Хроники города номер Три (СИ) - Соколова Мария

Она замечает меня. Глаза вспыхивают, и на лице расцветает улыбка – такая тёплая, настоящая. Машет рукой, зовёт подойти. Я столбенею, не веря своим глазам. Не может быть, чтобы она действительно этого хотела… Разум кричит "стой!", но ноги уже сами несут меня к ней, а внутри бушует хаос: злость, радость, смущение переплетаются в тугой узел.

— Привет, Кайл! — её голос, подобно солнечному лучу, касается меня, согревая ту ледяную пустоту, что поселилась внутри. — Не ожидала, что встречу тебя здесь. Но я рада, что ты пришёл. Может, выпьем чего-нибудь?

Она так непринужденно это говорит, точно мы старые друзья, словно я не ушёл тогда с пляжа и будто не отправляла мне унизительное задание на -3 уровень. Её глаза сияют, а на щеках появляется легкий румянец. И я понятия не имею, что тому виной – ветер или что-то другое.

— Ага, — хриплю я, не узнавая собственный голос. — Сейчас что-нибудь найду. Что будешь?

— Что угодно, — смеется она, поправляя волосы. — Только не пиво, терпеть не могу.

Подхожу к столу, хватаю пластиковые стаканчики. Пытаюсь изобразить коктейль, смешивая самогон с соком – кажется, единственное, что вроде как подходит для девушки. Кидаю туда пару ломтиков лимона, чтобы хоть как-то это приукрасить. Тьфу! Зачем я вообще этим занимаюсь? Просто позёрство какое-то. Она рядом, а я, как идиот, не знаю, что говорить и что делать. Рад её видеть, до жути, и это меня бесит. Похоже, пора признать: я влюбился, как последний дурак. Возвращаюсь к ней, протягиваю стакан. Она улыбается, благодарит, и тут я, как полный кретин, выдаю самый дурацкий вопрос, который только мог придумать:

— Лина, что за ерунда с новым заданием? Почему -3 уровень? Ты издеваешься? Я обычно на -8 и -9 спускаюсь, а ты мне предлагаешь… крыс гонять?

Она замирает, смотрит на стакан, а потом поднимает на меня виноватый и чуть обиженный взгляд.

— Я… — начинает, запинаясь. — Я не хотела тебя задеть. Просто… после вчерашних новостей о твоём напарнике… Я хотела, чтобы ты немного отдохнул, ну, и ещё -3 безопасен, ты же знаешь.

— Отдохнул? — усмехаюсь, чувствуя, как поднимается раздражение. — Ты понимаешь, как это выглядит? Как будто я наказан или отстранён от работы на нижних уровнях. Я жив, здоров, и мне не нужна твоя жалость.

— Это не жалость! Я волновалась, понятно? Я не хотела, чтобы ты снова подвергал себя опасности!

Я открываю рот, но не могу произнести ни слова. Волновалась? За меня? Это что, шутка? Или… Она смотрит так искренне, что я тону в её глазах. Хочу сказать что-то, но тут нас прерывают. Веселье у костра в самом разгаре: крики, хохот, кто-то кубарем катится по траве. Лина смущённо улыбается, и я не могу не улыбнуться в ответ – уголком рта, еле заметно.

— Забудь, — тихо произношу я, отводя взгляд и пытаясь скрыть смятение.

— А тут, оказывается, очень даже мило и уютно, — говорит она, отпивая импровизированный “коктейль” и слегка морщась, но вдруг хитро подмигивает мне. — Не думала, что в парке у реки так… живенько и интересно.

Пару минут мы стоим, молча наблюдая, как развлекаются другие. Но в этой тишине, на удивление, не чувствуется никакого дискомфорта. Наоборот, какая-то легкость и спокойствие. Неожиданно Лина делает пару быстрых шагов в мою сторону, чтобы пропустить бегущих на нас детей. Плечо касается моей груди, и это случайное прикосновение обжигает, точно огонь.

Я делаю резкий вдох и чувствую нежный фруктовый аромат, совсем не похожий на приторный запах дешевых духов, которыми обливаются девчонки из моего района. Замираю на месте, боясь пошевелиться, и она тоже. Лина смотрит на меня, широко распахнув глаза, её губы слегка приоткрыты. Время будто останавливается. Сердце бешено стучит в груди, требуя решительных действий. Мозг, напротив, активно намекает, что, наверное, нужно отойти. Но я не могу и буквально разрываюсь между желанием прикоснуться к ней снова и страхом переступить черту.

