А я вернулась к воспоминаниям о прошлой жизни, которые рухнули на меня все сразу, без предупреждения, заставляя зажмуриться от нахлынувших эмоций.
Я ведь так и не поговорила с матерью. Она сердилась, что я не приехала на похороны бабули. Мы тогда ждали высшее руководство, я буквально жила на работе и не могла вырваться даже на три дня, два из которых ушли бы на дорогу.
Позже, когда начальство уехало, я позвонила матери, сказать, что взяла неделю отпуска и собираюсь к ней. Она ответила, что уже поздно, я ей не нужна. Что, не простившись с бабушкой, я показала, как дорожу родными. Что моя работа и карьера мне важнее жизни тех, кто меня вырастил. Напоследок сообщив, что не желает меня ни видеть, ни разговаривать со мной, она отключилась.
Недельный отпуск я провела, запершись дома. Каждый день забирала у курьеров вёдра с мороженым и смотрела комедии. Однако так ни разу и не засмеялась.
Мама была права. Работа для меня оказалась важнее жизни близкого человека. Я знала, что бабуля меня поняла бы и простила. Но легче от этого не становилось. Мороженое горчило, а от шуток на экране хотелось плакать.
Больше мы с мамой не разговаривали. Сначала я ждала, когда она отойдёт и наберёт меня. Потом и сама начала сердиться на её категоричность.
И вот теперь мы никогда больше не встретимся и не поговорим, потому что меня отправили в другой мир, исправлять совершённые ошибки.
Глава 7
Что было на завтрак, я не заметила. Письмо в Министерство не забыла только потому, что заранее положила его на коробку с шубой.
Воспоминания о прошлой жизни оглушили и выбили из колеи. Сейчас я уже жалела, что мне открылось всё и сразу. Уж лучше бы продолжало всплывать маленькими порциями, по одному эпизоду за раз.
Единственное, что более-менее радовало, я уже успела влиться в новую жизнь. Наверное, если бы сразу помнила своё прошлое, сошла с ума от когнитивного диссонанса и невозможности что-либо изменить. А может, как раз посвятила бы себя поискам способа вернуться обратно.
И тогда дети так бы и продолжали оставаться брошенными на произвол судьбы. И кто знает, как долго они бы протянули…
По коже прошёл озноб от мысли, что я могла погубить ещё несколько жизней. Вздрогнув, передёрнула плечами. Заслуживаю ли я второго шанса?
– Что с вами, госпожа директриса? Вам холодно? – уже второй раз за утро воспитанница выводила меня из состояния глубокой задумчивости.
На этот раз Невея, сидящая рядом в санях. Она наклонилась вперёд и укутала мои ноги рогожей. А сама притиснулась ещё ближе, взяв меня под руку.
– Так будет теплее, – объяснила свой поступок.
– Спасибо, – с трудом выдавила я, тоже прижимаясь к тёплому боку Невеи. В горле застрял сухой колючий комок.
Если я получила свой второй шанс, чтобы помочь этим детям, значит, обязана это сделать. Пусть я и раньше не собиралась их бросать, но сейчас начала считать это долгом, ниспосланным мне свыше.
Личное желание позаботиться о сиротах сменило масштаб, став вселенским замыслом.
Меня переполняли мысли и эмоции. Я почувствовала, что если сейчас же не отвлекусь, то моя голова просто лопнет. Поэтому буквально заставила себя переключиться на насущные проблемы. Это было намного важнее.
Только теперь я обратила внимание, что сани у нас довольно тесные, явно не рассчитанные на четверых. Если мы с Невеей как-то уместились сзади, ещё и коробку в ноги поставили, то Димару пришлось сесть полубоком, чтобы Вителей мог править лошадью.
Только Рыжуха чувствовала себя вольготно. Мороз спал. Слегка подтаявший снег сбился в плотный колючий наст, позволяя копытам не скользить и при этом глубоко не проваливаться. Одно удовольствие – прогуляться по знакомой дороге.
– Вителей, сначала заедем на почтамт, – попросила я, когда мы свернули к городу.
– Как прикажете, – отозвался возница.
А я повернулась к Невее, которая так и сидела, прижавшись ко мне.
