Айрин (СИ) - О&#39

Не видя никакой реакции, мужчина понял, что дело обстоит куда хуже, чем он предполагал. Присев рядом с сокамерницей, положил руку ей на плечо.

— Что там произошло?

Совершенно подавленная уготованной участью, принцесса рассказала.

— Он превзошёл сам себя, — ужаснулся воин. — Придумать такое…

Встав, прошёлся по камере, напряжённо размышляя. Тихо пробормотал:

— Один хрен подыхать…

Повернулся к Айрин.

— Эй! Ты пощадила меня, и я готов выплатить долг. Если пожелаешь, я избавлю тебя от позорной участи и пыток.

— Как? — подняла мокрое, грязное лицо принцесса.

— Убью тебя.

Несколько мгновений Айрин смотрела на него пустым взглядом. Затем её глаза сверкнули.

— Как тебя зовут? — она поднялась, утирая слёзы рукавом.

— Брауг Лу-Оту, из рода Лу-Оту.

Воин с удивлением наблюдал за тем, как несчастная отчаявшаяся узница за несколько ударов сердца преобразилась в хладнокровную повелительницу. Потому что только у королевы могла быть такая величественная осанка и такой властный голос. И лишь венценосной особе дозволялось произносить форму полного помилования:

— Рыцарь Брауг Лу-Оту, из рода Лу-Оту, ты прощён за все свои прошлые деяния! Иди с миром, и да не будет причинён тебе никакой вред: ни оружием, ни огнём, ни верёвкой, ни любым иным способом!

Поражённый воин с почтением поклонился:

— Благодарю, госпожа.

Девушка широко улыбнулась:

— А теперь, Лу-Оту, окажи милость, убей меня…

8. Свобода

Трюггу нравилось дежурить в темнице ночью. Можно было неторопливо ходить вдоль клеток, грохоча короткой, окованной железом дубинкой по металлическим прутьям. Некоторые заключённые испуганно вскакивали, другие лежали, точно мертвецы. Хотя последние и днём валялись не шевелясь. Что поделать: у человеческого тела есть пределы. Перейдёшь его — и узника уже не способны поднять ни страх, ни боль. Пленник вроде и дышит ещё, но по сути, труп трупом. Таких даже пытать скучно.

— Как дела? — вывернув из-за угла, спросил Вилгу.

— Всё тихо, — лениво ответил Трюгг.

В действительности в подземелье никогда не бывало абсолютной тишины: всегда кто-нибудь стонал или вскрикивал, терзаемый болью от ран.

— Мож, это, достанем кого, развлечёмся? Ну, хоть ногами попинаем чутка? Шоб совсем малёхо развеяться. А то меня в сон клонит…

— Ты не на ярмарку куролесить пришел, а в карауле нонче! — строго ответил Вилгу. — Вот ходи и карауль!

Трюгг скорчил под маской рожу — всё равно Вилгу не увидит. Эх, жаль сегодня старшим этот надутый пентюх. Был бы Саул — повеселились бы от души. Вслух сказал:

— Да караулю, караулю…

Он свернул в левый коридор. Подняв дубинку, легонько ткнул в свисавшую на цепи лампаду. Пошёл дальше, глядя на свою качающуюся из стороны в сторону тень.

Где-то впереди послышались ругательства и шлепки — будто кто кого по физиономии лупит. Заулыбавшись, Трюгг поспешил туда. Заключённые иногда дрались, и это было забавно. Вот подумаешь: и так смерть неминучая рядом, ан нет — всё равно глотки друг другу перегрызть пытаются. Люди такие остолопы…

В предвкушении интересного зрелища, Трюгг подлетел к решетчатой двери камеры, откуда доносились звуки борьбы. И разом позабыл о развлечениях: мужик в исподнем оседлал распластанную на полу девицу и душил. Девица сдавленно хрипела и тянула руку к застывшему с другой стороны решётки Трюггу.

— А ну, прекратить! — оторопевший палач врезал по железным прутьям дубинкой.

Наглый мужик и ухом не повёл, продолжая сдавливать шею женщины. Той самой, которую барон приказал беречь, как зеницу ока.

— Вилгу! Борель! Сюды! — дурным голосом заорал Трюгг, не попадая трясущимся в руке ключом в замок. По всем приказам заходить к узникам в одиночку было запрещено. Но коли девка пострадает, все, кто караулил в эту ночь, пожалеют, что из мамкиной дырки вылезли…

Лу-Оту обхватывал нежную шею девушки, чувствуя, как бьётся под ладонью жилка. Он слышал скрип распахивающейся двери и прилагал неимоверные усилия, чтобы не повернуться. С детства в голову вбивали, что нужно всегда держать врага в поле зрения. Но Айрин, объясняя, что требуется делать, настрого запретила смотреть на палачей, пока она не подаст знак.

