Бессмертная Всадница (ЛП) - Лоу Керри

Эйми покачала головой.

— Мои родители умерли, когда я была маленькой. Меня растили мои тётя и дядя, пока их не забрала болезнь. И…

Она замолчала, когда её мысли обратились к Лиррии. Она никогда не делала вид, что гордится Эйми. Каждый раз, когда она добивалась успеха на тренировках, Лиррия всегда говорила ей, что это потому, что она была замечательным учителем. В темноте её взгляд скользнул к Пелатине. Могла ли она быть кем-то, кто гордился бы ею?

— У меня есть подруги, — наконец сказала Эйми, и радость от этих слов затмила печаль из-за того, что её семьи не было рядом, чтобы видеть её.

— Хорошо. И, насколько я вижу, ты не потерпела неудачу, — сказала Кьелли.

— Когда я впервые надела браслет, я не знала, на что он способен, и чуть случайно не убила Яру. Она наш лидер, — сказала ей Эйми. — А потом я подумала, что вы Повелительница Искр, и мне придётся убить вас, чтобы спасти Киерелл. Но потом, когда я попыталась намеренно использовать браслет, я чуть не убила Петру.

Чего она не сказала, так это того, что после Петры она чувствовала, как сила браслета постоянно воздействует на её разум, требуя, чтобы её снова использовали. Это было менее настойчиво, когда циферблат был установлен в нейтральное положение, но Эйми беспокоилась, что произойдёт, если она поддастся этой силе. Они сидели бок о бок, но Кьелли была выше, и Эйми пришлось запрокинуть голову, чтобы заглянуть ей в лицо.

— Я понятия не имею, что делаю, — призналась она.

— Такова жизнь, дитя моё. Никто не знает, что делает. Ты совершаешь ошибки и разбираешься в них по ходу дела. Нет никого, кто был бы лучше тебя во всём, за что бы ни брался. Возможно, они лучше умеют притворяться, что знают, что делают, но мне нравится твоя честность.

Эйми это не убедило.

— Похоже, вы знаете, что делаете.

— Ну, а мне шестьсот двадцать четыре. Я очень хорошо научилась не обращать внимания на свои ошибки и двигаться дальше.

Эйми глубоко вздохнула. Она не могла переложить эту ответственность ни на кого другого, так что пришло время признать это.

— Чему мне нужно научиться? — Эйми оттянула манжету своего плаща. Она прижала браслет к груди, так что отблески её искры осветили его выгравированную поверхность. — Нужно ли мне научиться читать то, что на нём написано?

— Нет. Кворентинский — довольно сложный для изучения язык, в нём почти двадцать разных времён, и то, что на нём выгравировано, в основном просто напоминает о том, что нужно ответственно пользоваться браслетом. Думаю, ты это уже поняла. Тебе нужно научиться чему-то совершенно новому, чему даже мне не под силу. У меня есть теория, но я почти уверена, что она сработает.

— Что вы имеете в виду? — в животе Эйми скрутился комок беспокойства. Она подумала, что Кьелли собирается давать ей уроки, как Лиррия, показывающая им технику полёта, которую они могли бы скопировать.

— Ты уникальна, хотя я уверена, что тебе уже говорили об этом раньше, но я не имею в виду твоё лицо.

— Люди скорее использовали слово «уродливая», чем «уникальная», — сухо заметила Эйми.

— Поверь мне, шестьсот лет научили меня тому, что большинство людей — дураки. Я имею в виду, что ты уникальна из-за твоей связи с Джесс.

— Но все… — начала Эйми, пока не поймала взгляд Кьелли, который велел ей перестать перебивать её вопросами.

— У Кворелла, носящего эти браслеты, не было такой связи, как у тебя с твоим драконом, — объяснила Кьелли. — С браслетом ты можешь видеть искры людей, да?

Эйми кивнула и невольно перевела взгляд через укрытый тенями вереск туда, где, свернувшись калачиком, лежали Натин и Пелатина, всё ещё подслушивая. Даже сквозь толстую шерсть их одеял Эйми могла видеть бело-зелёное свечение их искр.