– Я сейчас выйду у почтамта, а вы пока погуляйте где-нибудь.
– Без вас? – удивилась она.
– Думаешь, потеряетесь? – с иронией спросила я.
Невея неуверенно улыбнулась, пожала плечами и призналась:
– Нас раньше никогда одних в городе не отпускали. Даже когда ещё ездили, всегда с учителями или воспитателями.
– В следующем году вы с Димаром покинете приют и начнёте жить самостоятельно, – увидев испуг на её лице, я продолжила: – Если, конечно, захотите. Я не буду вас гнать. Вы оба можете остаться и работать. Из тебя выйдет прекрасная воспитательница или даже учительница, если мы сейчас найдём ресурсы, чтобы нанять преподавателей, и ты всё же закончишь обучение.
– Вы так думаете? – похоже, прежде эта мысль не приходила ей в голову, и теперь Невея обдумывала её, рассматривая со всех сторон.
– Уверена! – это была правда. – Ты прекрасно справляешься с младшими. Ответственна, трудолюбива, на тебя можно рассчитывать. Я буду рада, если ты останешься.
– А Димар? – по лёгкой дрожи в голосе я поняла, что ответ для неё много значит.
– У Димара сложности с дисциплиной. Он привык принимать решения самостоятельно и не умеет играть в команде. Каждый раз, требуя что-то от него, я не уверена, он меня послушает.
– Но как же сегодняшняя поездка? Вы ведь выбрали нас не случайно?
– Не случайно, – согласилась я. – Вы старше всех. Остальные слишком мелкие, чтобы поручить им столь ответственное дело. А мне важно отправить письмо в Министерство. Нам срочно нужны средства.
– Так мы и поехали продать шубу и выручить денег, – возразила Невея, она становилась всё увереннее, вступая в диалог и высказывая мне своё мнение. А ведь всего-то и стоило разговаривать с ней на равных, делиться замыслами и советоваться.
– Не думаю, что нам удастся много за неё выручить, – я вздохнула.
Насчёт выгодной продажи у меня были серьёзные сомнения. Но и десяток золотых, даже полдесятка стали бы нам хорошим подспорьем, пока из Министерства не придёт ответ. Или финансирование. Это даже было бы лучше.
– А если Димар оправдает ваши ожидания? Если сам продаст шубу и удачно? – я понимала её настойчивость. Невея наверняка в него влюблена.
– Не думаю, что Димару стоит одному этим заниматься.
– Не одному, со мной, – настаивала она. – Давайте, пока вы отправляете письмо, мы займёмся шубой? Сэкономим время!
Невея с таким жаром меня уговаривала. Глаза у неё блестели, на лице отражалась решимость добиться своего.
Я задумалась. Димар приятно выглядит, хорошо одет. Конечно, Невея в поношенном полушубке на его фоне выделяется. Я посмотрела на неё, затем на него и решила, что всё равно они хорошая пара. А верхнюю одежду мы всем воспитанникам обновим, как разберёмся с финансированием.
– Вы отпустите нас?
Я сдалась. Да и как можно спорить, когда на тебя смотрят с такой надеждой?
– Хорошо. Если Димар сдержит своё обещание, не устроит мне проблем. При этом сам выгодно продаст шубу до моего появления, – начала перечислять я, наблюдая, как вытягивается лицо Невеи, видимо, не ожидавшей такого длинного списка требований, – тогда я начну ему доверять и более серьёзные поручения.
– Он вас не подведёт! – с жаром пообещала она. – К тому же у меня есть одна неплохая идея.
– Рассказывай, – свежей идее, ещё и неплохой, я была рада.
– Видите, тут на коробке, – Невея отодвинула ноги, чтобы я могла разглядеть, – эмблема?
Я кивнула. Действительно, эмблема.
– Это фирменный знак модного ателье, в котором купили шубу. Что если мы скажем, что она вам не подошла, и попросим вернуть деньги?
– Отличная идея! – похвалила я.
Даже если хозяйка ателье решит удержать процент за возвращённую шубу, мы сможем получить нечто близкое к полной стоимости. А на рынке нам вряд ли дадут больше четверти.
Сани остановились у невзрачного, хотя и украшенного портиком, двухэтажного здания с большой вывеской «Почтамт».
