прождав пару часов, он выглянул в коридор. Никого. Тонкий червячок беспокойства уже начал ворочаться в груди. Собственное оскорбленное достоинство мало-помалу допускало мысль о наличии возможной вины. Он зря просидел, ожидая пока откроется дверь. Ночевать Надежда так и не пришла.

Корабль и в самом деле не дворец. Не столкнуться — проблематично. Они встретились уже за завтраком.

— Надя! — обрадовался Аллант. В ответ резкий поворот головы через левое плечо, жесткий взгляд и чуть более глубокие ямочки в уголках рта, так и не раскрывшегося хоть для какого-то ответа.

Два дня он пытался заговорить, теперь уже полностью осознав собственную вину — бесполезно. Надежда обиделась всерьез, сразу после вахты запираясь в гостевой каюте. Даже обедать садилась с рептилоидами.

«ДэБи-14» перешла в обычный режим полета. Планировалось где-нибудь дней через десять завернуть на Ксантлу для заправки. Все планы нарушил Матенс, дежуривший на пульте. Он включил динамики общекорабельной связи и, как всегда при волнении, немного заикаясь, объявил:

— К-ксантла в-выз-зывает П-патруль К-контроля. Т-там у них з-захват…

Он продолжал говорить в микрофон даже, когда весь экипаж уже стоял у него за спиной. Шетон отключил микрофон и, развернув Матенса вместе с креслом на 180R к пульту, приказал:

— Успокойся! Перестань, наконец, заикаться и объясни в чем дело!

Матенс покраснел неровными пятнами, вцепился в подлокотники и начал:

— На Ксантле, в каком-то маленьком космопорту произошел захват почтового корабля. На борту ценный груз, принадлежащий местной ювелирной фабрике, и одиннадцать заложников — дети младшего школьного возраста с учительницей. Террористы высадили экипаж почтовика и взлетели. Всё. Ксантла просит помощи.

— Прекрасно! — возмутился Шетон, занимая место в соседнем кресле и надевая наушники, — Куда, интересно бы знать, смотрела охрана космопорта! Сами прозевали, а Патруль Контроля расхлебывай! — и почти без паузы, — Матенс, обеспечь связь с Ксантлой!

Бросок через гиперпространство к орбите Ксантлы стоил многострадальному Матенсу ещё одного приступа плохо проходящей дурноты. К моменту прибытия стала известна ещё кое-какая информация о террористах. Их шестеро, двое умеют обращаться с космическими кораблями. У всех криминальное прошлое. Имелись досье на каждого с портретами. Изо всех новостей несколько более-менее успокаивающих. Во-первых, на почтовике не было тяжелого корабельного вооружения, во-вторых, выбирая корабль для захвата, террористы не знали, что он садился не только для погрузки, но и для ремонта. Ещё самим экипажем до захвата был снят неисправный блок в двигателе. В результате корабль не мог выйти в гиперпространство, где бы его было почти невозможно обнаружить, а мог довольствоваться только обычным режимом полета.

«ДэБи-14» не пришлось даже искать захваченный корабль. Его уже обнаружили и блокировали истребители вооруженных сил Ксантлы. Но и только. Террористы нервничали, на переговоры не шли, угрожая взорвать свой корабль вместе с заложниками, если к ним приблизятся.

«ДэБи-14» — пока единственная из кораблей Патруля, вышедшая к Ксантле, аккуратно вклинилась между двумя местными истребителями. Шетон, отстранив Матенса, сам вышел на связь с террористами.

— Я — Шетон Тач — капитан «ДэБи-14», Патруль Контроля. Кроме меня на борту ещё три члена экипажа, — преднамеренно соврал он, зная, что бандиты, наверняка, в курсе, что четверо в экипажах Патруля — вполне обычное явление. — Я предлагаю провести обмен заложников на моих людей. В результате вы получаете замен поврежденного блока и специалиста по ремонту. Смотрите сами, что для вас лучше: быть мишенью для истребителей или получить возможность уйти в гиперпространство. Тем более, у меня в экипаже стажеры. Ненамного постарше тех детей, что вы захватили. Или вы уже боитесь даже неопытных юнцов? Я жду ответа.

Шетон замолчал, ожидая, и почти сразу на дополнительной спецволне услышал весьма взволнованный голос:

— Я — генерал Биртенс, руководитель операции. Вы, что действительно собираетесь ремонтировать корабль террористам? Вы сошли с ума! Соваться со стажерами в такое дело! Вы срываете мне всю операцию. Вы хотите, чтоб они ушли? Да у них на корабле ценностей на такую сумму, которая вам и не снилась.

— Послушайте, Биртенс, или как вас там… — перебил Шетон, не дослушав, — если Вы такой уж умный стратег, то какого… — Шетон сделал недвусмысленную паузу, не пропуская ругательство в прямой эфир, (Генерал, как-никак) — вы дали им возможность взлететь. Зачем нас вызывали? А уж раз вызвали, то будьте так добры, не вмешивайтесь! Я беру на себя ответственность за всё происходящее. И прошу единственное — срочно сообщить, что конкретно у них там не в порядке, чтоб потом времени не терять. Всё. Да, и ещё план их корабля. Теперь точно, всё.

Террористы вышли на связь через десять долгих минут, причем даже на визуальный контакт. Вполне интеллигентный с виду мужчина держал за волосы судорожно всхлипывающую девочку.

— Эй ты, ящерица! Мы согласны. Вы даете нам блок для двигателя, ремонтника, оружие, время для ремонта и свободный проход в гиперпространство. Ещё. Я хочу увидеть твоих стажеров, может, ты врешь. Учти, малейшее нарушение условий и я начну медленно резать на куски этих визгунов. И пущу прямой трансляцией на всю Ксантлу.

Он демонстративно поднес лезвие боевого ножа к щеке девочки под левым глазом и слегка надавил. Глаза ребенка округлились от ужаса, рот раскрылся в немом крике. По лезвию к цветной рукоятке медленно сползала крупная капля крови.

— Подожди! — ужаснувшись, вмешался Шетон. — Прекрати! Мы же не нарушали условий.

Террорист расхохотался, убрал нож и одновременно дернул ребенка за волосы.

— Мамочка! — крикнула она, — мне больно!

— Итак. Я хочу увидеть твоих стажеров.

Шетон сделал знак Кашу, чтоб он не показывался. Зато все остальные члены экипажа встали у него за спиной и, повинуясь строгому приказу капитана, очень старались выглядеть, насколько возможно, удивленными, немного встревоженными неопасными дилетантами.