Коллекционер чудес (СИ) - Петровичева Лариса

– Иначе дело передается в инквизицию! – с готовностью ответил молодой полицейский, настолько рыжий, что казалось, будто в комнате горит огромная лампа.

– Совершенно верно, Гресян, – одобрительно кивнул Тобби. – Итак, жертвы принадлежали к магам или артефакторам?

– Нет! – хором ответили полицейские.

Вернон повернулся к Аурике и с искренней заботой произнес:

– Вам лучше уйти отсюда, это зрелище не для девичьих глаз. Тут не всякий мужчина выдержит.

– Я останусь, – выдавила Аурика и тотчас же добавила: – Я читала о вскрытиях.

Впрочем, это прозвучало как-то жалко. Вернон сокрушенно покачал головой, предвидя, должно быть, очередной обморок, и в это время Аурика всем телом почувствовала нахлынувшую тишину.

Она увидела, что полицейские обернулись и удивленно смотрят на нее. Увидела Тобби и не сразу смогла понять, что означает выражение его лица. А самое главное – Аурика увидела белое девичье тело, лежавшее на столе для вскрытия.

Она шагнула вперед, словно ее тянули за веревочку. Погибшая девушка была юной, совсем еще ребенком, и она не должна была лежать здесь вот так: полностью обнаженной, выставленной напоказ, куклой в витрине. Это было ужасным, неправильным и постыдным. Она была дочерью, сестрой, подругой – а теперь на ее тело таращились незнакомые люди, и она никак не могла закрыться от их равнодушных взглядов. И Аурика, захлебываясь от жалости и бессилия, тоже ничем не могла ей помочь.

– Аурика, – негромко окликнул ее Тобби. – Аурика, тебе лучше уйти.

Кажется, он был рад, что Аурика жива и здорова. Кажется, он волновался за нее и облегченно вздохнул, увидев ее в прозекторской.

Потому что это она, Аурика, должна была лежать здесь, на этом столе, такая же белая, обнаженная и беззащитная.

Когда мертвая открыла глаза и слегка повернула голову, то Аурика даже не вздрогнула. Все чувства словно парализовало. Рот покойницы приоткрылся, и Аурика услышала:

– Медведи. Скажи ему: медведи.

– Лиззи… – прошептала Аурика, и губы покойницы дрогнули, расползаясь в светлой счастливой улыбке.

– Здесь лес и горы, – сказала она, и в ее голосе не было ничего, кроме радости. – Здесь хорошо, – а после небольшой паузы добавила такое, что Аурика вцепилась в рукав рыжего полицейского, чтоб удержаться на ногах: – Мавмуд шлет тебе поклон. Котанай водил цыпляток, котанай водил хохлаток…

В следующий миг все изменилось. Убитая девушка вновь лежала неподвижно, вернулся режущий свет ламп, вернулся хвойный запах от мертвого тела. Аурика вздрогнула, слепо дотронулась до лица и отчетливо сказала:

– Медведи, Дерек. Их общее – это медведи.

Взгляд Тобби сделался ледяным и тяжелым: он все понял.

– Конечно, – произнес он. – Как я сразу не догадался. Господин анатом! – это уже к подошедшему Вернону, равнодушно надевавшему перчатки. – Приступайте к вскрытию, отчет ко мне – сразу же. Мавгалли, с вас полное описание картины убийства через полчаса. Гресян, идете со мной.

Аурика не помнила, как вышла из анатомического театра. Вроде бы только что перед ней был стол с покойницей – и вот они уже спешат по улице, и веселый морозный ветер обжигает заплаканное лицо, и рыжий полицейский почти бежит за ней и Тобби, который почему-то идет с непокрытой головой.

– Господин старший советник! – позвал Гресян. – При чем тут медведи-то? Я ничего не понял…

– Оборотни, Гресян, оборотни! – бросил Тобби через плечо. Он двигался настолько быстро, что Аурика, которую он держал за руку, почти бежала, поскальзываясь на булыжной мостовой.

– А почему… А как… – Гресян смотрел с таким видом, словно его изо всей силы ударили по голове. – То есть, эти девушки – оборотни?!

– Да, – проронил Тобби.

В следующую минуту они уже входили в здание городской ратуши. Замелькали лестницы, двери, коридоры, чтобы в конце концов вывести их в кабинет бургомистра. Говард, который работал с какими-то бумагами, увидел их и удивленно приподнялся из-за стола.

Тобби захлопнул за собой дверь и, тяжело дыша, приказал:

– Покажись, дружище.

Говард смотрел на него и не двигался. Тобби вздохнул, провел ладонью по волосам и устало повторил:

– Покажись. Говард, я все знаю. Не будем ломать комедию. Нет времени.

Бургомистр некоторое время молчал, а затем негромко спросил:

– А они? Они тоже знают?

Тобби устало кивнул. Принялся расстегивать пальто – Аурика увидела, что у него трясутся побелевшие пальцы.

– Ладно, – Говард качнул головой, будто примиряясь с судьбой, и медленно вышел из-за стола.

Поначалу ничего не происходило. Аурика видела перед собой знакомую кряжистую фигуру бургомистра и едва удержала крик, когда человека не стало, и на его месте возник здоровенный бурый медведь.

Это было сильное красивое животное с горбатой спиной и ухоженной рыжеватой шерстью. Кривые длинные когти на лапах отливали серебром, в темных глазах светилось любопытство и ум. Медведь не проявлял агрессии, но Аурика была готова задать такого стрекача, чтоб с фонарями не нашли. Гресян за ее спиной ойкнул и тотчас же зажал рот ладонью. Он бы спрятался куда-нибудь, да некуда было.

Несколько минут Тобби невозмутимо смотрел на медведя, а затем промолвил:

– Говард, все убитые девушки – оборотни.

По комнате прошел теплый ветер, пахнущий дождем и медвежьей шкурой, и бургомистр, принявший свой человеческий облик, ошарашенно произнес:

– Как – оборотни? Почему…

– Я мало знаю об оборотнях, – признался Тобби. Устало опустившись в ближайшее кресло, он вынул из кармана сюртука сердоликовые четки и принялся перебирать рыжие шарики. Должно быть, это помогало ему успокоиться. – Но, насколько мне известно, вы не рождаетесь с этой способностью.

Говард устало кивнул. Вернулся за стол.

– Это как вирус, старина, – хмуро ответил он. – Никогда не знаешь, кто станет оборотнем. С момента заражения до первого переворота проходит какое-то время, до двух недель чаще всего…

– То есть девушек убивают именно в этот период, – промолвил Тобби и указал на Аурику. – Моя жена некромант, Говард. Она оказалась в зале для вскрытия рядом со свежей покойницей, и та сказала ей о медведях. А я незадолго до этого как раз спрашивал, что еще может быть общего у всех этих девушек. Вот и получил ответ.

Говард покосился в сторону Аурики и вздохнул:

– Плохо то, что мы никогда не узнаем, кто еще уже заражен, но еще не стал оборотнем. А хуже всего то, что это действительно вампир, Дерек.