Клетка для дикой птицы (ЛП) - Фаст Брук

Он был прав.

В первом столбце значилось всего девять заключённых, во втором — восемь.

Кит задумчиво хмыкнула:

— Уверена, Коутс уже рвёт и мечет. Я слышала, пару недель назад он вбухал кучу кредитов в рекламу.

Я не сомневалась, что глава «Эндлок Энтерпрайзис» потратился на новую волну объявлений — мой планшет заваливало всплывающими окнами перед тем, как меня арестовали.

Яра кивнула:

— Особенно если слухи правдивы и Коутс собирается запустить кампанию против Совета. Чтобы у него был хоть какой-то шанс, у Эндлока всё должно идти блестяще. Уверена, он предсказуемо пойдёт с лозунгом, что раз он самый богатый человек в городе, значит, отличный кандидат. Но будет сложновато убедить всех, что он компетентный делец, если Эндлок сейчас льёт кредиты как в трубу.

Я побледнела:

— Коутс собирается пойти против Совета? Как? — В Дивидиуме выборы проводили только если один из советников умирал, и Совет ни за что не позволил бы Коутсу занять их место. Власти у него и так было больше, чем им хотелось.

— С достаточным количеством кредитов он провернёт всё, что захочет, — вставил Август. — Но пока мы, по крайней мере, можем не бояться увидеть Коутса в кресле советника. Эндлок точно недополучает прибыль, у него и без этого хватает забот.

Но лёгкая просадка доходов Эндлока не делала меня спокойнее. Три охоты в день никуда не делись, даже если они и не заполнялись.

— Когда наш блок-секция в следующий раз попадёт в ротацию на охоту? — спросила я, хотя ответ знать совсем не хотелось.

— Завтра утром, — ответил Август.

Я кивнула. Придётся быть готовой.

Остаток ужина я провела в молчании, довольствуясь тем, что слушала болтовню друзей Августа и пыталась выудить побольше о Кит.

Когда прозвенел звонок, отправляющий нас по камерам, меня накрыло облегчение. Хоть небольшой перерыв от взглядов, полных ненависти, которые я почти физически ощущала у себя на спине весь приём пищи.

Но стоило мне устроиться на койке и приготовиться к тому, что Вейл или какой-нибудь другой охранник захлопнет решётку моей камеры на ночь, как раздался ещё один звонок.

— Душевые! — проревел какой-то охранник, его голос легко пронёсся по всему блоку.

Я влилась в плотный поток заключённых, толпа сама потащила меня вперёд. Впрочем, оставаться одной в камере, пока Морт с Хайдом шляются по коридорам, мне и самой не горело — в группе хотя бы есть иллюзия защиты.

Громкий протяжный сигнал возвестил о том, что тяжёлая стальная дверь, отделяющая наш блок от остального Эндлока, открылась. Я прошла вместе со всеми и вскоре оказалась в новом коридоре, утыканном дверьми.

Заключённые в зелёных комбинезонах потоком ушли к самой дальней двери, Средний уровень — к центральному входу, а меня вместе с остальными Серыми втиснуло в ближайшую дверь, в общую душевую.

По периметру стояли железные раковины, покрытые ржавыми потёками. В центре — душевые стойки: голые, стерильные кабинки без единой роскоши, без мыла, без полотенец, даже без занавесок. Но после грязи, усталости и засохшего пота на коже мысль просто встать под струю горячей воды казалась почти блаженной.

В углу висела камера, но, что странно, объектив смотрел прямо в пол — так, что она физически не могла отслеживать наши движения.

Вокруг меня на пол посыпалась одежда. Я замешкала.

— Пять минут! — прогремел охранник у входа, нетерпеливо. Я торопливо стянула с себя комбинезон под мигающими люминесцентными лампами, пальцы чуть дрожали.

Одежду я оставила, небрежно накинув на край отколотой раковины, чтобы не намочить в разливающейся по плитке воде.

Прикрываясь руками, юркнула в свободную кабину, повернувшись к залу спиной.

Остальные уже отработали свой отточенный до автоматизма пятиминутный ритуал — многие выходили из кабинок как раз в тот момент, когда я шагнула под раскалённую струю.

Стоило горячей воде пролиться по уставшей коже, как из груди чуть не вырвался стон. На секунду я почти забыла, где нахожусь.

