Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина

Удивительно, но таксист меня дождался, и мой чемодан никуда не пропал. И даже отель, куда меня привезли, оказался пятизвездочным, хоть и без изысков. Вот только администратор, когда я написала в гостевой книге, что меня зовут Эмеран Блант, улыбнулся любезнее прежнего, а после мне в номер доставили огромную корзину фруктов и бутылку очень даже недешёвого вина – подарок от отеля. Кажется, моё инкогнито раскрыто. Ну, и ладно. Главное, чтобы тромская разведка раньше времени не узнала, что я во Флесмере – очень уж хочется устроить сюрприз для их глубоко законспирированного агента.

Несколько часов у меня ушло на то, чтобы принять душ, сделать прическу и макияж, а потом отыскать в чемодане самое сногсшибательное платье. Всё самое лучшее для доктора Вистинга – пусть смотрит на меня и жалеет том, как бездарно меня упустил... В смысле, пусть смотрит и думает о чём угодно, только не о своих шпионских делах. Должна же я как-то усыпить его бдительность и втереться в доверие, когда мы встретимся.

Будучи во всеоружии, я спустилась в фойе и попросила администратора заказать мне такси.

– Куда желаете поехать, госпожа Блант? – последовал любезный вопрос.

– Институт изучения Сарпаля.

На слове "Сарпаль" улыбка администратора стала ещё любезнее. Ну конечно, что может интересовать маркизу Мартельскую помимо южного континента? Только институт по его изучению, разумеется. Надеюсь, и доктор Вистинг заглотит эту же наживку и ни о чём не догадается.

Водитель вызванного такси привёз меня в настоящий университетский городок. Автомобиль долго петлял по закоулкам меж высоких зданий, прежде чем остановился возле невзрачного строения с вывеской заветного института.

Спросив на проходной, где мне найти доктора Вистинга, я поднялась на третий этаж и очень долго шла по плохо освещённому мрачному коридору, вздрагивая от каждого скрипа половицы.

До чего же неуютно тут внутри. Такое ощущения, что ремонта в здании не было лет двадцать, если не тридцать. Наверное, и мебель в кабинетах стоит обшарпанная и разваливающаяся. Так, а в каком же кабинете затаился коварный шпион? Наверное, за той, что распахнута, а на вывеске значится загадочное "г. н. с. д-р. ф. фолк. С. Вистинг".

Я затаила дыхание и осторожно заглянула внутрь, а там... возле книжного шкафа на последней ступеньке высокой стремянки стоит он, такой высокий и статный, в строгом костюме, с зачёсанными назад волосами, что наполовину закрывают шею. В руках его книга, на кончике носа очки с узкими линзами, а в глазах столько сосредоточенности и внимания…

Я смотрела на него и не могла оторвать взгляд. Таким Стиана Вистинга я ещё никогда не видела. Я даже не подозревала, насколько мужественным и неотразимым он может быть. Возьми я с собой камеру, вышел бы замечательный портрет...

Так, Эмеран, соберись, приди в себя и вспомни, зачем ты сюда пришла. Хватит уже таращиться на оболочку, тебе нужно внимательно рассмотреть то, что спрятано глубоко под ней.

Я осторожно вошла в кабинет. Половица под каблуком снова скрипнула, и тут в колено уткнулось что-то влажное. Я опустила голову и увидела заспанные голубые глаза на серой морде.

– Гро...

Пёс так приветливо вертел хвостом, что сомнений не осталось: он меня узнал и очень рад видеть.

Я не удержалась и наклонилась, чтобы погладить этого здоровяка. Каким бы умелым притворщиком ни был его хозяин, а его пёс всегда будет искренним со мной.

– Эмеран? – раздался рядом со мной растерянный голос, и я подняла голову.

Доктор Вистинг успел спуститься со стремянки и уже стоял рядом со мной. На носу больше никаких очков, зато есть искорки радости в глазах, смущённая улыбка, и немой вопрос на устах – как я здесь очутилась.

– Здравствуй, – приветливо улыбнулась я.

– Ты здесь... Даже не верится.

Ещё неделю назад я бы и сама не поверила, что снова увижу его, и вот как всё обернулось.

– Да вот, – попыталась я подобрать нужные слова, но вышло как-то наивно и неловко, – пересматривала сарпальские фотографии на досуге, и воспоминания нахлынули.