— Как ты знаешь, искра — это жизненная сила человека, это его энергия. Но когда ты установила связь с Джесс, ты использовала свою энергию для этого, — должно быть, Кьелли почувствовала, как Эйми вздрогнула, потому что её следующие слова прозвучали быстро. — Я не имею в виду, что ваша связь отнимает у тебя энергию, в отличие от браслета. Джесс не высасывает твою искру. Но ты использовала крошечную частичку своей жизненной силы, чтобы открыть дверь в своём сознании и впустить Джесс. И пока между вами существует связь, этот крошечный сгусток энергии будет присутствовать.

Эйми на мгновение задумалась над этим. В этом был смысл. Она прикоснулась к своей связи с Джесс и представила, как дверь в её сознании светится крошечными искорками. Этот образ заставил её улыбнуться. Оглянувшись, она увидела, что Джесс наблюдает за ней. Затем она поняла, что и Натин, и Пелатина молча сидели, накинув на плечи одеяла, и прислушивались.

Кьелли больше ничего не сказала, и Эйми задумалась, должна ли она была понять, что это значит. Она прекрасно понимала, что не так умна, как такие учёные, как Кэллант или Пелатина с её четырьмя языками.

— Не понимаю, — призналась она.

— Если ты можешь видеть искры, то, я думаю, ты должна быть способна видеть и связь между Всадницами и их драконами. И тогда, если ты это увидишь, это подтвердит мою теорию, и мы сможем использовать это, чтобы найти Пагрина.

— Как? — спросила тёмная кучка, которая была Пелатиной.

— Из-за того, что Повелитель и его или её Воины Пустоты связаны искрами, которые использовались для их создания. Если Эйми может видеть связь, существующую между Всадницами и драконами, то она должна быть в состоянии видеть, как та же самая связь передаётся от Воинов Пустоты Пагрину.

— Тогда, если мы сможем найти его, мы сможем остановить его, — яростно сказала Натин.

Эйми вспомнила, как Кьелли плакала на полу своего коттеджа, когда обнаружила, что её брат всё ещё жив. Теперь они обсуждали, как его убить.

— Как только мы найдём Пагрина, единственный способ остановить его Воинов Пустоты — высосать из него искры, не так ли? — спросила Эйми.

— Да, — быстро и твёрдо ответила Кьелли.

— Но он же ваш брат.

— Был, и это разбило мне сердце, когда я подумала, что мы потеряли его. Но он создал монстров, и я не могу допустить, чтобы то, что произошло на Киереллатте, произошло и здесь.

Кьелли, должно быть, заметила беспокойство на лице Эйми, потому что кивнула в знак согласия.

— Знаю, тебе это, должно быть, кажется холодным, и моё сердце снова разорвётся, когда я убью Пагрина, — призналась Кьелли. — Я уже говорила, что даже в шестьсот лет я всё ещё испытываю все эмоции так же сильно, как и всегда, но одно из преимуществ времени заключается в том, что ты учишься не зацикливаться на решениях. Это было очень давно, но я помню своё первое столетие, когда я испытывала бурю из десятка эмоций одновременно, особенно когда мне приходилось принимать решение.

Эйми завидовала этому, думая, что, должно быть, приятно всегда быть уверенной в себе.

— А когда мы найдём Пагрина, то сможем спасти и Эйми, — добавила Кьелли.

Эйми уставилась на неё, но Пелатина спросила:

— Как?

— Если в Эйми есть ещё одна искра, она может пожертвовать этой энергией, чтобы снять браслет, — объяснила Кьелли. — Но единственный человек во всем мире, у которого есть запас искр, — это Пагрин. Эйми может использовать браслет, чтобы украсть у него искру.

Даже в темноте Эйми заметила, как загорелись глаза Пелатины при этих словах.

— Теперь у нас есть две причины найти его.

— Прояви двойную решимость, Эйми, — сказала Натин с кривой улыбкой.

От слов Кьелли внутри неё загорелся огонёк надежды. Эйми представила, как она прикрывает его ладонями, стараясь сохранить его маленьким, но в то же время защищая. Они должны были найти Пагрина, чтобы спасти город, это было её первым заданием. Но если бы она могла спасти и себя…

Она должна была научиться этому. Она посмотрела на искру в своей груди, затем перевела взгляд на Джесс. Между ними не было ничего, кроме вереска, трясины и тьмы. Она чувствовала их связь в своём сознании, но не было ничего видимого, что указывало бы на то, что они связаны.