— Ой, извини, пожалуйста! — шепчет она, пятясь и заливаясь краской. — Не сильно толкнула? Я не хотела…

— Все в порядке, — хрипло произношу в ответ. Ох, если бы она только знала, чего хотел я…

Момент разрушен взрывом криков и смеха. Девушка в зеленой куртке, хохоча во весь голос, подбегает к нам, держа под руку Марка.

— Лина, Кайл! — сияя от радости, выкрикивает она. — Мы с Марком победили в конкурсе пивных гонок! Просто разнесли всех! Пошли с нами, там сейчас метание ножей начинается! Как раз нужна команда из трех или четырех человек!

— Софи, давай потом. Или пойдём? — Лина смотрит на меня, словно ждёт моего решения.

Марк выглядит невероятно довольным. Похоже, что они с Софи спелись. Вот уж два сапога — пара. Он дружески хлопает меня по плечу, как будто ничего особенного не произошло. Интересно, правда не заметил или делает вид?

— Ты иди, веселись. Я пас, — уверенно отвечаю я.

— Кайл… — начинает она, но Софи перебивает и тянет за рукав.

— Да забей, Лина! Это на десять минут! Потерпит! — смеётся та, уводя подругу и Марка к толпе.

Лина бросает на меня растерянный взгляд, оглядывается несколько раз, прежде чем неохотно уйти. Минут пять я стою как приклеенный и смотрю, как она кидает эти чёртовы ножи, как забавно машет руками, что-то втолковывая Марку, как мило морщит нос, когда волосы лезут в лицо, как прыгает от радости, хлопая в ладоши после каждой удачной попытки. Смотрю и не могу сдержать улыбку. Дьявол, похоже, я окончательно пропал… Полный кретин. Где мои железные принципы? Где клятва не привязываться ни к кому, чтобы не причинить боль, если я не вернусь с задания? Что, монстры в шахте вдруг стали ласковыми котятами? Или я внезапно стал бессмертным? Придурок!

Резко разворачиваюсь и направляюсь в сторону стены, в трущобы, домой. Мне нужно всё взвесить и решить, как жить дальше: ничего не менять или всё же рискнуть всем, и будь что будет.

Глава 8. Лина.

Звуки музыки тонут в раскатах весенней грозы. В чернильном небе, за темными кронами деревьев, мерцают зарницы. Природа вторит моему настроению – кажется, вот-вот разразится настоящий шторм. Устроившись на пледе, пропитанном запахами травы, костра и копченой рыбы, я сжимаюсь от холода и злости, комкая край свитера в руках. Ярость скручивает меня изнутри. Хочется выплеснуть её наружу, закричать, чтобы стало легче: на всю эту веселящуюся компанию, на этих счастливых идиотов, которые смеются, танцуют, падают в траву, разливая свои напитки из дурацких пластиковых стаканчиков. Они живут здесь и сейчас, словно не существует ничего, кроме этого вечера.

Неподалеку, возле старого дуба, в мягком свете угасающего костра – Марк и Софи. Танцуют, обнявшись, абсолютно не попадая в ритм, не слыша музыки и находясь в своем собственном маленьком мире. Он что-то шепчет ей на ухо, она хихикает, прикрывая рот ладошкой, и потом – робкий, нежный поцелуй, точно из старых ромкомов, которые я так люблю смотреть в одиночестве в грустные вечера. У них там любовь, а я сижу здесь совсем одна, и грудь сдавливает такая невыносимая боль, как если бы у меня отняли что-то очень важное, что-то жизненно необходимое.

Кайл ушёл. Просто взял и исчез, пока я с ребятами кидала ножи в этом глупом конкурсе. Без объяснений, без прощания, будто меня и не было на пикнике. Теперь сижу у реки, смотрю на чёрную воду и не могу понять, что произошло. Всё же было хорошо! Почему он так поступил? Его взгляд до сих пор жжёт кожу, а улыбка не отпускает.

И вообще, а как же то мгновение, когда мы случайно коснулись плечами? Я же видела, как он замер и как загорелись его глаза! Это было настоящее, без всяких сомнений! Кайл смотрел на меня иначе, не просто как на куратора или девчонку из престижного района. Он мне симпатичен, и я уверена, что это взаимно. Так почему же он сбежал?

Тереблю край свитера, ногти цепляются за нитки, оставляя некрасивые затяжки. Всё, хватит. Хочу домой! Наберу всяких вкуснях, зароюсь в одеяло и буду смотреть самые слащавые фильмы и плакать! Девочка я или кто? Вот объясните мне, почему у Софи и Марка всё так легко? Почему им можно стоять под дубом, целоваться и обниматься, а у меня вечно всё идёт наперекосяк?