– Я тоже часто вспоминаю о нашем путешествии, – одарил он меня той самой мягкой улыбкой, от которой хочется растаять. – И тоже пересматриваю твои фотографии.

– Правда? – пришла я в замешательство. – А откуда они у тебя?

Я уже подумала, что другие тромские шпионы украли их с моей выставки или даже лаборатории, но доктор Вистинг удивился моему вопросу и ответил:

– Из твоего первого альбома и вашей с Леоном книги.

Словно в доказательство он подошёл к заваленному бумагами столу и вытащил из-под груды папок оба издания. Судя по надписям на обложках, в тромском переводе.

– Ты очень талантливый фотограф, Эмеран, – неожиданно услышала я полные теплоты слова, – Увы, я не мог сказать тебе этого раньше, и очень рад, что могу сказать теперь. Признаться честно, я уже и не надеялся вновь увидеть тебя, – тут с его губ пропала улыбка, и я услышала, – Знаю, я незаслуженно обидел тебя. Прости меня, Эмеран. Надо было раньше обо всём тебе рассказать, не тянуть до последнего. Моя вина, что тебе пришлось злиться и негодовать. Но поверь, я бы ни за что не причинил тебе вреда и не стал бы рисковать твоей жизнью. И у меня даже в мыслях не было использовать твой труд для своих научных работ. И…

– Не надо оправданий, – прервала я его и выдавила из себя улыбку, чтобы как можно убедительнее сказать, – я на тебя не сержусь. Просто тогда на корабле что-то усталость накатила, и я вспылила. Не обращай внимания, со мной так иногда бывает.

– Правда? – с облегчением спросил он, – так ты больше на меня не сердишься?

– Нет, доктор Вистинг. Сердиться на вас очень сложно.

– Стиан. Зови меня просто Стиан.

– А куда же подевался Шанти?

– Остался в Сарпале. Он всегда остаётся там.

Ну, ясно. Роль сыграна, грим смыт, а реквизит пылится в чулане. Вот только открытая улыбка и теплота во взгляде никуда не подевались. Я вижу их сейчас, и что-то глубоко внутри меня кричит и ноет, что такие вещи сыграть невозможно.

– Пожалуйста, присаживайся, – предложил Стиан и освободил стул перед письменным столом от лежащих на нём коробок с чем-то увесистым.

Я села и тут мой взгляд упал на карандашницу в углу стола. Обычный пластиковый стакан, в нём с полдюжины ручек, а вот вокруг стакана сомкнулся ремешок наручных часов. Да и сами часы мне до боли знакомы.

– Это… – пришла я в изумление.

Стиан заметил, куда я смотрю и охотно придвинул карандашницу ближе.

– Да, это те часы, что ты подарила мне тогда, на палубе в наше первое путешествие. Когда я работаю здесь, всегда завожу их. Смотрю по ним время и вспоминаю о тех днях в горах и лесу.

Просто поразительно… он держит на рабочем столе вещицу, которая напоминает обо мне? А ещё на этом же столе лежат мои книги…

Ну, всё, я до глубины души поражена, даже не знаю, что и думать. Разве такое можно подстроить, чтобы разыграть для меня маленький сентиментальный спектакль? Может и можно, если бы Стиан знал заранее, что сегодня я окажусь в этом кабинете. Но он не знал. И всё равно каждый день заводит мои часы и вспоминает о наших странствиях в Жатжайских горах…

– Ты хочешь забрать их? – вырвал меня из размышлений осторожный вопрос.

Я поняла, что слишком долго не свожу глаз с часов на карандашнице, потому поспешила заверить Стиана:

– Нет, что ты. Это же подарок. Вернее, сувенир. Хотя, когда я их снимала с руки, хотела отблагодарить тебя за твоё терпение. А теперь выходит, я задолжала тебе уже за две поездки. Так что… – Я открыла сумку и вынула из неё пухлый конверт, чтобы протянуть Стиану, – Вот, держи. Это моя запоздалая плата за твои услуги проводника.

– Что это? – насторожился он. – Эмеран, мне ничего не нужно, я не возьму с тебя денег.

– А я и х тебе и не предлагаю. У меня есть кое-что поинтереснее. Открой конверт.

Стиан взял его в руки с плохо скрываемым подозрением, а когда вскрыл и вытащил толстую пачку фотографий и конверты с негативами, то на его лице я увидела изумление, радость и пришедший им на смену азарт.