— Они ни на миг не должны ничего заподозрить, — внушала она рыцарю. — А в глазах они могут прочитать твои мысли. Поэтому не гляди на них!

И Брауг не глядел.

Сама девушка в этот момент хрипела, слабо скребя пятками каменный пол. И наблюдала из-под опущенных век за вбежавшим в помещение человеком в чёрной маске. Дождавшись, когда тот окажется за спиной Лу-Оту, крикнула:

— Давай!

Рыцарь резко кувыркнулся назад, всем телом врезавшись в ноги замахнувшегося дубинкой палача. Потеряв равновесие, палач свалился. Ловко перевернулся, собираясь встать, но на него набросилась Айрин. Захлестнула шею мужчины цепью своих оков и, упираясь коленом в спину, принялась душить.

Лу-Оту, цапнув выроненную караульным дубинку, кинулся к двери, чтобы встретить забегающего палача с длинным кинжалом в руке. Затормозив, тот попытался ткнуть рыцаря остриём в грудь. Изумлённый настолько неуклюжим движением, воин с размаху опустил дубинку на его предплечье. Раздался хруст, противник Лу-Оту взвыл.

— Хреновые вы бойцы, — сообщил рыцарь, треснув палача по темени. — А ведь у меня даже меча нет.

Рядом с ним встала Айрин.

— Что дальше? — поинтересовался Лу-Оту.

— Он звал двоих, — тихо ответила девушка, прислушиваясь к доносящимся из коридора звукам.

Откуда-то послышался крик:

— Трюгг! Борель! Куда вы подевались, сучьи дети?!

— Тута! — откликнулся рыцарь.

— Борель? — голос прозвучал ближе. — Трюгг с тобой?

— А то! — ответил Лу-Оту, прикидывая, который из двоих мертвецов в камере Трюгг.

— Почему дверь открыта?! Что за непоря…

Рыцарь с принцессой ударили одновременно: дубинка Лу-Оту раздробила палачу правое плечо, а цепь Айрин впечаталась в левую скулу.

— Надо его прикончить, — воин поглядел на корчащегося у их ног человека в маске.

— Ни в коем случае, — категорично возразила принцесса. — Он выведет нас отсюда.

— И то верно, — согласился рыцарь. — Сейчас я его подниму… Поднимайся, скотина! — заорал он на палача.

— Тише! — шикнула Айрин, наклоняясь за кинжалом, смахивающим на короткий меч. — Здесь могут быть и другие.

Присев, девушка легонько кольнула палача в шею.

— Где мешок?

— Какой мешок? — плаксиво простонал палач. Его маска начала промокать от крови, слёз и соплей. — С чем?

— Не играй со мной, — принцесса с каменным лицом вонзила кончик кинжала в левое плечо мастера пыток.

Тот вскрикнул.

— Барон приказал отвести моего спутника в мешок. Где это?

— В самом конце… я покажу, только пощадите!

— Лу-Оту, забери у них ключи, — Айрин кивнула на мертвецов.

— А тех, что у живого не хватит?

— Нет, — качнула головой принцесса. — Выполняй.

— И чем вы лучше барона? — проворчал рыцарь, подчиняясь.

— Я не хочу тебя убить, — усмехнулась Айрин.

— Убедительный довод, — жизнерадостно оскалился в ответ Брауг Лу-Оту.

Выйдя в коридор, они увидели прижимающиеся к решёткам лица узников. Услыхав необычный шум, люди пытались рассмотреть, что происходит. Подойдя к ближайшей клетке, Айрин сунула кольцо с двумя длинными ключами в руку измождённого парня:

— Замки отпирает тот, что тоньше. Откроешь свою камеру — передай ключи следующему. И держитесь вместе — поодиночке вас легко перебьют.

— Боги ваш не жабудут, — с чувством прошепелявил бедняга, которому палачи вышибли половину зубов.

Принцесса последовала за рыцарем, волокущим пленного. Позади раздался лязг железной двери и сиплый радостный крик:

— Швобода!

Пару раз свернув, беглецы нашли пыточную. Руководствуясь подсказками палача, рыцарь выбил заклёпки, удерживавшие кандалы Айрин.