— Добраться до Кровавого дерева. Добраться до Кровавого дерева. Добраться до Кровавого дерева.

Слова долетели из соседней кабинки. Там заключённая снова и снова повторяла эту странную фразу, голос дрожал, будто её трясло от озноба.

— Добраться до Кровавого дерева. Добраться до Кровавого дерева. Добраться до Кровавого дерева!

Её голос становился всё быстрее и громче, и я с трудом удержалась от того, чтобы спросить, всё ли с ней в порядке.

Лучше было не привлекать к себе внимания.

— Заткнись, психованная!

Голос Перри прорезал влажный воздух, как нож.

Соседка ахнула, вода в её душевой тут же отключилась. Она выскочила из кабинки, дрожа, на ходу впрыгнула в комбинезон, полностью его промочив, и выбежала из душевой, сгорбившись и всё ещё шепча про Кровавое дерево.

— Совсем кукухой поехала, — расхохоталась Перри, обращаясь к какой-то другой заключённой. — Говорят, её сюда отправили вместе с любовником, и она смотрела, как его убили на их первой охоте. С тех пор с нее больше и слова не вытянешь, кроме этого «Добраться до Кровавого дерева». Не могу дождаться, когда какой-нибудь охотник наконец всадит пулю в эту психованную.

У меня тряслись руки от её мерзких слов.

Только когда Перри вышла из комнаты, до меня дошло, что её здесь вообще не должно было быть.

Зелёные пользовались своими душевыми.

Но времени размышлять, зачем она приперлась, не оставалось — остальные уже тянулись к выходу, и мне пришлось поторопиться. Я выключила воду, выжала из спутанных волос лишнюю влагу. Без завесы теплого пара в помещении стало заметно холоднее, мороз по коже пробежался мурашками.

В душе воцарилась тишина, и я заметила, что и охранника у двери больше нет.

Я была одна.

Я потянулась за комбинезоном, стараясь не поддаться тревоге от накатившей тишины.

И тут сразу несколько вещей произошло одновременно.

Щёлкнул выключатель, комната погрузилась во тьму, и резкий удар в живот сложил меня пополам, швырнув на скользкий пол — из лёгких вышибло воздух.

Глава девятая

Руки и кулаки — больше, чем я могла сосчитать, — обрушились на меня дождём: били по лицу, по рукам, по корпусу, тянули за волосы, царапали кожу.

Я отбивалась, босая ступня врезалась кому-то в колено. Глухо выругавшийся бас, но удары не прекратились. Мои кулаки рассекали воздух, натыкаясь то на мягкие животы, то на острые кости, вокруг раздавались стоны и выкрики, пока я дралась в ответ.

Я была более чем неплохим бойцом. Пришлось, чтобы выжить как охотница за головами. Но все мои навыки выглядели жалкой шуткой против нескольких нападающих в кромешной темноте.

Я могу здесь сдохнуть.

Эта мысль пришла минут через несколько, когда руки и ноги начали тяжелеть, а те, кто меня мутузил, даже не думали останавливаться.

Вот уж нелепая смерть — рискнуть всем ради Джеда и в итоге дать себя забить насмерть в душевой парочке мстительных заключённых.

По заслугам, в общем-то.

Кровь потекла по лицу, рёбра отзывались болью на каждый вдох. Я перевернулась, свернулась в клубок и перестала отбиваться, сосредоточившись на том, чтобы закрыть голову и жизненно важные органы.

Но так же внезапно, как началось, всё прекратилось. Шаги отдалились, пока я не поняла, что в помещении остались только двое — я и ещё кто-то. Меня накрыл смрад кислого дыхания — нападавший наклонился совсем близко.

— Это Перри, — пропел над ухом высокий, певучий голос. — Можешь идти и рассказывать начальнику, что с тобой тут сделали. Ему плевать. Никто тебя не защитит, охотница.

Я пролежала на мокром полу вечность, каждый вдох вытягивал из костей новую порцию боли. Одну схватку я пережила, но, если я не в состоянии отбиться от группы зеков с личной обидой, как я вообще собираюсь уйти от охотника с винтовкой?

В конце концов я втянула воздух сквозь дрожь, игнорируя режущую боль в животе, и как-то ухитрилась подняться на дрожащие руки и колени.